Тайна профессора Макшеева
Шрифт:
Другов и Званцев представились ей и объяснили цель своего прихода: они хотели бы узнать, не осталось ли каких-нибудь работ, чертежей или записок после смерти профессора Макшеева.
– У меня, к сожалению, ничего не осталось, - сказала Елена Николаевна.
– Когда я вышла замуж, папа уехал отсюда и поселился в институте рядом со своей лабораторией. Кое-что из его старых работ у меня, правда, было, но я все передала в Академию наук.
– В таком случае нам остается только извиниться перед вами за беспокойство
– Да, смерть отца была для меня страшным ударом. И зачем он только поехал на Кавказ?! Папа всегда проводил лето в средней полосе России: ведь он был страстный рыболов и мог целыми днями с удочкой просиживать у реки. И вдруг я получаю известие, что он убит поздней осенью на Кавказе. Как он туда попал, понять не могу.
– Скажите, - спросил Званцев, - а где именно ваш отец должен был провести это лето?
– Я и сама точно не знаю; где-то под Серпуховом. Письма я посылала до востребования на станцию Свинская, Курской дороги.
Гости встали.
– Между прочим, - заметила на прощание Елена Николаевна, - вы не первые задаете мне вопросы об отце. Вскоре после его трагической смерти сюда заходили двое каких-то научных работников и интересовались его бумагами.
Званцев насторожился.
– Простите, не можете ли вы припомнить их наружность?
– спросил он.
– Одного я как сейчас вижу! Такой маленький, блондин.
– Что же вы им сказали?
– Да то же, что и вам, - ничего, - развела руками Елена Николаевна.
Геологи вернулись домой обескураженные. Все несколько приуныли. Особенно горевал Ваня, который считал себя главным виновником неудач. Ему казалось, что если бы он серьезно отнесся к делу и вовремя разгадал шифр, чертежи не попали бы в руки врагов, так как он не сомневался, что именно враги стали им поперек дороги.
– Меня все же удивляет яма, - как бы высказывая мысли вслух, заговорил Званцев.
– Она слишком глубока. Зачем Макшееву надо было зарывать свои чертежи так глубоко? Да и сил для этого у старика не хватило бы.
– Знаете, - сказал Другов, - я думаю, что глубина ямы объясняется тем, что наши враги ничего в ней не нашли! Не ошиблись ли мы местом? Нет ли в Маланьине второй церкви? Проверьте, Ваня, еще раз расшифровку названия села.
Ваня в тот же вечер взялся за документ Макшеева и газету, служащую к нему ключом.
«Село Малан? Конечно, подозрительно, - думал он.
– Очевидно, Макеев или я, переписывая, допустили здесь ошибку. Но в чем ошибка? Прежде всего, Макшеев мог ошибиться в счете строки».
Ваня взял строчкой выше, полупилось «Маланпроно». Строчкой ниже - получилось «Маланитоно». Он брал различные комбинации цифр - ничего не выходило. Тогда ему пришло в голову, что ошибка заключалась в первой цифре группы, то есть в номере газетного столбца. Он исправил в шифрованной записке первые цифры обеих
И вдруг его осенила мысль: это может быть Малое Андроново! Ну конечно! Вовсе нет никакого «вовостока». Лишний слог «во» следует отнести к предыдущему слову! Макшеев не писал лишних букв и слов. Он ошибся в номере столбца!
– Ах мы ослы! Ах чурбаны!
– закричал Ваня.
– Что это ты ругаешься?
– спросил Ткеша.
– Мы ошиблись. Никогда Макшеев ничего не зарывал в Маланьине! Это Малое Андроново, другое село, расположенное к северу от Маланьина!
– кричал Ваня.
– Нас сбила карта. «Андроново» написано крупными буквами, а слово «малое» сокращено до одной буквы «м». Я, видимо, ошибся тогда… спутал. Никакого «вовостока» нет, и это не Маланьино, а Малое Андроново… Надо было взять первый столбец, а мы взяли второй. Мы должны немедленно ехать в Малое Андроново.
Оба друга в ту же ночь сели в поезд и к утру уже были на станции Свинская. От станции они пешком пошли к селу. Малое Андроново живописно раскинулось на берегу реки. В конце села в рощице виднелась деревянная церковка. Увидев ее, наши друзья облегченно вздохнули.
Церковь была очень старая, покосившаяся; крыша во многих местах продырявлена, дверь и окна забиты досками. Отметив от нужного угла двадцать два метра, друзья радостно переглянулись. Конец веревки пришелся над тремя сложенными в ряд кирпичами.
Сняв кирпичи, Ткеша лихорадочно принялся работать лопатой. Не успел он прокопать и полметра, как лопата ударилась о что-то твердое.
– Постой, постой! Осторожнее!
– закричал Ваня и стал разгребать землю руками.
Через минуту он извлек из ямы обыкновенную крестьянскую кринку, плотно замазанную глиной. Осторожно разбив ее, Ваня дрожащими от волнения руками, вытащил тетрадь в черном клеенчатом переплете.
Оба стояли в каком-то оцепенении: казалось невероятным, что тайна Макшеева была у них в руках.
Потом, оглядевшись, Ваня схватил тетрадь, завернул ее в полотенце и сунул к себе на грудь, под рубашку.
Молодым людям стало страшно. А вдруг за ними наблюдают? Внимательно оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, они быстро зашагали к станции.
ТЕТРАДЬ ПРОФЕССОРА
Появление Вани и Ткеши на квартире у Званцева, рассказ о поездке и сама тетрадь явились полной неожиданностью для Званцева. Немедленно явился по вызову Другов, и все с огромным нетерпением сели за круглый стол. Профессор раскрыл тетрадь и начал читать.