Тайна дважды убитой
Шрифт:
– Господин Иванов, какие люди! – приветствовал следователя главврач. Его звали Анатолий Борисович Чудодей. – Какое счастье! Вы как раз успели на утреннее построение.
– Какое несчастье, - процедил сквозь зубы Фёдор, но главврач его не услышал.
Больничные традиции всегда ввергали следователя в уныние. Он пытался представить, каково это – находиться в таком месте. Методы лечения – сомнительные. Персонал состоял из врачей, медсестер и санитаров. Однако же, многие бы не имели специального образования в области психиатрии. Насилие становилось естественным
Довольствие врачей оставляло желать лучшего, иметь дело с душевнобольными, пусть даже и аристократами – сомнительное удовольствие. Отсюда – случайные люди, которые были мало на что годны. А самое главное: если преступник всегда знал окончание своего срока, то душевнобольной чаще всего содержался в больнице до конца дней.
– Вы читали мою новую монографию? – спросил Чудодей, шагая по коридору.
Пожалуй, внешность этого мужчины заслуживает отдельного описания. Он был уже не молод, однако ощущал себя энергичным и полным сил. Это выдавал каждый жест, каждый его шаг. Анатолий разменял ровно половину века. Бритый череп, аккуратная бородка-эспаньолка, неизменная улыбка на лице. Он был новатором от медицины. Экспериментатором. На своём веку врач использовал самые разные методы лечения психических недугов.
– Ваш новый труд про лоботомию? – уточнил Фёдор. – Разумеется, читал.
– Захватывает, не так ли? – всплеснул в ладони главврач. – Какие возможности открываются! Самые опасные преступники становятся тише мыши.
Следователь промолчал. Он не стал говорить, что американцы давным-давно отказались от такого метода. Как и османы. Фёдора страшила одна лишь мысль о том, что кто-то может просверлить дырку в черепной коробке. Пусть даже с самыми благими целями.
– Я вам звонил, - продолжал Чудодей. До чего же странная фамилия!
– Часто бываю занят, - ответил Иванов уклончиво. На самом деле, он не имел никакого желания беседовать с эскулапом.
– И письма вам не доходят? – удивился главврач.
– Не так легко написать ответ большому учёному…
Вновь вышли на улицу. Несколько десятков душевнобольных выстроил вдоль длинной линии, начерченной на асфальте. Печальное зрелище! Иные не могли ровно стоять и шатались, другие – подпрыгивали на месте. Один мужчина, на вид лет шестидесяти, вдруг пронзительно закричал. К нему тут же побежали санитары.
– Выздоравливающие! – вскричал Чудодей. – Сделаем ещё один шаг к лечению. Боже, храни Императрицу!
Ему ответил нестройный хор голосов – «Ура». Дань уважения царице портил демонический смех, который издавал кто-то из пациентов. Фёдор прикрыл глаза рукой. Заиграл гимн. В этот момент он против воли вытянулся в струну и положил руку на сердце. Господи, до чего же велика Россия! И нигде, нигде не кончаются её границы…
После построения вновь пришлось идти в кабинет главврача. Он не уставал нахваливать своё заведение. Его помощница уже заварила кофе – отвратительный, от одного лишь запаха слезились глаза. Пришлось присесть, дабы не портить отношения с этим чудным доктором.
– Знали ли вы, сударь, - говорил Чудодей. –
– Кому? – удивился Фёдор.
– Ну, хотя бы Матушке нашей…
Как же быстро слухи разносятся! Удивительно. Наконец, со всеми формальностями было покончено. Они отняли добрый час. Фёдор зашёл в комнату для допросов. Комфорт, конечно, уступал тюрьме, где следственный кабинет для аристократов напоминал интерьер трёхзвёздочной гостиницы. И всё же, тут было неплохо. И подследственный, и его защитник уже были тут. Должно быть, прождали немало.
– Что же случилось? – вместо приветствия спросил Левако. Многословность его выдавала волнение. – Чем вызвана необходимость допроса? Я полагал, следствие окончено.
– Возникло важное обстоятельство, - пожал плечами Иванов. – Мне надлежит уточнить всего одну деталь у Дмитрия.
– Я – весь внимание, - пробубнил Горелов. Лицо его было бледным, а движения – заторможенными. Должно быть, ему давали успокоительные препараты.
– Кто ещё был с вами в автомобиле, господин подследственный?
– В какой момент? – спросил Горелов, и Левако тут же схватил его за руку. Дмитрий осёкся.
Повисла тишина. Было так тихо, что стало слышно смех за стеной. Откуда он только берётся в этих больницах? Что кажется смешным пациентам? Или хохочут врачи, которым недуги несчастных доставляют удовольствие? Иванов понял, что попал в точку: Дмитрий начал рыдать.
Глава 35. Святослав идёт... параллельным курсом
Потерять работу в Москве 1989-го года, конечно, не было трагедией. Если у тебя есть финансы на чёрный день, нет обременений и кредитов. Если уволенного готова поддержать семья, а у несчастного есть хорошая профессия. Увы, детектив Святослав не мог похвастать таковым богатством.
Из ценного имущества у него были только дорогие часы, подаренные Фёдором. Однако же, их хотелось сохранить. Мирной профессии у Святослава не имелось, как и желания её осваивать. От одной мысли, что придётся стоять за прилавком или таксовать, его бросало в дрожь. Зато имелось раздутое эго, большие кредиты, двое маленьких ребятишек и супруга-домохозяйка.
– Ты о семье подумал, когда увольнялся? – кричала жена. – Чем будут наши дети питаться? Или ты желаешь, чтобы они повторили твой путь?
– А может, тебе пора на работу устроиться? – пошёл в атаку Святослав. – Сидишь целыми днями дома, пока я на задании!
– Да как ты смеешь? – вскричала супруга. – Весь дом на мне! Весь! Слуг у нас не имеется. А у Петровых, между прочим…
Пока жена Святослава читала ему лекцию о потраченных впустую годах, впору рассказать о квартирном вопросе Москвы 1989-го года. Население стремительно росло, приблизившись к гигантской цифре: пять миллионов человек. Вдумайтесь! Да будет тебе известно, читатель: революция в России времён следователя Иванова всё же произошла.