Тайна дважды убитой
Шрифт:
Но не в семнадцатом году, и не политическая. Не довелось стране пройти через коллективизацию, однако деревенская община всё равно рухнула. Промышленность перевооружилась, сельское хозяйство стало механизированным. Предприимчивые дельцы автоматизировали всё, до чего дотянулись эффективные руки.
Свобода не принесла выходцам из сёл и деревень достатка. Из-за автоматизации сельского хозяйства высвободились сотни тысяч, если не миллионы рабочих рук. Меж тем, никто не собирался кормить эти рты просто так. Им предстояло самим найти своё
Спасаясь от голода, многие из вчерашних крестьян очутились в Москве, Омске, Краснодаре, Минске и других крупнейших городах Российской Империи. Исход не был одномоментным. Вчерашние крестьяне прибывали постепенно, принося с собой сельские привычки.
Оборотная сторона промышленной революции потребовала множество рабочих, привела к бурному росту сферы услуг… Богатели работники фабрик, мануфактур и заводов. У людей появился вкус к красивой отделке, а отсюда - востребованность строителей.
Словно грибы после дождя росли кафе и рестораны, красные кварталы, дома красоты. Всё это великолепие нужно было обслуживать: строить, ремонтировать, убирать. Одним словом, новоиспечённые горожане в большинстве своём нашли занятие. И получили заработок, который позволял не умереть от голода. Как минимум.
Но где же расселить вчерашних крестьян? Поначалу они создавали уродливые трущобы, возводя халупы из подручных материалов. Такие зоны превратились в рассадники болезней и преступности. Императрица приказала уничтожить проблему на корню. Но куда девать людей?
Инженеры предложили смелое решение: возводить гигантские дома в тридцать-сорок уровней. Каждое строение вмещало в себя средних размеров деревню. На нижних этажах размещали инфраструктуру: продуктовые лавки, фельдшерские кабинеты, школы и приёмные участковых инспекторов. Филиалы церквей, где жители могли молиться, креститься и зарегистрировать брак.
Всё было спроектировано так, чтобы насельники унылых кварталов как можно меньше перемещались по городу. Квартиру, где в одном помещении сосредоточена кухня, прихожая и спальня, назвали поэтично – студия. В иной из таковых набивалось до десяти человек! Быт был сносным, но не более того. Раскладушки в общих коридорах, а в тёплое время года – у подъездов, не удивляли никого.
Чуть более зажиточные мещане могли себе позволить дабл-студию (на британский манер). Здесь помимо одной универсальной комнаты была ещё спальня, а порой – лоджия. И на этом всё. В домах-исполинах не было квартир с двумя, тремя или уж тем более четырьмя спальнями. Стоит ли говорить о том, что жизнь в подобных условиях не была простой?
– Васенька опять кашляет! – продолжала пилить Святослава жена. – А Илоне нужно оплатить обучение. Она будет актрисою, слышишь? Или ты хочешь, чтобы нас вышвырнули из дабла на улицу?
– Пусть Илона профессию осваивает! – раздался крик из-за стены. – А мать её заткнётся и даст мне наконец поспать!
Звукоизоляция в студиях не позволяла скрыть в тайне ни один аспект жизни
Святослава уволили одним днём. Рассчитали, отпустили, оставили. Где-то в глубине души он надеялся, что за него будут держаться. Что его попросят сменить гнев на милость. Увы. Впрочем, решение сие зрело давно. Но план Б сыщик не подготовил. Резервов не назапасил, а самое главное – не научил жену поддерживать его.
Проработав десять лет в Центральном округе, сыщик точно знал, где за его часы дадут наилучшую цену. Старый еврей, что занимал неприметный офис в древнем здании, буквально сидел на гигантских богатствах. В его кабинетах были сотни, тысячи часов. Их тиканье сливалось в единый звук, который был так приятен Соломону. Сыщик познакомился с ним, когда помогал Иванову расследовать убийство ради ценнейшего антиквариата.
Плёвое дело, если сравнивать с загадкой смерти Ксении. Куда же подевалось её тело? Всё, это уже не его проблема. Усилием воли бывший сыщик заставил думать себя о футболе. Теперь он сможет посещать матчи любимых команд! Купит пива, закажет хот-дог...
Святослав проехал на метро, дорогие часы он положил в самый укромный карман. Погружённый в свои мысли, он едва не лишился единственного ликвидного имущества. Лишь невероятным чутьём сыщик ощутил незаконное проникновение в его пиджак. Однако же, инстинкты Святослава оказались безупречными. Люди в вагоне вскричали, наблюдая, как бывший детектив пробрасывает злоумышленника на пол.
– Куда руки суём? – спросил он, больно выкручивая кисть карманника.
– Слава, ё-мое! – закричал вор, пытаясь обернуться за спину. – Не признал, извиняйте…
Перед ним лежал Прокл, известный на всю Москву карманник. Святославу уже доводилось его задерживать. Впрочем, теперешний захват был не к месту. Придётся искать городового, давать показания. Скрутив карманника, сыщик вывел того из вагона. Дежурного на станции не оказалось. Вместо него – единственный мужичок, совершенно не готовый исполнять обязанности сверх установленных.
– Телехфон не работает, - ответил тот. – Сами разбирай-сесь.
– Так куда мне определить вора, а? – ругался он с рабочим в синей форме.
– В конуру свою определи! – огрызался рабочий. – Сие есть не моя головная боля!
Сыщик пожалел, что рука занята и он не может отвесить оплеуху этой равнодушной морде. Святослав вышел из метро. Отпустил Прокла. Тот некоторое время смотрел на бывшего сыщика с подозрением.
– Чё, уволили, Славка? – спросил он.
– Сам ты Славка, - буркнул бывший сыщик. – Пошёл вон. Всё, свободен. В другой раз попадёшься – обе руки сломаю, понял?
Но Прокл не уходил. Он смотрел на своего давнего визави со странным выражением на лице. Улыбался.