Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом

Рейман Андрей

– Прекрасные глаза, - прошептала она ему на ухо, гладя тонкими шелковыми пальчиками его жилистую шею. Йорвин хотел ее оттолкнуть, но не смог поднять руки. Его сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди и поскачет прочь как можно дальше. Она словно околдовала его. Но при этом ее голос был так нежен, как будто она давно его знает и испытывает к нему неподдельные чувства. Но откуда она может его знать? Она хватает его за руку. Йорвин закрывает глаза и чувствует ее теплое дыхание. Ее волосы источают запах хвои с тонкими нотками эвкалипта. Йорвин глотает колючий ком и осознает, что не в состоянии сказать ни одного слова даже мысленно.

В его голове остались только эмоции. Она снова шепчет ему что-то, но он не понимает. Вдруг незнакомка подергивается, как будто сказала что-то лишнее. Интересно, что? Затем разворачивается и стремительно удаляется, растворяясь в пурге. И тут с Йорвина спадают оковы. Он выбегает на улицу, но в пределах видимости уже нет никого. Голова начинает понемногу проясняться, сердцебиение затихает, а Йорвину ничего не остается, кроме как вернуться в кузницу, чтобы собраться с мыслями и привести чувства в порядок.

Что же она сказала?

Йорвин разжал потную ладонь. На ладони лежало десять маленьких серебряных монет. «Будь сильным, малыш.» прозвучало в голове, и эхо этих слов разнеслось до самых глубоких закоулков сознания. Внезапно пришло объяснения всем странностям незнакомки. Исчерпывающий ответ на все вопросы скрывался за одним единственным словом.

МАМА.

Йорвин даже не поинтересовался, как ее зовут. Ведь, быть может, он видел ее единственный раз в жизни. Только Йорвин об этом подумал, как из омута его подсознания всплыло имя. Халинкра. Это имя он слышал во сне. Ему снились невыдуманные события полувековой давности. Отец хотел его уничтожить, но она не дала. Ответ на одни вопросы породил море других. Зачем она объявилась после стольких лет? Где его отец и почему он хотел его уничтожить? Ответов не было.

Йорвин взялся за молот, но дрожащая рука отказывалась работать. В сердцах Йорвин зашвырнул молот в угол, затем с силой захлопнул крышку горнила, накинул плащ и ушел.

Шов получился почти ровным.

 Зуали настояла на том, что рану Кейна нужно зашить. И решила собственноручно это сделать, прямо лежа на кровати, благо силы к ней возвращались, а рана стремительно заживала. Кейн сидел на полу и, стиснув зубы, терпел, пока Зуали сшивала ему мясо и кожу, не переставая, глотал ром из бутылки, покрывшейся от времени коркой пыли.

– Плесни-ка каплю. Это наполовину спирт, - попросил он. Зуали повиновалась, с трудом понимая, для чего нужно этот самый наполовину спирт лить на рану и зачем вообще Кейн пьет столь отвратно пахнущую жидкость.

– Благодарю, милая, - Кейн забрал у Зуали иглу с нитью, поцеловал ее руку, а затем аккуратно поправил ей одеяло.

Йорвин сидел в кресле, в углу комнаты, мрачный как туча в месяц дождей. В руках он вертел измятую карту Эрдероса, на которой была пометка с подписью «Все ответы здесь». Жирная красная точка стояла на одном из островов Архипелага Дагона, что было на южном конце карты за полмира отсюда. Когда Йорвин вернулся в дом Кейна, тот передал ему эту карту, и сказал, что его, Йорвина - искала какая-то женщина, и просила ему передать это. Йорвин рассказал друзьям, что их встреча недавно состоялась и кем была эта женщина.

– Невероятно, - сказал Юрки, заглядывая в карту из-за плеча Йорвина.
– Я подозревал, что мир огромен, но не думал что настолько. Вот эта вот клякса - это что, Оторофельд?

– Думаю, что будь карта точнее, в таком масштабе он выглядел бы еще меньше, - ответил Йорвин. Юрки, почесав за ухом, с озадаченным видом удалился на нижний этаж, куда Эйнари пытался занести с заднего

двора очередную порцию дров для печи.

– Маман, говоришь?
– хмыкнул Кейн, почесывая уже солидно обросший седой подбородок.
– Неплохо твоя старушка выглядит. Вон, значит, в кого ты такой моложавый.

– Выходит, она давно за мной следит, - не обращая внимания на нетрезвые замечания Кейна, произнес Йорвин, - Страшно предположить, насколько давно. Иначе, как бы она меня нашла? Откуда бы узнала, о том, где мы прячемся?

– А может, она не единственная вовсе, - Зуали высунула нос из-под одеяла.
– Посуди сам. Пятьдесят лет от нее не было ни словца, ни весточки, и вдруг она объявляется и передает тебе эту карту. А потом вдруг снова исчезает. Сдается мне, вы оба в опасности.

– Насчет меня-то понятно, но что у нее за проблемы? Хм... Так что предложишь мне делать?
– нахмурился Йорвин.

– Отправляйся туда. Что бы там ни было, оно очень важно для тебя именно сейчас.

– И что же? Бросить вас здесь, среди озлобленных деревенщин?

– Полно те строить мамочку. А я-то на что?
– ударил в грудь кулаком гробовщик.
– Не боись. Пригляжу я за твоими гавриками... Ик!.. Кудлатыми.

– В самом деле, Йорвин. Не беспокойся за нас, мы в состоянии о себе позаботится. Ай!
– Зуали со стоном замерла.
– Это не в счет.
– Йорвин печально усмехнулся.

– К тому же раз ты дракон, то ты сможешь туда полететь, узнать, что нужно и быстренько вернуться, - Йорвин снова невесело усмехнулся.

– Я подумаю, - тяжело вздохнул он. Затем бережно сложил карту и спрятал в карман.

Внизу раздался командирский голос Юрки:

– Куда ты столько? Нет-нет! Нет! Тихо. Тихо! А-а-а!!!
– Последовавший затем грохот, казалось, должен разбудить всех соседей, которые уже легли спать. Эйнари с Юрки умудрились опрокинуть всю дровницу на пол. В основном, по вине Эйнари, который в пылу трудового ража неверно рассчитал свои силы и взвалил на свои не вполне здоровые плечи такую груду дров, которая в дверь-то еле пролезла. А дровница у Кейна изрядная.

– Ну чего стоишь, смотришь?
– поправил наруч Юрки.
– Собирать надо.

Сверху по лестнице скатился Кейн. Лицо его было пурпурным. То ли от рома, то ли от злости, толи от всего сразу.

– Курва - мать! Это чего ток щас было?
– зарычал он.
– Мало что ли болтов я из ваших задниц мохнатых вытащил? Неможется от того, что еще не весь город знает, где нелюди живут? Хвосты вам в узел, я вас раз...
– Договорить распаляющемуся гробовщику Юрки не дал - зарядил поленом между глаз. Отведав полена, Кейн окосел, пошатнулся и собирался было рухнуть, но Юрки ловко подхватил его здоровую тушу. Увидев, как у Юрки глаза полезли из орбит, Эйнари поспешил на помощь, и вместе они оттащили Кейна на софу.

Через полчаса гробовщик очнулся. Встал, оделся и ушел, громко хлопнув дверью. В доме повисла тишина. Все огни погасли и только в печи еще тлели бардовые угли. Морферимы легли спать, и только Йорвин еще сидел на полу, замкнутый молитвой. На первом этаже с холодного пола на освободившуюся софу осторожно и тихо перебрался Эйнари.

Ночью, перед похоронами Селиверста, ударил крепкий мороз. Кейн всю ночь дробил землю, окаменевшую от холода, и к утру вымотался окончательно. Во время работы его вновь скрутил свирепый приступ кашля. Кейн не обратил внимания, что крови на рукаве стало еще больше. Как только кашель немного отпустил, Кейн закурил очередную сигару. Кашель прошел окончательно.