Тео. Теодор. Мистер Нотт

Hashirama Senju

— Есть ли ограничения? — выкрикнул кто-то из толпы. Панси Паркинсон опасливо прижалась к Тео под сальными взглядами молодых парней, которых явно никогда не было в Хоге.

— Да, есть, — мистер Моул поправил очки, а аврор, дежуривший рядом с ним, незаметно перехватил палочку. — Вам должно быть не менее семнадцати лет… допускается, если семнадцать исполнится до первого сентября… не ниже шестого курса Хогвартса.

Тут же несколько наиболее юно выглядящих чародеев начали понуро проталкиваться к каминам и выходу.

— Не разрешается, если ваше

имя в проскрипционных списках… — ещё двое бугаев, бросив взгляд на аврора, намерелись уходить, — или если вы являетесь сторонником запрещённых организаций.

— Рукава будете проверять? — нервно рассмеялся Энди Кармайкл. В ответ на его смех мистер Моул серьёзно кивнул.

Наконец, процедура пошла. От тридцати осталось не больше двух дюжин, и каждый из них по очереди заходил за ширму, проделывал там операции, и либо отправлялся ждать в отдельную группу, либо выходил к камину. Очередь дошла до Тео, и он смело шагнул вперёд.

— Теодор Магнус Нотт, — представился Тео, протягивая палочку. Палочка была помещена на весы, и не глядя на показания этого артефакта мистер Моул пододвинул к нему блюдце с шаром, что катался по каёмке.

— Для чего вы записываетесь на курс? — спросил Моул.

— Получить лицензию обливатора, — честно ответил Теодор. Шарик в его руке засиял яблочно-зелёным цветом

— Планируете ли вы диверсии против власти Министерства?

— Нет.

— Планируете ли вы использовать навыки злонамерено?

Вопрос был с подвохом.

— Сейчас не идёт речи об этом.

— Кладите артефакт.

Сияние, лишь только Теодор положил его на блюдце, пропало, но шарик вновь покатился по кромке.

— Проходите, мастер Тики начнёт занятие через четверть часа.

Теодор вышел и присоединился к ожидающим.

— Ты, типа, откуда будешь? — спросил его, дёрнув за рукав, хмурого вида юноша с лёгким пушком под носом.

— Актонские мы, — ответил Теодор, покосившись на него.

— Лондонский? — оскалился юноша. — Я тоже. Из Кесингтона. Соседи, получается. Меня Уилл зовут. Уильям Пендлтон. Из тех самых!

Пендлтоны были магами, что когда-то входили в пэрство маггловской Англии, пока маг Корво Аттано в середине прошлого столетия не убил троих братьев-лордов.

— Очень приятно, — Теодор дежурно улыбнулся и пожал протянутую узкую худую ладонь. — Теодор Нотт. Тоже из тех самых.

Пендлтон удивлённо покачал головой, но ответить не успел — мистер Моул поднялся и повёл их, выстроившихся в колонну подвое (с Тео шла Панси) в Министерство, через Гибель воров. Миновав несколько пролётов лестницы, они оказались в какой-то светлой аудитории, где уже стояли парты подвое, как в Хогвартсе.

Паркинсон и тут заняла место рядом с Ноттом на первом ряду по центру, прямо перед мастером Тики. Достаточно молодой, с живыми глазами и подвижной мимикой, он мурлыкал себе под нос какую-то мелодию, качаясь с мыска на пятку и обратно.

— Итак, меня зовут Янус Тики, — заговорил он быстрым мелодичным голосом, едва все расселись, — и я намерен дать вам за

семь занятий по два часа максимум теории и практики, чтобы вы не превращали головы своих жертв в кашу. Я задаю утверждение — вы поднимаете руки, если оно для вас справедливо. Понятно?

Тео поднял руку, Панси, чуть замешкавшись, подняла руку вслед за ним.

— Вижу по вашей реакции, что понятно не всем. Я — задаю — вопрос — вы — поднимаете — руку — если — ответ — утвердительный, — произнёс он медленно чеканя каждое слово. — Понятно?

Нотт, Паркинсон и соседи с обеих парт по сторонам так же подняли руки. Тики состроил грустную мину и кивнул. Достав палочку, он приставил её к доске и через секунду на ней появился рисунок человеческой головы.

— Кому доводилось использовать проклятье Обливио на людях? — Нотт поднял руку. — Кому известно, как оно работает? Никому. Прекрасно, просто прекрасно! Благодаря вам ко мне в Мунго и попадают пациенты с травмами рассудка! Что же.

Из сарказма в голосе мастера можно было цедить яд. Теодор понял, что это будут крайне насыщенные занятия. Голова, нарисованная мастером Тики, была представлена в разрезе. Какой-то странный предмет находился внутри неё, представленный извилинами.

— Это — мозг, — указал чародей палочкой. — Наверняка вы знаете, что это такое?

Мозги иногда были ингредиентами, поэтому Теодор поднял руку.

— Тяжёлый случай! — саркастично воскликнул, оглядев аудиторию, профессор. — Мозги — орган, в котором происходит мыслительная деятельность. Я мыслю — значит существую! — продекламировал он. — Пока мозг работает, человек может осознавать мир вокруг, это верно и для магов, и для магглов.

Теодор пожалел, что не взял ничего для записи.

— Когда мы говорим про проклятье Обливио, это проклятье, что действует конкретно на мозг. Тем оно и страшно! Есть проклятья, что оторвут жертве ноги, руки, член, и она сможет дальше существовать — но без мозга человек превратится в живой овощ. Когда мы говорим о Поцелуе Дементора, то он, высасывая душу, неизбежно повреждает кору мозга. И у человека нет пути назад. Но мы здесь про работу с памятью. Запоминайте раз и навсегда: с помощью проклятья можно заставить человека забыть о чём-то, но любой мало-мальски соображающий менталист может найти зацепки и вернуть память! Кто знает, кто такие менталисты?

Менталистами были маги, которые работали с человеческой памятью, это Тео знал из определения, что ему дал Флитвик в начале прошлой весны. Более ничего он не знал.

До конца занятия Тики распинался о том, какие бывают ментальные чары, упомянув краем такие интересные магические дисциплины как легиллименция, окклюменция, меморименцию и когименцию. Первая отвечала за нападение на чужой разум и «чтение мыслей», вторая — за защиту разума от вторжений, третья — за работу с памятью, а четвёртая — за снятие мыслей. Фактически, маги-когименты разрабатывали чары и артефакты чтения мыслей без зрительного контакта, нужного в большинстве своём легиллиментам.