Тайная Миссия
Шрифт:
И праздник начался. Они пели, смеялись, шутили, рассказывали диковинные истории, отмечая каждый на свой лад Середину Лета; они наблюдали, как поднимается над деревьями месяц — все выше, выше, выше… А какую прекрасную песню исполнил Смитхиллз, какую чудную мелодию напела им Виллоу, как красиво помолился Брейвис об их будущем! А Спиндл?! Спиндл рассказывал им презабавные истории о первых днях Брейвиса в Священных Норах, и все смеялись до упаду! Затем Триффан снова поглядел в темноту и сказал намеренно громко:
— Как жаль, что с нами
— И нам! И нам! — закричали все.
Но Мэйуид так и не вышел, и тень, мелькнувшая, как показалось Триффану, среди деревьев, исчезла.
Затем Триффан принялся рассказывать им о Данктонском Лесе, о тех, кто обитал там еще до мора. Захватывающие это были истории, их стоило запомнить, хотя они и отошли в прошлое. Ночь шла своим чередом. Они закусывали, потом снова пели, а под конец все собрались у Камня, чтобы попрощаться с Серединой Лета.
Они веселились, и никто не заметил ухода Триффана. А если и заметили, подумали, что он отлучился на минуту-другую.
Встревоженный Триффан тем временем направлялся к западной оконечности рощи, обращенной к Слопсайду. Он потянул носом воздух, посмотрел вперед, а затем стал быстро спускаться вниз, время от времени принюхиваясь, словно отыскивал знакомый след. Так он оказался над берегом потока. Вода немного убыла, но поток выглядел по-прежнему довольно грозно.
— Мэйуид! — тихонько позвал он в темноту. — Мэйуид, я знаю, что ты там!
Ответа не последовало. Тогда Триффан спустился к самой воде и, теперь уже не на шутку встревоженный, стал прочесывать берег пядь за пядью, принюхиваясь и время от. времени зовя Мэйуида.
Он нашел его наконец. Нашел по чистой случайности: Мэйуид затаился под сгнившей веткой, выброшенной весенним паводком. Весь мокрый, покрытый грязью, он дрожал, словно осиновый лист, припав к земле, и беззвучно плакал.
— Мэйуид! — ласково произнес Триффан, и Мэйуид заплакал навзрыд. Триффан положил лапу на его плечо и терпеливо ждал, пока плач уймется и он сможет говорить.
— Мэйуиду очень плохо, — выговорил тот наконец, — очень плохо, совсем худо.
— Что ты собирался сделать? — спросил Триффан, не совсем еще уверенный в своей догадке.
— Хотел вернуться домой, — всхлипнул Мэйуид. — Пускай там опасно, пускай я умру от заразы, все равно хочу домой?
— Но почему?!
— Мэйуиду тоскливо, — проговорил крот и опять горько зарыдал. — Ему очень и очень тоскливо!
— Но почему ты нам ничего не сказал?
— Не решался. Не мог себя заставить, господин! Я боялся!
— Чего?
— Боялся, что прогоните. Решил, сам уйду, пока не прогнали.
— Почему ты решил, что мы тебя прогоним? Ты же спас нам жизнь, ты единственный, кто знал дорогу! Ты такой же, как и мы, ты один из нас!
Но слова Триффана лишь заставили Мэйуида зарыдать еще горше. Кое-как справившись со слезами, он проговорил:
— Мэйуид хотел быть вместе со всеми, но не мог. Скинт и Смитхиллз знают
Триффану стало стыдно: и как только он не догадался о терзаниях крота, доверившегося его попечению?! Он понял, что Мэйуид сказал не все, что умолчал о чем-то гораздо более серьезном.
— А еще что, Мэйуид? — спросил он осторожно.
— И еще… Я… Я очень боюсь… Все мое тело…
Крот не смог продолжать. Никогда еще не доводилось Триффану видеть более отчаявшееся существо. Вымокший после своей опасной и тщетной попытки перебраться через поток, угнетенный тем, что у него нет никакого прошлого и ни одного светлого воспоминания, к тому же явно терзаемый страхом по поводу своего физического состояния, представлял он собою тяжелое зрелище.
— Скажи мне, в чем дело? — ласково спросил Триффан.
— Больно. Все у Мэйуида болит, лысуха меня изгрызла! Мне больно, больно везде! — вскрикнул он, и в глазах его Триффан прочел безнадежное отчаяние. — Мэйуид умирает.
Над ними ярко светил месяц, он беспощадно освещал изъеденные бока, лапы и спину крота. Триффан увидел, что язвы его почернели. Слова Мэйуида означали, что силы его и впрямь на исходе.
— Не домой я собирался, а хотел утопиться, — выдавил из себя Мэйуид. — Жизнь стала слишком тяжела для Мэйуида.
— Что ж, — силясь подобрать нужные слова и не находя их, проговорил Триффан. — Значит, надобно сделать так, чтобы положить конец твоим мукам.
— Я и сам знаю, но каким образом? Мэйуид много раз видел смерть, но он не знал, что это так больно!
— Идем со мной.
— Мэйуид не хочет. Ты поведешь его к Камню, а Мэйуиду нечего ему предложить… Мэйуид чует смерть, он хочет умереть…
Тут крот сделал отчаянный рывок, намереваясь броситься в воду. Триффан схватил его и, очевидно, сильно поранил, потому что Мэйуид отчаянно вскрикнул и зарыдал еще горше. Триффан отпустил его, но ему стало ясно, что болезнь Мэйуида зашла куда дальше и стала гораздо опаснее, чем была у Тайм. Понял он и то, сколь терпеливо переносил Мэйуид свои страдания, до сих пор не произнеся вслух ни единой жалобы…
— Нужно было рассказать нам раньше, — пробормотал Триффан.
— Вы бы меня тогда прогнали, и я снова остался бы один.
— Ты больше не один. Я хочу, чтобы ты кое-что послушал. Это тебе поможет.
— Но мне нечего дать Камню!
— У любого есть что отдать, и у тебя — тоже.
— Что?
— Камень сам укажет, только верь ему. Идем, идем же.
Мэйуид позволил Триффану повести себя наверх. Каждый шаг давался Мэйуиду с величайшим трудом.
Он шел, опираясь на могучего Триффана, и в свете молодого месяца тихо колебались перед ними обе их тени.