Тайна Магдалины
Шрифт:
— Нет. Ролан возил нас сегодня, но мы не добрались до Монсегюра.
— Это священная земля для Паскалей. Ты не против, Беранже?
— Вовсе нет, но Морин вполне способна сама принять решение.
— Вы окажете мне эту честь? Я могу показать вам Монсегюр, а потом отвезти вас в традиционный ресторан. Они подают только блюда, которые приготовлены по подлинным катарским рецептам.
Морин не могла найти благовидного предлога, чтобы отказаться, даже если бы хотела. Но сочетание французского шарма и возможности больше узнать об истории семьи оказалось неотразимым.
— Я
— Тогда увидимся завтра, кузина. В одиннадцать, хорошо?
Когда она согласилась, Жан-Клод снова поцеловал ей руку, потом попрощался с Беранже:
— А сейчас я удаляюсь, поскольку у меня есть планы на утро.
Морин и Синклер улыбнулись ему вслед.
— Вы произвели впечатление на Жан-Клода, я вижу. Неудивительно. В этом платье вы выглядите чудесно, как я и думал.
— Спасибо вам за все. — Морин знала, что краснеет. Она совершенно не привыкла к такому проявлению мужского внимания. Она снова перевела разговор на Жан-Клода.
— Он кажется очень славным человеком.
— Блестящий ученый, непревзойденный эксперт в истории Франции и Окситании. Несколько лет проработал во Французской Национальной библиотеке, где имел доступ к самым поразительным исследовательским материалам. Он оказал мне и Ролану неоценимую помощь.
— Ролану? — Морин была удивлена, как уважительно Синклер говорит о своем слуге. Это ничем не напоминало обычное поведение аристократа.
Синклер пожал плечами.
— Ролан — верный сын Лангедока. Он питает огромный интерес к истории своего народа. — Он взял Морин под руку и повел ее из комнаты. — Пойдемте, я хочу кое-что показать вам.
Они поднялись по лестнице и вошли в маленькую гостиную с отдельной террасой. Большой балкон выходил на патио и обширные сады, которые простирались вдалеке. Позолоченные ворота с геральдическими лилиями, ведущие в сады, были закрыты, и с обеих сторон стояли охранники.
— Почему так много охранников у ворот?
— Это мое самое закрытое владение, священная земля. Я назвал парк Садами Троицы и очень немногим позволяю заходить внутрь — и поверьте мне, многие из сегодняшних гостей дорого бы заплатили за то, чтобы попасть за ворота. — Синклер продолжал: — Костюмированный бал — это традиция, мой ежегодный сбор определенных людей, которые разделяют общие интересы. — Он жестом показал на гостей, гулявших под ними, в патио. — Одних я уважаю — даже почитаю, других я называю друзьями, третьих… третьи меня забавляют. Но за всеми ними я внимательно наблюдаю. За некоторыми очень внимательно. Я подумал, что вам может показаться интересным, что люди приезжают со всего мира, чтобы исследовать тайны Лангедока.
Морин любовалась пейзажем, стоя на балконе и наслаждаясь легким ветерком, наполнявшим летний воздух ароматом роз из соседнего сада. Она заметила, что Тамми довольно близко общается с Дереком — а Дерек выглядит так, как будто он страстно увлечен знойной цыганской королевой. Краем глаза она заметила человека, похожего на Питера, но решила, что это не он. Мужчина, попавшийся ей на глаза, курил. Питер не курил с тех пор, как был подростком.
Она
— Как вы нашли меня?
Он нежно поднял ее правую руку.
— Кольцо.
— Кольцо?
— Вы носите его на фотографии, на обложке вашей книги.
Морин кивнула, начиная понимать.
— Вы знаете, что означает узор?
— У меня есть теория по поводу рисунка, вот почему я привел вас именно на этот балкон. Пойдемте.
Синклер мягко взял Морин под руку и повел внутрь, где на стене, заключенная под стекло, висела гравюра. Небольшая, размером не больше фотографии 8x10, но ее центральное положение и тщательно подобранное освещение показывали ее в наилучшем свете.
— Это средневековая гравюра, — объяснил он. — Она изображает философию. И семь свободных искусств.
— Как на фреске Боттичелли.
— Точно. Видите ли, это идет от античного мировоззрения, считалось, что, если вы постигли все семь свободных искусств, то заслужили звание философа. Вот почему здесь в центре изображена богиня Философии в виде женской фигуры, а у ее ног, на службе у нее — свободные искусства. А вот это, я думаю, вам покажется самым интересным.
Он начал слева направо перечислять свободные искусства, показывая на них пальцем. Он остановился на седьмом и последнем.
— Ну вот мы и пришли. Космология. Посмотрите сюда, ничего не напоминает?
Морин ахнула от удивления:
— Мое кольцо!
Фигура, олицетворяющая космологию, держала диск, украшенный рисунком на кольце Морин. Она пересчитала звезды и подняла руку к изображению.
— Они одинаковые, вплоть до расстояния от центра до некоторых кругов. — Она помолчала минуту, обдумывая узнанное, прежде чем снова повернуться к Синклеру. — Но что это все значит? Какая связь с Марией Магдалиной? И со мной?
— Это связь в духовном и алхимическом смысле. С точки зрения тайн Магдалины, я считаю, что данный символ появляется так часто, потому что это — ключ, напоминание о том, что нам надо обратить внимание на неразрывную связь между землей и звездами. Древние знали это, а мы забыли в нашу современную эпоху. Как вверху, так и внизу. Каждую ночь звезды напоминают нам, что у нас есть возможность создать небеса на земле. Я верю, что именно это они хотели нам сказать. Таков их последний дар нам, их послание любви.
— Их?
— Иисуса Христа и Марии Магдалины. Наших предков.
И как будто некий космический таймер был настроен, чтобы подчеркнуть эту его фразу, над садом вспыхнул фейерверк, за которым с восторгом наблюдали гости. Синклер проводил Морин обратно на балкон, чтобы она увидела, как разноцветный дождь огней обрушивается на замок. Она позволила ему обнять ее, чувствуя себя удивительно уютно в его теплых сильных объятиях.
Внизу, в патио, отец Питер Хили не наблюдал за фейерверком. Его внимание привлек Беранже Синклер, стоявший на балконе, крепко и властно обнимая за талию рыжеволосую кузину Питера. В отличие от Морин, он чувствовал себя как угодно, но только не уютно.