Тени Рентиана
Шрифт:
Только она ничего не обнаружила, даже проведя остаток дня в кресле, кладя к себе на колени один тяжелый том за другим. Ангел словно все понимал — он не ластился, не мурлыкал, а вскоре и вовсе вышел из комнаты, оставив хозяйку наедине со своими человеческими горестями. Когда же за окнами стало темнеть, Анна не захотела жечь свечи и удалилась в спальню, чтобы как следует отдохнуть.
Спала кардиналисса крепко и сладко, впервые за последние недели, и полностью рана уже не ныла, как прежде, а проснувшись, сразу вспомнила про случившийся переворот и собственное глубочайшее бессилие. Но так
К полудню она вспомнила, что сегодня — первый день четвертого месяца Золотой Сестры.
Скоро осень скроет блеск и красоту, небо заволокут серые тяжелые тучи, разорвутся от сильных порывов ветра и прольются скучные долгие дожди — так Сестры оплачут страну Маренто, захваченную не просто врагом, а самим Марениусом. Стало быть, формально победу одержал Базиль, король Томирана, этот старый интриган и хитрец, однако Владыка Тьмы выхватил триумф у него из рук и из-под носа. Только королевскому роду Готье от этого ничуть не легче.
Вздохнув, Анна отвела уставшие глаза от книжных страниц и с досадой посмотрела из окна на серое небо. Сегодняшний день обещал ненастье, и очень кстати. Сестры гневаются пуще нее, Сестры зальют водой глупые головы наглецов, безбожников, а также всех, кто им потворствовал и сдался. Молитвы же, способной прогнать Марениуса, кардиналисса не нашла. В ней слабым огоньком теплилась надежда, что мерзавец не посмеет казнить ее, проповедовавшую обращенную к Святой Орионе веру, но на что сейчас вообще можно рассчитывать? Особенно после того, как Марениус просто и быстро снес голову союзнику.
Два последующих дня прошли тягостно и нудно, проведенные в попытках найти хоть какой-нибудь выход из скверной для королевства Маренто ситуации, но Анна надеялась, что время еще есть. Во всяком случае, пока не отречется от власти королева. Владыка Тьмы настолько сильно упивается властью и силой, что ничего не смыслит в политике. Это может спасти всех.
В четвертый день четвертого месяца Золотой Сестры в кабинет робко постучалась дворецкая и чуть смелее сообщила, что к Ее Высокопреосвященству явились посетители. Кардиналиссе Анне пришлось встать и упереть руки в бока — со всем изяществом любой уважающей себя рыночной торговки. А что поделать, если времена такие, что нежничать с прислугой нельзя?
– И вы так просто позволили им въехать в ворота? — спросила она негромким, но не предвещающим ничего хорошего голосом. — Неужели забыли про эссентов?
– Они не из города, госпожа, - растерялась дворецкая, и на щеках у нее проступили неровные красные пятна. — Военные из предместья. Привели с собой арестованную шпионку.
– Вот как? — на плечи и на душу заодно сразу навалилось тяжкое воспоминание о шпионаже томиранских вздорных девчонок и о заочном смертном приговоре племяннице, отчего стало еще тоскливее. — Пригласите их сюда, и не забудьте помолиться им вслед.
– Да, госпожа.
Несколько тягостных минут показались невыносимо долгими и томительными, а потом дворецкая отворила дверь, впуская двух солдат, одну высокую серьезную офицерку
Отложив книгу, кардиналисса посмотрела на визитеров, ожидая, пока офицерка представится и объяснится, но первая начала разговор, как ни странно, Эдит.
– Добрый день, Ваше Высокопреосвященство, - сказала она глухим и тихим голосом. — Меня зовут Эдит Листон, и я из Томирана. Сдалась солдатам в ближайшем к Матресу предместье и готова признать свою вину перед…
– Подождите, - Анна отмахнулась и нахмурилась. — Сейчас не та ситуация, чтобы разбирать ваши промахи и преступления, поэтому можете считать себя свободной, сударыня. Фемита… - она посмотрела на офицерку.
– Бенар, Ваше Высокопреосвященство, - поклонилась та низко.
– Будьте добры развязать молодую Листон, и оставьте нас.
– Но позвольте! — воскликнула пораженная до глубины души офицерка. — Преступница ударила вас кинжалом и совершила кражу…
– Поверьте, я еще не так стара, чтобы это вылетело из моей памяти, - любезно сообщила кардиналисса. — И все-таки я приказываю это от имени марентийского духовенства, которое, как вы знаете, приближено к марентийской короне. Когда освободите девицу, дворецкая и другие слуги предоставят вам место в гостевых покоях. Пока слишком опасно выходить из этого особняка, да и нам понадобится защита.
– От эссентов?
– И от них тоже.
Больше офицерка Бенар не спорила. Освободив пленницу от веревок, она подала солдатам знак, и те с гулким топотом вышли из кабинета вслед за ней. Дальше шагов не послышалось, значит, встали возле дверей, ну и ладно. Пусть подслушивают, едва ли узнают что-то новое.
– Садитесь, - предложила шпионке Анна, и там молча опустилась в ближайшее кресло.
Стоило лишь короткого пытливого взгляда в ее сторону, чтобы понять: девушка прошла длинный и тяжелый путь, измотавший ее почти до бессилия. Но ни вздохом, ни жестом, ни словом Эдит не показала своего состояния, и только смотрела на кардиналиссу спокойно, прохладно, безучастно. Мысленно сравнив ее с мороженой треской, Анна подумала, что такая преемница пригодилась бы ей — но не раньше победы в войне.
– Начну с того, что не держу на вас зла.
– Допустим, - обронила Эдит вяло.
– Вы не верите?
– Я никому не верю, Ваше Высокопреосвященство. Кроме своей пропавшей подруги. Что толку скрывать, - Эдит Листон развела руками, - она мне не сестра. Род ее деятельности, однако, я называть отказываюсь.
– И не нужно, - кардиналисса почувствовала легкую досаду и усталость. — Просто расскажите обо всем, что вам известно про Марениуса. Фемита Шанталь с ним заодно…
Смешно вышло — рассказывать первой пришлось именно Анне, как человеку, более осведомленному в столичных событиях. Девица с неясным статусом то ли пленницы, то ли временной союзницы, то ли по-прежнему секретарессы, сидела напротив нее, подперев рукой щеку, и слушала с прохладным интересом. Ей действительно было любопытно, только человеческие силы имеют свои границы и свой срок.