Тень Беркута
Шрифт:
Кусок свежего, еще теплого, истекающего кровью, мяса был бы сейчас в сам раз. Хотя, на худой случай, он не отказался бы и от толстого хомяка.
Призывный клекот Захар услышал быстрее, чем увидел симпатичную орлицу. Радостно ответив ей, беркут ринулся навстречу. Но орлица легко уклонилась, ловко перевернулась в воздухе и в следующее мгновение очутилась на спине у Захара, увлекая его вниз, принуждая снизиться. Он был от нее значительно сильнее, массивнее, но не только у людей заведено добровольно повиноваться своим подругам, потому что и орел дал послушно
Но вместо ответа, неожиданно получил такого пинка, что кубарем покатился по траве. Два пера выпали из его крыльев, и в то же мгновение птица превратилась в изумленного Захара.
Парень был словно спросонья, мигал веками и не переставал время от времени потирать кулаками глаза. А перед ним, взявшись в бока, стояла свирепая Морена.
– Никогда не смей больше так делать! – воскликнула рассержено. – Жизнь надоела?!
– А что случилось? – сконфуженно переспросил парень, который все еще ничего не понимал. – Я только хотел испытать подарок лесовика.
– Подарок… – Морена уже успокоилась. – Твое счастье, что ты не забылся настолько, чтобы разжать ладони.
Парень сначала вопросительно посмотрел на нее, и только когда сказанное дошло до его сознания, побледнел и судорожно сглотнул слюну. Собственное растерзанное об острые камни тело так четко представилось Захару, что он даже вздрогнул.
– Извечное человеческое безрассудство, – буркнула Морена. – Все как один мечтаете стать равными богам, а даже собственным умом никак не научитесь пользоваться.
Захар виновато склонил голову.
– Я не собирался долго летать. А только хотел убедиться, сумею ли. И сам не заметил, как все случилось...
Морена улыбнулась.
– Неужели матушка никогда не наказывала тебе остерегаться коварства нечисти?
Захар промолчал.
– О люди! Сначала сами порождают нечисть, потом поголовно ее истребляют и при всем этом, умудряются наивно верить, что кусок черствой лепешки сможет настолько умилостивить сердце лешего, что тот поднесет человеку подарок совсем без подвоха.
– А что? – встрепенулся парень. – Лесовик обманул меня? Но ты же сама вчера говорила.
– То, что я говорила вчера, могу и сегодня повторить. Но! Есть пара пустячков, о которых я не успела, а леший – не стал тебя предупреждать. Первое, перья нужно не только сжимать в кулаке, но и еще как-то примотать, прилепить... Приклеить живицей, что ли. И второе, полеты должны быть достаточно короткими и не слишком частыми. Ты уже почувствовал желания, более подходящие птице, нежели человеку? Так вот, каждое превращение будет уничтожать частицу тебя, и менять ее на частицу орла. И когда-то настанет миг, когда ты, даже выпустив из рук перья, все равно останешься птицей!
– Вот так подарок! – воскликнул раздосадованный Захар. – Чур меня с теми перьями! Больше и не притронусь! Нечисть проклята! Да, чтоб ему пусто было.
– Ну, это ты говоришь опять не подумав, – остановила его словоизлияния Морена. – Не такая уже и большая плата
Парень понуро кивнул.
– Вот и хорошо. – Морена неожиданно шагнула вперед и легко прижалась к парню всем телом. – Вчера ты меня ужином угощал, то почему бы мне не пригласить тебя сегодня на завтрак? Тем более, я припоминаю, ты вроде бы учиться собирался?
– Собирался, – согласился Захарий.
– Ну, тогда бери свои перья в руки и айда за мной. Одежду можешь подхватить когтями, а хочешь – здесь покинь. В замке что-нибудь подберем для тебя.
– Как? – удивился парень. – Ты же только что говорила, что...
– Я еще много чего скажу, – кивнула головой богиня, – а твое дело внимательно слушать и быстро делать, как велено. Иначе – ты не мой ученик, и мы расстанемся прямо здесь!
– Согласен, согласен, – торопливо ответил Захар. – Я буду слушаться каждого приказа. Но еще один вопрос, если можно?
Морена нахмурила брови, но когда представила себе, как они должны оба выглядеть сбоку: обнаженные, взъерошенные, еще разгоряченные, запыхавшиеся. Ну чем не любовники? И опять захихикала. Похоже, чтобы держать этого сорвиголову в шорах, ей придется прибавить своему виду добрых два или три десятка лет. Правда, тогда уже не будет того, о чем еще с удовольствием вспоминает ее тело. А она уже и так достаточно долго сохраняла целибат. Почти с тех пор, как этот мир приклонил колени перед Единым. Морена вздохнула.
– Если только одно, то спрашивай.
– Ты сказала, что люди породили лесовиков… Или ты имела в виду всю нечисть? Как это понять?
– Хвала тебе, невежество! – воскликнула Морена. – Лишь последний неуч, который не имеет представления ни о структуре Вселенной, ни о строении клетки, может задать подобный вопрос, будучи искренне убежденным, что я тут же все объясню ему на пальцах. И это должно было быть одним маленьким вопросом? Лучше не выводи меня из терпения.
Но Захар смотрел на нее так простодушно и преданно, что рассердиться по-настоящему Морена не смогла. Она лишь покачала головой, мол, наберусь я еще с тобой хлопот, и ответила:
– Что ж, значит тем более пора собираться домой и приступать к учебе. Надеюсь, чрезмерное любопытство поможет тебе в этом.
* * *
То, что Морена именовала замком, извне казалось самой обычной горой, вершина которой была срезана так ловко, что перед гладкой отвесной стеной образовалось что-то наподобие широкого карниза. А всемогущая сила жизни позволила, даже на этой голом выступе, зацепиться разнообразным травам, кустам и нескольким кедрам.
Из скалы на площадку, слегка скрытые за деревьями, выходили крепкие, потемневшие от возраста двери из лиственницы, окованные позеленевшей медью, и двое широких, закрытых надежными ставнями окон.