Тень смерти

Rinonsa

«Да что ж ты за чудовище такое?
– возмутилась Церцея, осознав, что неспособна сомкнуть челюсти на горле спящего волшебника.
– Того убивать не хочу, этого не могу…» - между тем змея внимательнее вглядывалась в лицо смертного, которому ей предстояло служить. Это не был просто человек — и дело было ни в том, что он совершенно незаслуженно обрел над ней абсолютную власть. Просто глядя на спящего волшебника, Шиссат чувствовала внутри него невообразимую мощь — не ауру и не действие какой-то силы, а природное свойство хищника, более опасного, чем она сама. И, как и любой зверь, змея могла лишь бежать либо пресмыкаться перед тем, кто злее и сильнее ее. В конечном счете, владыка лжи, сам не будучи кровожадным зверем, просчитался в

своих замыслах и взял с Шиссат клятву, в которой не было нужды — она все равно не смогла бы ничего поделать со своей тягой к силе Высшего Существа и со своим ужасом перед ней… Никогда и ни в чем не могла она ослушаться этого человека — и даже когда он запретил ей убивать старого пастуха — того самого колдуна, что когда-то открыл ее тайну родителям — она смогла лишь выпросить себе жалкую подачку взамен… и все же, жизнь, прожитая под его властью, была самой трудной, самой интересной… и самой лучшей из всех ее жизней.

Проснувшись утром, юный чернокнижник обнаружил рядом с собой спящую девушку — хорошо еще, что Шиссат смогла отчасти преодолеть напавшее на нее оцепенение и принять человеческую форму. Юноша поспешно выскочил из палатки и столкнулся лицом к лицу с Никодеоном.

— Что, змея заползла?
– поинтересовался тот.
– Не бойся, это моя сестра — я ее заберу.

Схватив Церцею за ногу, он поволок ее в свою палатку, так и оставив порядком напуганного мага с кучей вопросов.

— Ну и зачем ты меня сюда притащил?
– поинтересовалась девушка у брата.

— Ешь, я тебе еды принес, - отозвался тот, кивая на связанную женщину с кляпом во рту, дрожавшую от страха на полу палатки.
– Украл ее в деревне, но она оказалась слишком тяжелой, и я задержался — думал, ты съешь кого-нибудь из наших. Почему ты все же сдержалась? Нортваллей тот еще гад, говорят. Заживо превратил какую-то студентку в скелета, вот его и вышибли из Академии — на твоем месте я бы не стал его жалеть.

— А на его месте, если бы обнаружил у себя в постели девушку, изнасиловал бы?
– ехидно отозвалась змея, на самом деле очень благодарная брату, который спас ее от вопросов молодого мага, отвечая на которые, она даже солгать бы не смогла.
– Все мы тут те еще гады… - философски изрекла она и принялась за еду.

***

Еще два года спустя

Церцея неподвижно сидела над мертвым телом Никодеона. Ее брат — брат, которого она безуспешно пыталась убить на протяжении последних трех лет — погиб, убитый другой женщиной, которая даже не старалась толком, а просто от природы обладала подходящими способностями. Девушка не могла понять, что именно она чувствует — радость от того, что Никодеон мертв, злость от того, что это сделала Вакилла, а не она, или еще что-то… Брат никогда не говорил ей, и лишь много позже она узнала от Мал Ксана, что это Никодеон убил ее родителей — в день, когда узнал, что его сестра умерла от лечения, но которое они ее направили. Это известие не заставило Церцею ненавидеть брата меньше, но она стала говорить с ним о чем-то, помимо его предстоящего убийства. Что касается самого Никодеона, он заботился о сестре точно так же, как и в детстве — вероятно, она была единственным человеком, жизнь которого для него хоть что-то значила. Да и Церцея хотела убить Никодеона скорее не для того, чтобы отомстить — в том, что случилось, виноват был ее собственный план спасения себя от друидов — а чтобы оставить в своих воспоминаниях образ брата таким, каким он был в одиннадцать, когда они вместе устраивали шалости и искали тайники в отцовской библиотеке, а не того маньяка, в которого его превратило ложное известие о гибели сестры… Теперь вопрос был лишь в том, в какую маньячку смерть Никодеона превратит ее саму.

«Ну и сколько ты еще собираешься тут рыдать?
– поинтересовалась Шиссат.
– Ты же сама этого хотела.»

«А тебе он вроде бы нравился… - сердито отозвалась Церцея.
– Что, уже все? Теперь заставишь меня отдаться еще какому-нибудь

первому встречному?»

«Нет, на этот раз мы хотим одного и того же…»

«Чего?
– теперь настало время человеческой половины ехидничать.
– Он вроде бы не орк и не насильник — не думала что такие тебе нравятся. Только не говори, что тебя тянет к нему, потому что ты обязана ему подчиняться из-за своей старой клятвы?»

«Какая разница… - прошипела змея .- Ты хочешь его, я хочу его, и он вот-вот станет новым владыкой некромантов — так пойди и скажи ему, что он теперь твой хозяин. Между прочим, тебя уже опередили — вон та огненная девчонка ведет себя так, будто она его старшая жена.»

«А? Чего?»-встрепенулась девушка, озираясь.
– Ты еще здесь?
– спросила она, обнаружив рядом с собой Вакиллу.

***

Полгода спустя

Змея проснулась, почувствовав поблизости тепло костра. Она сразу же поняла, что до весны еще далеко, но, почуяв знакомый запах, нашла в себе силы подняться. Дрисадалия сидела рядом с ней и прогревала землю костром.

— Мар гарох шисат тар, кураран (ороч. « Я снова нашла тебя, матушка»), - произнесла она, заметив, что змея пошевелилась и протягивая матери леопардову шкуру.

— Гарыдан ы ух мара хат а шотур… Тар гарох ву-хат-дат-памрат, киран… - усмехнулась Шиссат, принимая человеческий облик и заворачиваясь в предложенное одеяние.
– Тар ки-ки шарку… (ороч. «Сто семьдесят девять лет… Да ты видно в бессмертные решила податься, дочка… Почти не постарела даже…»)

— Ы тар гарох га кират ракаб-бши паран… Паран-хак гарох рат хат слухат тар? (ороч. «А ты снова в какой-то тощей блондинке… Эта человеческая женщина тоже тебя не отпускает?»)

— Хат, мар тсат — мар кура гак, - отозвалась змея.
– Во… хыга паран. Ры тар толкат тар гак. Мар шисат тар ух-киран Кобра. Тар на тар паран-шмот? (ороч. «Нет, я здесь по своей воле… Эта девочка… она забавная. Но лучше расскажи о себе. Я видела твою правнучку, Кобру. Значит ты все же нашла себе хозяина?»)

— Кут… - вздохнула оркша.
– Ры тар хат толкат во кура исат-рагат. Мар Шмот-жон памрат кура шотур, ры мар во наран тсат. Кат кура гак? (ороч. «Да… Но ты не говорила, что будет так больно… Мой Хозяин умер и с тех пор уже сто лет… а я все еще помню его. Почему так?»)

— Такы ву-дат-памрат на исат-рагат ошиг кура гак. Мур охху хат рох… Мур гарох мур толкат-варох-гак кы шотур — ы мур хат кура гак. Ыры мур гак мур ву-дат-памрат — мар ы тар куражан рох во — ры гак памрат ы мур исут памрат, ы мур ки-рат-шисат мур кура гук… ы мур шисат во, ы мур рох кура-кура ошиг а кар мур шмот-жун… ы мур гак кура гук. Кура гак во хат памрат — хат кура гак, ры кура рагат… Тар кура дат — тар памрат ы тар исат-рагат памрат… ы тсат тар кирун ы киджун тар нагак ы на-жон. (ороч. «Такова плата за счастье смертных. У нас, духов, такого не бывает… Все отношения между нами вечны — и оттого мы не бываем счастливы. Мы можем вкусить радостей со смертными — как я с твоим отцом — но потом они закончатся, и мы вечно будем вспоминать то, чего лишились… зная это, мы ценим каждый миг, проведенный со смертными хозяевами, и именно это делает нас счастливыми. А счастье без конца — та же мука под другим именем… Радуйся, по крайней мере, что ты смертна и для тебя даже сожаления имеют конец… и у тебя есть дети, внуки и правнуки, которых ты родила и вырастила.»)

— Тар дат мур рон, кураран, - предложила оркша.
– Ракабша рон нагак кура-кура — шак мара ы шак-ро шотур рон на ро рун — Кышотурша рон ы Ракабша рон. Во Ракабша рон — тар кы-киджун ы кы-кирун. Ву кура ога тар ы на тар кы арх-кова-башгы… (ороч. «Ты тоже можешь вернутся со мной, матушка… Клан Белой Змеи стал так велик, что восемьдесят лет назад его пришлось разделить на два — племя Древней Змеи и племя Белой Змеи. Новый клан Белой Змеи полностью состоит из твоих потомков — они будут счастливы встреть свою прародительницу, и любой с радостью предоставит свое тело…»)