Тема с вариациями
Шрифт:
О’К р э д и. Не будем отвлекаться и входить в тонкости разных обстоятельств. Прошу выслушать наше предложение. Мы просим разрешение отправить в Петроград пароход с продовольствием и одеждой для английских военнопленных. Безвозмездно.
Последнее слово он говорит сразу же, как бы предупреждая любые вопросы и замечания. Максимов встает и начинает прохаживаться.
Повернувшись, видит, что все на него смотрят: О’Крэди — внимательно и без малейшего желания поторопить, скорее, наоборот, он хочет, чтобы Максимов основательно проник в самую суть предложения;
М а к с и м о в. Вы не находите, что у нас тут немного душновато?
О’Крэди отрицательно качает головой.
М а к с и м о в. Если не возражаете, я открою окно.
О’Крэди сочувственно соглашается кивком.
М а к с и м о в (открыв окно). Вам не дует?
О’Крэди с еще большим сочувствием отрицательно качает головой.
О’К р э д и. Я хотел лишь добавить, что имею указание сообщить правительству его величества незамедлительно любой ваш ответ — положительный, отрицательный или неопределенный.
Максимов выглядывает в окно и видит несколько журналистов с фотоаппаратами и блокнотами, которые толкутся около подъезда и поглядывают наверх. Увидев Максимова, они оживляются.
Максимов поворачивается к О’Крэди, и сейчас они глядят друг на друга со взаимной предупредительностью.
О’К р э д и. Кроме того, я считаю своим долгом вас предупредить, что при любом результате наша беседа станет достоянием самой широкой гласности, как только я покину это помещение.
Максимов думает. Затем поворачивается к Вере.
М а к с и м о в. Вера, какое сообщение мы получили сегодня из Москвы?
Вера растерянно молчит. Все в недоумении.
М а к с и м о в. Вы слышали мой вопрос? Что сказано в утреннем сообщении? Говорите.
В е р а. Петроград без топлива…
М а к с и м о в. А еще?
В е р а. Москва голодает.
М а к с и м о в. Благодарю вас.
Максимов садится на место. Поворачивается к О’Крэди.
М а к с и м о в. Я повторю ваше предложение, дабы исключить всякое недоразумение. Итак, вы предлагаете послать в нашу страну пароход с продовольствием и одеждой для английских граждан, находящихся на нашей территории. Я вас правильно понял?
О’К р э д и (спокойно). Вполне.
М э й с о н (несколько раздраженно). Непонятно, как это можно понять иначе?
М а к с и м о в (не обращая внимания). Это ваше предложение, разумеется, говорит о весьма гуманном отношении британского правительства к своим подданным, и иного толкования тут быть не может.
М э й с о н. Совершенно справедливо.
Это та фраза, которая и нужна Максимову. Как бы оттолкнувшись от нее, он продолжает.
М а к с и м о в. Но, как вы уже слышали, положение у нас в стране сложное. Население голодает. И приход в Петроград парохода
Максимов с сокрушенным видом разводит руками и переводит взгляд с О’Крэди на Мэйсона и обратно, как бы прося их понять его точку зрения.
М а к с и м о в. Другое дело, если бы одновременно с пароходом, везущим продовольствие для англичан, пришел другой пароход, который доставил бы продовольствие или какие-либо товары для советского населения. В этом случае, я думаю, просьба вашего правительства могла бы быть удовлетворена. Советское правительство было бы готово, разумеется, затратить необходимые средства. Англичане при этом должны были бы обеспечить транспорту свободный проход через линию блокады. Вот и все.
Последние слова Максимов произносит с уверенностью, что его собеседники должны разделить с ним удовольствие от найденного выхода. В наступившей тишине слышно, как Мэйсон слегка икает.
М э й с о н. Я лучше выйду. (Встает, стараясь преодолеть икоту. К О’Крэди.) Я надеюсь, что вы тоже сейчас… (тихо икает) выйдете?
О’К р э д и (устало). Да. Идите, Мэйсон.
М э й с о н (стараясь преодолеть икоту). Боб остается?
О’К р э д и. Только чтобы записать. (Подходит к Бобу и диктует.) «Я подумаю и дам ответ в ближайшее время». Все. Идите, Боб. Подождите меня оба внизу.
Мэйсон встряхивается, и не поймешь, то ли он икнул, то ли кивнул на прощание. Во всяком случае, Максимов склонен оценить это как прощание, а потому произносит с чувством:
— Будьте здоровы!
Боб, собрав бумаги и откланявшись, выходит вслед за Мэйсоном. Максимов, словно предупреждая извинения, сочувственно говорит:
— Ничего. Это пройдет. Хотя известен случай, когда один человек икал несколько лет.
О’К р э д и. Вторым человеком, очевидно, будет Керзон. Когда я сообщу ему ваше контрпредложение.
Максимов делает знак Вере не писать. Она откладывает карандаш и с любопытством глядит на собеседников.
О’К р э д и. Не хочу скрывать, мистер Максимов, я не ожидал такого ответа.
М а к с и м о в. И я не ожидал.
О’К р э д и. Скажу прямо — вы мне симпатичны.
М а к с и м о в. И вы мне.
О’К р э д и. Но такого… (Ищет слова.)
М а к с и м о в. Нахальства — вы хотите сказать? Продолжайте, не стесняйтесь.
О’К р э д и. Но такого… (Крутит головой.) Я еще не видывал. (Вынимает из портфеля букетик цветов.) Мисс Вера, я хотел подарить это вам, но… (Отдает букетик Максимову.)