Тень Беркута
Шрифт:
Захар поспешно дернул головой в сторону костра и в сердцах выругался.
Пока он любовался женскими прелестями, несколько кусков мяса упали прямо в огонь и уже почти сгорели. Остальные тоже приближались к тому опасному пределу, за которым заканчивается еда и начинается что-то обугленное. Парень торопливо снял с огня прутики с нанизанным мясом и нерешительно замер. Когда бы ему пришлось ужинать с кем-то из своих, он просто положил бы кушанье на траву. Но как быть с богиней?
Морена, очевидно, поняла его колебание, потому что опять щелкнула пальцами, и перед ней очутился большой серебряный поднос и два золотых бокала, наполненные каким-то благоухающим напитком.
– Я слишком много потратила сил на воскрешенье, чтобы наколдовать еще что-то съедобное, – сказала богиня. – Думаю, на сегодня нам хватит и того, что есть… – не договорив, она решительно впилась зубами в мясо. – Присоединяйся, – пробормотала чуть позже, уже с полным ртом, беря второй рукой лепешку, – если не хочешь остаться голодным.
Еда и в самом деле исчезала с ошеломляющей скоростью. Поэтому Захар не стал заставлять просить себя дважды.
– Обычно, я ем более манерно, – улыбнулась Морена. – Но переход от смерти к жизни такой изнурительный. Ты даже представить себе не можешь. Счастье, что у нас была еда, а то бы пришлось тобой закусить. – Она весело рассмеялась, видя, что Захар не в состоянии оценить шутки. – Слышал, наверно, от бабки с дедом, что злые ведьмы любят на ужин готовить непослушных мальчишек?
Но очумевший от всего увиденного и пережитого, Захар уже б и на это согласился.
Когда с трапезой было закончено, Морена взяла в руку бокал и жестом предложила парню второй.
– Сок от лесовика и в самом деле был замечателен, но мясо лучше запивать вином. Попробуй, похоже, мне удалось именно то, что нам обоим сейчас необходимо.
Захар послушно глотнул. Напиток был густой, терпкий и чуточку кисловат. Похожий на наливку из подслащенного морозом терна. И сразу же во всем теле возникло ощущение легкости, как в то мгновение, когда он начал превращаться в птицу. Мысли тоже сделались совсем невесомыми и красочными, как бабочки, а затем вообще упорхнули куда-то далеко-далеко.
Ночь упала на горы как всегда врасплох, будто тать из засады. Заискрились, дружно высыпавшие на близкий небосклон зори. Едва теплились угольки в еще недавно жарком костре.
– И как далеко ты странствуешь, Захар? – нежный голос мягко вплетался в уютную ночную тишину.
– В скит, – правдиво ответил тот.
– В скит? – удивилась богиня. – Такой молодой? Неужели жизнь уже успела настолько разочаровать тебя? Или столь сильна вера ли в Единого?
Захар даже не понял, о ком речь.
– Две или три сотни лет тому я ни за что не поверила бы, что вера римских рабов сможет прижиться и в вашем народе. Что ж, и богам случается ошибаться. И вот молодые, сильные молодцы, уже не несут кровавых даров идолам Перуна, а собираются тратить жизнь в молитвах Единому.
– Молиться? – парень наконец понял, что Морена имеет в виду. – Да нет. Я собрался к старцу Актинию в науку. Хочу научиться знахарству. Чтоб людей от болезней и смерти оберегать… – и запнулся на полуслове. Вспомнил, с кем говорит.
Морена, как показалось Захару, облегченно засмеялась. А затем, после минуты молчания, молвила:
– Что ж, красивая мечта. Да и ты, похоже, именно тот, кто может ее достигнуть. Не каждому смертному удается себе на ужин богиню подстрелить… – и она опять коротко рассмеялась. А Захар удивленно заметил, что вторит ей во весь голос. – Про старца забудь. Я сама буду учить тебя. Всему, что сможешь понять. А там – посмотрим, – она опять засмеялась, каким-то
* * *
Проснулся Захар от донимающего холода. Утренний туман лег такой обильной росой, что вся его одежда, промокла насквозь. И ее прикосновение вызывало неудержимую дрожь во всем теле. Поэтому парень сорвался на ноги и бегом кинулся к лесу за хворостом. Между густых деревьев влаги было не так много, и вскоре сухие ветки весело полыхали в костре, а Захар с наслаждением протягивал к пламени закоченевшие руки. Завистливо поглядывая на Морену, которая сладко посапывала, укутанная с головой в свою хитрую одежду. Что, похоже, совершенно не промокла.
Через некоторое время Захар согрелся. И чтоб отвлечься от излишних мыслей, шаставших в голове какой-то беспорядочной кучей, и, чтобы занять себя, хоть чем, он вынул из-за пазухи волшебные перья. Некоторое время колебался, но любопытство взяло верх. И парень, крепко зажав их в кулаках, принялся отчаянно махать руками.
Сначала радостно почувствовал уже привычную легкость в теле, силу в крыльях, остроту зрения. А затем его окутал непроглядный мрак! Парень покрутил головой, и вдруг с ужасом понял, что его всего, укутывает какая-то ткань. Он безумно забарахтался в том мешке, пуская в ход и острые когти, и крепкий клюв. Материя не выдержала его безумного натиска и с громким треском разошлась по швах, образовав достаточно широкую прореху. Захар мгновенно выпрыгнул сквозь нее наружу и, дрожа от ярости, обернулся, чтобы увидеть врага, вцепиться в него когтями и бить крыльями и клювом, пока тот не околеет. И остолбенел. Перед ним беспорядочной кучей лежала его же одежда. Превращаясь в птицу, он не догадался раздеться, вот и стал пленником собственных штанов и рубашки.
Оглядев себя от клюва и до хвоста, Захар удостоверился, что хотя бы внешне беркут из него удался хоть куда. И последним глупцом нужно быть, чтобы не попробовать силу таких славных крыльев. Хотя и тенькнуло что-то в середине и тихим жалобным голоском заблеяло: «Может, не спешить? Лучше, погодя?». Но парень отмахнулся от того скулежа, хотя для собственного успокоения мысленно прибавил: «Я низко, над самой землей», и взмахнул крыльями.
Чары лесовика послушно подняли его в воздух.
От неповторимых впечатлений сердце сначала замерло в груди, даже застыло, а потом ринулось вприпрыжку догонять упущенное время. Застучало, зацокало… Голова пошла кругом, и на какое-то мгновение Захар даже потерял ощущение, где верх, а где низ. Не в состоянии сделать ни одного движения, он на распростертых крыльях плавно скользил вниз по склону горы, в нескольких метрах над землей. Случись ему сейчас на пути дерево, то так бы и влепился в него, таким неловким и неуверенным был его первый полет. Но вот испуг миновал, и парень опомнился. Осторожно шевельнул крыльями – раз, второй.
Он летел! Не помня себя от восторга, Захар набрал полные легкие воздуха и радостно заклекотал. Он больше не был обречен шаркать ногами по земле! Ему покорились небеса!
Парень все сильнее и сильнее взмахивал крыльями, с каждым разом поднимаясь все выше и выше. На какое-то мгновение ему даже показалось, что солнце стало чуть ближе и горячее. Однако его теперешние глаза более болезненно воспринимали блеск солнечного луча, поэтому он повернулся хвостом к востоку и стал высматривать внизу добычу.