Тень Великого Древа
Шрифт:
– О, как прелестно…
– Да, ты такая! Вот спросил Адриан: «Обижаешься на моего отца?» - ответила бы: «Да, владыка, обижаюсь, он меня упек ни за что. Но вы хороший, муж вас любит, и я полюблю». Раскрыла бы душу – он бы понял. А ты – нет, все прячешься за спесью! Или с этим Нави, чтоб он трижды пропал. Ты ж знала, где он, - почему не ответила сразу? Сидишь и врешь Адриану в лицо – конечно, он свирепеет!
– Нави – мой друг. Адриан найдет его и вывернет наизнанку. Я не сдаю друзей палачам.
Менсон
– Ага, твой друг! Благодарю, что сказала. Я-то все думал: кто он такой? Теперь уж ясно…
Она нахмурилась:
– К чему ты клонишь?
– Десять лет вы с Нави жили под одной крышей, потом сбежали вместе, потом ты его спасала, как родного. Люди всякое болтают о нем и о тебе.
– Ты думаешь, что я и Нави… Если так, не вижу вины: я считала себя вдовою. Но ты ошибся: ничего не было!
– Да плевать, было ли. Ты мне не доверяешь – вот беда! Этот парень тебе важен, как черте кто, но ты мне о нем не сказала. Я ждал: авось надумаешь, - но нет, молчок. Адриан плохой? Видно, и я такой же, раз ты нам двоим не доверяешь. А мы не любим, когда темнят!
– Вы не любите?.. О, янмэйцы! У вас что, фамильное право: вскрывать людям души?
– Это лучше, чем греть змею на груди.
– Так будьте и сами достойны! Требуете с других – извольте подать пример. Твой любимый владыка сказал тебе, что я жива?
Менсон поперхнулся:
– Конечно, нет! Он же не знал.
– А я полагаю, знал прекрасно. Увидев меня, испытал не удивление, а злость. Я была ему удобна в темнице, не на свободе.
– Да нет же! Он бы мне сказал!
– Ты полагаешь? За ним янмэйское право: спрашивать с других, а самому молчать.
– Это только с чужими. Мы доверяем тем, кто близок.
– А я насколько близка? Разве ты сказал мне… про заговор?
То был весомый удар. Впервые за время ссоры Менсон отвел глаза.
– Я хотел тебя защитить…
– Как видишь, не помогло.
– И то было давным-давно! Стоит ли вспоминать…
– Конечно, давно. Ровно двадцать лет назад. Эти двадцать лет пропали из моей жизни. Не смей оправдываться тем, что украл у меня слишком много!
Он взрыкнул и перешел в наступление:
– А ты не смей переводить стрелки. Чай, не на рельсах служишь! Я спросил про Нави – вот и ответь, тьма сожри! Почему ты о нем не говорила?
Леди Карен проводила глазами огонек чьей-то хижины за окном.
– Что ж, пускай… Ты прав: я темнила. Я не рассказывала о Нави, поскольку ты бы не поверил. Видишь ли, он – бог.
– Гы-гы… - выронил Менсон. Развернул жену к себе, путем придирчивого взгляда убедился, что она не шутит.
– Как так – бог?
– Ну, из подземного царства.
– Ах, вот откуда! А я думал, из переулка сапожников. Теперь-то ты объяснила – и я понял!
Карен
– Не злись, любимый. Наберись терпения, я все расскажу, только не перебивай…
И она начала повествование. Понемногу, с трудом собрала воедино и выложила всю цепочку событий. Затем добавила и рассуждения, убедившие ее, что Нави – действительно бог.
Надо отдать должное, Менсон слушал внимательно. Затем сказал:
– Ну… пожалуй, на счет бога ты перегнула. Вы, дамы, всегда преувеличиваете, чуть пошла волна – вопите: «Шторм!» Но по всему похоже, этот Нави – талантливый парень и настоящий друг. Теперь я понимаю, за что ты его ценишь.
Карен считала его не просто гением, а именно богом, но решила не настаивать. Она и так многого добилась.
– Я прощена, любимый?
Менсон обнял ее:
– Уффф… Ты-то да, теперь давай обо мне… Этот чертов заговор, будь он неладен. Пойми: Телуриан был редким козлом. Но он же – мой брат, а не твой. Чья проблема, если брат - козел? Только моя личная, мне и решать. А на любимую взваливать было неловко…
Карен прижала палец к губам:
– Шшш! Милый мой, это действительно очень давняя история. Мне хватило времени, чтобы понять и простить… И снова обозлиться, и перегореть, и простить заново – на сей раз взаправду. Я давно тебя ни в чем не виню.
– Тогда за каким чертом ты подняла эту тему?
– Я простила лишь тебя, но не твою семью. Сам говоришь: Телуриан – козел. Адриан – сын своего отца. Я боюсь его. Если знаешь, чем унять мой страх, - скажи.
– Начни говорить с ним открыто, как со мной. Увидишь: все наладится.
– Не проси, не могу. Для меня это – как сунуть руку в пасть медведя.
– Тогда подумай, сколько в нем хорошего! Умный, благородный, упорный, храбрый…
– Я вижу иные оттенки: хитрый, заносчивый, упрямый, злобный. Растопчет любого, кто встанет на пути. Или – покажется, что встал.
– Адриан желает всем добра! Люди боятся перемен, вот и приходится тащить насильно.
– Он слишком отличен от меня. Его добро может стать мне худшим из зол. Если б он хотя бы сказал наперед…
– Он покажет! – подмигнул Менсон.
– Прости, покажет – что?
– Не знаю.
– Сюрприз от Адриана?.. Вот уж радость!..
Менсон широко улыбнулся:
– Хороший сюрприз, клянусь. Он везет с собой Священные Предметы, а еще один думает получить в Солтауне. Адриан обещает: с помощью пленного шавана он всем нам покажет чудо.
– Какое еще чудо?..
– Тайну мироздания! Сейчас мы ничего не знаем – а после чуда узнаем все! Прозреем, как Йозеф-Слепец, которого исцелила Сьюзен!
Карен вздохнула:
– Ох, святые боги…