Тень Великого Древа
Шрифт:
– Зря вы, - сказала Карен.
– Было круто! – хлопнул в ладоши Менсон. – Хотя и напрасно.
– Дорогая, вы переволновались, - бесстрастно молвил Адриан. – Прошу, ждите меня в покоях.
Под яростным взглядом отца Магде не осталось ничего другого, кроме как уйти из-за стола. Франциск-Илиан покачал головой:
– Мне грустно быть причиной такого конфуза. Надеюсь, мой дар исправит впечатление.
Он трижды хлопнул в ладоши. Герцог Морис, заранее посвященный в дело, подал стражникам знак. Двери распахнулись, шестерка слуг в белоснежных одеяниях
Внутри оказался не человек, а птица. Золотая скульптура буревестника, парящего на распластанных крыльях. Постамент из полированного хрусталя был почти незаметен, создавая иллюзию полета. Птица являла собою шедевр ювелирного искусства: тончайшие перья из белого золота, черные звезды сапфиров по кромке крыла, топазовая синева глаз. Но истинное чудо представлял собой клюв: он состоял из света. Пучок лучей исходил изо рта буревестника и обрывался через пару дюймов.
– Вот это да! – воскликнул Менсон.
Франциск-Илиан торжественно произнес:
– Для меня честь представить вам, господа: Птаха без Плоти, личный Предмет Елены-Путешественницы. Он способен смотреть на любое расстояние, игнорируя преграды и темноту.
Все за столом сотворили священные спирали.
– В знак возобновления крепкой дружбы, я дарю Птаху без Плоти герцогу Морису Лабелину, правителю Южного Пути! И прошу его дать владыке Адриану полный доступ к сему Предмету.
Герцог отвесил поклон:
– Щедрость вашего величества не знает границ. С чувством огромной благодарности я принимаю ваш дар и дружбу.
Оба правителя земель вышли из-за стола, чтобы церемонно пожать руки.
А Адриан подошел к паланкину, заглянул в глаза птице, коснулся бесплотного клюва. С таким же восторгом и трепетом любящий отец берет на руки первенца-сына.
– Господа, теперь мы в одном шаге от мечты! Дайте немного времени – и я сотворю чудо!
Этой ночью две знатные дамы не сомкнули глаз.
Леди Карен Лайтхарт лежала без сна и думала о Птахе без Плоти. Могучий Предмет, способный видеть что угодно, и янмэйский тиран, жаждущий все на свете держать под контролем. Жуткое сочетание.
Но не страх мешал Карен уснуть. Страх и тревога вошли в привычку с тех пор, как вернулся Адриан. Учтивость южного короля – вот что все изменило. Доселе Карен ощущала себя беспомощной овцою. Первый из Пяти сумел оживить в ней забытое чувство: я дочь Великого Дома, я обладаю волей. Я не должна терпеть то, что невозможно стерпеть.
Блаженно посапывал муж, в коморке для слуг храпел с присвистом Форлемей. Леди Карен тихо встала, затеплила свечу. Разыскала в багаже старую сумку – ту, что была при ней в день встречи с Дороти. Вытряхнула все без остатка и увидела крохотную вещицу. Карен давно догадывалась, что она там. Именно потому не носила эту сумку, даже не открывала после встречи на вокзале…
Леди Лайтхарт застыла в тяжелых раздумиях. Необходимо это сделать и, кажется, даже есть способ… Но – нельзя. Она долго смотрела на спящего мужа и рвалась между «нельзя» и «необходимо». Потом нашла выход: ключом являлась детская считалочка. Карен составила несколько строк и ранним утром отправила их волною. А страшную вещицу спрятала, молясь о том, чтобы она никогда не пригодилась.
Леди Магда Лабелин тоже не спала в ту ночь. Она кипела от ярости. Понимала, сколь глупую ошибку допустила, но злилась отнюдь не на себя. Отец и муж должны были знать, какую гадость творят. Это их вина, что она сорвалась!
Трижды Магда начинала письмо, но комкала и швыряла в угол. Ей все не удавалось избежать слов «засранцы» и «дерьмо», а благородный адресат не воспринял бы такого лексикона. Вошла Низа, и Магда велела:
– Садись, тихо жди!
Присутствие молчаливой шаванки снабдило Магду долей спокойствия. Злосчастное письмо было окончено и запечатано в конверт.
– Слушай-ка меня внимательно. Возьми сира Питера и письмо, и еще вот это, - Магда бросила на стол туго набитый кошель. – Скачите на запад по Лабелинскому тракту. Вам встретится Солнечный полк – он марширует сюда, не пропустите.
За окном громыхнуло, и Магда рыкнула:
– Да, вижу, что гроза. Тьма сожри, придется намокнуть!
Низа только пожала плечами:
– Мне не впервой.
– Сразу идите к полковнику Хорею. Если спит – пускай разбудят. Сразу же, тьма! Отдайте ему письмо и кошель. Скажите на словах: я прошу прощения…
– Я прошу прощения? – уточнила Низа.
– Не ты, а я, леди Магда! Извиняюсь за мужа, который поступил как дерьмо. Он обещал голову Хорея шиммерийцам. Если Хорею нужна голова на плечах – пусть бежит. Можно вместе с полком, но лучше – без. Муж перекупит других офицеров, Хорея выдадут.
– Пусть бежит, иначе выдадут, - повторила Низа. – Куда?
– Да насрать, хоть в жопу к Темному Идо!.. Этого только не повторяй. Скажи: в любую землю кроме тех трех, что подчиняются Адриану.
– Да, ваше величество. Поняла.
– В кошеле – искровые очи, выходное пособие Хорею. Если вы с Питером только подумаете украсть – найду и сдеру шкуру.
Низа нахмурила брови:
– Я не воровка.
– А захотите поглядеть и рассыплете – оторву тебе руки, пришью Питеру на задницу.
– Я не растяпа.
– Ладно, не обижайся. Просто зла я сегодня, взбесили… Если все поняла – ступай.
– Поняла, только я пришла с докладом.
– Да?.. И что у тебя?..
Низа выхватила из декольте клочок бумаги:
– От вашего отца.
– Не делай так! Только мещанки носят письма на сиськах. Заведи себе…
Она осеклась, увидев текст:
«Ты не справляешься, я помог. Твой муженек готов на все. Ступай, делай дело!»
– Что это значит?!