Темное пламя. Дети Проклятия

Зима Ольга

Дею непонятно, с чего такая забота и что он теперь должен этому некрасивому неблагому. В мире ши ничего не дается даром. Вспомнить только виру, что истребовал Луг у сыновей Турина! Может, Дею тоже проще было сразу утонуть в болоте?

— Большинство моих знакомых дали бы тебе умереть, — Бранн шевелит полешки, хотя костер горит достаточно ярко и не требует присмотра. — Но я часто нарушаю правила.

Звучит легкомысленно. Удивляет, что неблагой до сих пор жив. Впрочем, на то он и неблагой среди неблагих, кто их уразумеет.

— Странно. Я… — кашель снова прерывает

Дея, надсадный, глубокий. Болото очень хотело сожрать волка. — Мне говорили, у вас нет правил — одна свобода.

— Свобода, мой несостоявшийся ужин для трясины, подразумевает куда больше правил, чем все ваши закостенелые церемонии, — теперь невеселый ши поворачивается к Дею, дает волю языку, словно закрыв сердце. — Не целуй руку тому, кто ниже тебя, не показывай своих чувств, не давай волю привязанностям… Сам-то всегда их соблюдаешь?

Наши традиции неблагой знает хорошо, но не понимает их. Теперь Дей пожимает плечами, не желая объяснять очевидного. Не всё, что дорого и важно, напоказ.

— Нам ваши правила тоже не слишком понятны. Хотя бы, — в холодных глазах неблагого с заснувшими феями видна обида, и она наконец-то выплескивается в слова: — Хотя бы то, что при всех наших свободах не назвать свое имя — даже врагу! — худшее из оскорблений.

— Дей! Дей, сын короля Майлгуира, наследный принц правящей династии Волчьего дома и Восьми королевств, муж… принцессы Солнца.

— Как много слов!

Бранн хохочет, запрокидывая узкое вытянутое лицо. Изумрудные феи опять пляшут в глазах этого странного ши, оттаявшего так же быстро, как и замерзшего.

— О, чуть не состоявшийся болотный ужин! Жаль, столь длинный титул не смог вытащить тебя из трясины, тогда бы мне не пришлось каждый раз произносить его во время приветствия!

Дей разозлен, он готов ринуться на обидчика. Каков наглец! Выспросить имя, чтоб затем поиздеваться над ним!

Для волка оскорбление титула и дома невозможно. А для неблагого — повод для шуток. Но на некрасивого неправильного ши невозможно злиться даже мне. Может, потому, что тот только что спас моему Дею жизнь?

Так и не услышав, чего Бранн хочет в награду, мой волк определил её сам, позволив неблагому обращаться к нему по имени. Как к равному:

— Зови меня просто Дей.

Глава 4. Чистая вода

Трясины не видно в ночной мгле. На уютном островке посреди болота весело трещит огонь, стараясь усыпить уставшего волка. Суетится возле котелка Бранн. Дей морчится: запах у того варева хуже, чем у болота.

Да, мой Дей, иногда волчий нюх скорее проклятье.

Волк лучше всего борется со сном в наблюдении и разговоре, по дороге даже со мной говорил. Завязать беседу сейчас мешает все ещё не отступивший надсадный кашель, поэтому принц с дерзко осмеянным титулом попросту наблюдает за новым знакомым.

Ну хоть бежать вперед не порывается.

Бранн бросает косые взгляды на Дея, что-то про себя прикидывая и словно взвешивая волка, помешивает бурлящую воду кривой палочкой. Потом, приговаривая негромко и непонятно, перетирает

в ладонях мелкие белые цветы, словно соблюдая какой-то рецепт. Темное неаппетитное варево становится кристально чистым, как вода горных ручьев. А ещё — могу поклясться в этом, мой Дей! — мгновенно остывает.

Волк подозрительно внюхивается в чудной горьковатый аромат настойки, слабый и тоже горький запах неблагого, впитывает тяжелую прелость болота. Приглядывается к загадочному напитку, ещё раз всматривается в Бранна. Наш новый знакомец переливает голубовато светящуюся жидкость в гнутую закопченную кружку.

— Пусть ты и не веришь мне, благой Дей, но выпей.

Зелье в кружке плещется призывно. Неблагой, понимая, что смотрится все вместе несколько подозрительно, объясняет:

— Это от кашля.

Ох, Дей, если это просто от кашля, то я огромный дракон! Будь осторожнее! Мой волк, конечно, бесстрашен, косится, чуть ли не прижимая уши, но пьет. «Вода» и впрямь ледяная.

Я так и знал! Я знал! Дей, держись! Судорог от лекарств не бывает!

А ты! Ты! Чудище болотное! Вытащил, чтобы погубить?! Убери от него руки!

Неблагой меня не слышит. Сейчас точно укушу! Но тот перехватывает падающего поперек груди и быстро выливает остаток «воды» в рот Дея. Мой волк содрогается ещё раз, его рука выпрямляется и бьет наотмашь удерживающего его Бранна. Тот лишь слегка отворачивает голову, чтобы удар пришелся не в глаз. Этому неблагому хоть бы хны! Пропускает второй удар в ухо, переворачивает Дея набок, стучит по спине, в судороге что-то выкашливается из легких, что-то…

О, старые боги! Что-то живое!

Я передумал кусать неблагого. Я хочу укусить собственный хвост!

Дей приходит в себя. Распахивает глаза, отшатывается от склизких темно-зеленых комочков, копошащихся возле лица, опрокидывая Бранна на спину.

— Вот теперь кашель пройдет, — звучит приглушенно, но спокойно.

Волк кое-как собирает руки-ноги, чтобы помочь подняться Бранну, с удивлением разглядывает свежий синяк на его скуле, потом переводит взгляд на комочки у ног и вздрагивает от омерзения, представив это внутри себя. Выдыхает с присвистом:

— Что это такое?

Да, мой Дей, у меня тот же вопрос!

Неблагой отряхивается, хотя это никак не сказывается на порядке его костюма, сует Дею в руки вновь наполненную голубоватым зельем кружку, а сам подходит, склоняется над комочками без страха или брезгливости, рассматривает с прищуром. Легкий сапог с силой опускается на копошащуюся массу. Чпокает, словно со свистом лопается переполненная водой фляжка. Трясина обширно вздыхает в ответ.

Бранн поднимает голову, долго вглядывается в темный горизонт. Мой Дей не стремится прерывать молчание. Бранн вздыхает устало, оборачивается, улыбается еле заметно, будто и не давил только что живые комочки, приглашает жестом к костру, отпивая прозрачного зелья. Остаток разливает по двум объемным флягам, прикручивает их к поясу. Доходит и до объяснения. Все же странные они, эти неблагие. Кивает на раздавленные останки, словно это совершенно обычная вещь: