Тень Великого Древа
Шрифт:
Ему ответили:
– Да они уже друзья! Это ж люди Избранного вернули графу замок! Ох, и разозлился Крейг, когда узнал.
– Тупой баран!
– Еще какой! Давно мог понять: у Избранного – сила! Победа за теми, кто на его стороне!
Давид поморщился. Точнее, испытал досаду, которой не дал отразиться на лице. Не существует никаких сторон, все человечество плывет в одной лодке. Между альмерцем и шаваном, между кайром и болотником, между лордом и подмастерьем нет существенной разницы. Давид не верил в «стороны», он был на стороне любого жителя подлунного мира. Именно потому являлся неоценимым агентом.
Каждому человеку, к которому его
Давид был великолепен в своем ремесле. Его давно произвели бы в магистры, не будь он настолько ценен как агент. Это его, Давида, послали в Первую Зиму под видом паломника, чтобы узнать о странной болезни Десмонда Ориджина. В дороге он встретил беглянку – Аланис Альмера, - и провел крайне успешную импровизацию. Он стал другом и исповедником Аланис, и в свое время она проговорилась ему, какой Предмет ищет Кукловод. С этим знанием Леди-во-Тьме поставила ловушку в гробнице. Которая, правда, не сработала, но в том не его вина.
Это он, Давид, прочно и надолго вошел в доверие к герцогу Эрвину. Давид исподволь внушил герцогу симпатию к ордену. Было очень просто, хватило одной ассоциативной связки: тайный орден – романтика – сестра. Каждая вдумчивая беседа показывала: на самом деле, сущность Древа противна герцогу. Он не приемлет ни общего равенства, ни массовых Священных Предметов, ни слишком быстрого прогресса. Но личная симпатия к Давиду делает Ориджина доверчивым. Например, сегодня герцог отпустил его на берег – под наивным предлогом морской болезни.
Это он, Давид, сопоставил сведения, полученные от Хармона и Северной Принцессы, и первым заподозрил, что Кукловодом является Шейланд. Основываясь на его информации, Леди-во-Тьме разработала план: послать Ионе письмо со смутным предупреждением. Зерно сомнений, посеянное таким образом, выросло в мятеж в Уэймарском замке. Кукловод был сильно ослаблен, а Иона попала в плен, сделав уязвимым Великий Дом Ориджин. Две грозные силы, опасные для ордена, успешно сшиблись между собой.
Наконец, Давид даже смог заподозрить наличие второго визитера! Мудрые магистры верили, будто Натаниэль и Пауль – одно лицо. Но Давид в беседе с герцогом получил описание Пауля, которое вызвало обоснованные сомнения. Теперь, похоже, они оправдались.
Давид не гордился тем, насколько блестящим шпионом являлся. Гордость – слишком заметное чувство, ее легче вовсе не испытывать, чем скрывать. Однако доля гордости все же пробуждалась от того, что каждому своему подопечному Давид желал только добра. Вероятно, он был самым бескорыстным агентом на свете.
– Едет, он едет!..
Крик сотен глоток выдернул Давида из раздумий. Они с Мердоком уже стояли перед замком, в окружении толпы нортвудцев. От белых полос на одежде рябило в глазах. Врата цитадели были открыты, перед ними располагался заслон из рыцарей в доспехах. А за спинами воинов показались всадники. Четверо на вороных конях также были обычными рыцарями и не представляли интереса. Крики толпы вызвала пара всадников на белых лошадях: граф Элиас Нортвуд и средний сын Хорас.
– Седой граф! Седой граф! Седой граф!..
Вопли медведей повлияли на Элиаса: он ссутулился, скорчился, будто силясь стать незаметным,
– Слава седому графу! Баранам – смерть!
Старик выглядел испуганно и жалко. Кожа имела восковый цвет, глаза запали так глубоко, что превратились в черные ямы. Жидкая бороденка отросла до груди и напоминала сосульку. Челюсть перекосилась вправо, будто с той стороны недоставало многих зубов. Видимо, Крейг отделал отца прежде, чем бросить в темницу. Эту догадку подтверждал и сломанный нос.
Элиас поднял руку и что-то пролепетал. Тихий голос потерялся за шумом толпы. Медведи сочли, что граф сказал нечто хорошее, и разразились криками:
– Урааа! Слава Нортвуду!
Старик зажал себе уши - очевидно, вопли причиняли ему боль. Хорас вступился за отца:
– Эй, дураки, закройте рты! Граф говорит!
Голос сорвался и дал петуха. Хорас Нортвуд тоже был разбит и подавлен, как отец. Их обоих вытащили из темницы, вымыли, причесали, бросили на свет. Они ощущали себя мертвецами, силою темной магии поднятыми из могилы. Сердце Давида сжалось от сочувствия:
– Бедные люди…
Наконец, граф набрался силы на несколько громких слов:
– Здравия вам, нортвудцы. Слава Сьюзен…
– Дааа! Урааа! Седой граф!
– Скорблю о смерти сына. Он сложил голову…
Граф закашлялся и не договорил. Да и не нужно было – толпа уже кричала:
– Он был бараном! Туда и дорога! Слава тебе, седой граф!..
Старика скорчило. Он едва не выпал из седла, соседний рыцарь помог удержаться.
– Дело плохо… - прокашлял граф, - но мы справимся. Как-нибудь проживем…
– Все из-за баранов! Бей их! – закричали из толпы.
Другие голоса спросили:
– А как будем с Избранным? Мы друзья?
– Не разлей вода, - вместо отца буркнул Хорас.
Сарказм, похоже, не был понят.
– Да, за Избранным сила! Он победит! Хотим в его войско, позволь нам, седой граф!
Элиас трясущейся рукою вывел спираль:
– Благословляю, ступайте…
Давид прочел недосказанное: «…только оставьте в покое». Священник попросил:
– Пойдемте отсюда, кайр Мердок. На это больно смотреть.
Северянин хмыкнул:
– Голубиная душа у вас, отче.
Кайр Мердок был нарочитым соглядатаем, Давид полагал, что есть и другие – тайные. Он обнаружил их лишь у самого храма, буквально за шаг до цели. Два кайра из числа Лидских Волков, обоих он знал в лицо, но не замечал всю дорогу через город - так ловко они сливались с потоком прохожих. Давид озадачился: как быть? Он-то надеялся сбросить хвост в толпе у замка, а Мердока просто обмануть. Этот кайр – служака из дальнего гарнизона, интриги для него – темный лес. Но люди Хайдера Лида – иное дело. Именно Лидские Волки помешали Давиду передать сообщение в Фейрисе. В церки тамошнего аббатства он только выслушал проповедь и подал пару знаков. «Ориджин здесь с полутора ротами» - вот все, что удалось передать тайком от лидцев. Сейчас требовалось сказать гораздо больше. Герцог Эрвин направляется в Первую Зиму. Он подобрал дополнительные отряды и Перст Вильгельма, взял в заложницы дочь графа Флеминга. И главное – Кукловод до сих пор не обнаружил Эрвина! Герцог сможет тайно прибыть и в Первую Зиму, и – с помощью Флеминга – даже в земли Кукловода. Правда, три роты кайров с одним Перстом не дают шансов на победу. Зато они могут захватить визитера!