Тео. Теодор. Мистер Нотт

Hashirama Senju

В феврале в Хогвартс вернулся квиддич. Джинни блеснула вместе со всей командой, выиграв у Хаффлпаффа в примерно равной борьбе, где всё решила поимка снитча. Это был очередной триумф гриффов, но Тео ничуть не расстраивался по этому поводу, в отличие от фанатов квиддича. Впрочем, на матче вновь не было Грегори Гойла и Трейси Дэвис, и его кольнула мысль о том, что стоило заняться вопросом исчезательного шкафа.

***

Гобелен Варнавы Нотта, что учил троллей тонцевать, всё так же раздражал Теодора нелепостью изображённого злопыхателями его семьи сюжета. Пройдя три раза вдоль стены,

он инициировал открытие тайной комнаты-по-требованию и шагнул внутрь.

Судя по отсутствию звуков, ни Гойла, ни Дэвис в этот момент в комнате не было. Дойдя до развилки со шкафом, Теодор убедился в их отсутствии — было бы неловко застать их в самый разгар… непотребства, что стоило бы творить в других местах. Например, в ванной префектов, как услужливо подсказала ему память.

Отринув пошлые мысли, Теодор сосредоточился на том, что умудрился наваять Гойл, посещавший уже три года Уход за магическими существами и Маггловедение, во имя Мерлина и Морганы. Разумеется, внутри шкафа царил полный бедлам. Книга «Самоучитель по рунным цепочкам: от простого к сложному за двадцать один день» авторства самой профессора Бабблинг была едва ли полезным инструментом в случае столь сложного артефакта. Сверившись с тем, что он видел в шкафу Уизли (и пожалев, что не видел отличия в шкафу, который стоял рядом), Теодор сделал парадоксальный вывод: почти всё, что ещё могло работать, Гойл разрушил, а то, что было уже сломанным, оставил в том же виде. Грегори был крепким парнем, но руны явно не были его коньком.

Теодор провел несколько дней, зарисовывая в свободное время рунный рисунок поддона шкафа и боковых стенок, прежде чем подкинуть его к месту будущего возможного преступления (о чём он не хотел даже думать).

Грегори оказался не слишком большим идиотом, и уже через полтора дня стал подозрительно коситься на Теодора во время приёмов пищи, что заметил даже Малфой.

— Грегори, — сказал он усталым, надломленным голосом.

Малфой вообще после побега всех узников Азкабана, включая его отца, стал выглядеть ещё более бледным и худым, а на тех занятиях, что были для них общими, старался забиться в самый дальний угол — как ни парадоксально, это привело к появлению контакта между ним и гриффиндорским трио. Воистину стоило бояться своих желаний.

— Мне казалось, ты облюбовал Трейси в этом сезоне. Нотт почти женат, незачем на него так смотреть.

— Драко, — презрительно ощерился Гойл. — Только из уважения к жертве твоего отца я советую тебе заткнуть свою трусливую пасть и в мой адрес не разевать её. И ни на какого Нотта я не смотрю, понял, пиявка?

Отбросив вилку, явно, несмотря на отповедь, смущённый слизеринец встал из-за стола и ушёл с ужина. Впрочем, уже следующим утром его взгляд вновь то и дело возвращался к Нотту, который ощущал его буквально кожей.

Разговор состоялся на третьей неделе февраля, вскоре после всколыхнувшего школу нападения тролля на маггловскую девочку в Гастингсе, которую попросту раздавило. Гойл выглядел потрясённым этой историей, и то и дело оглядывался в коридорах, будто бы его преследовали.

Он вылетел на Теодора из-за угла, глядя куда-то за спину, и Нотт едва успел увернуться, чтобы не врезаться в сокурсника.

—

Теодор, — обрадованно сказал Гойл. — Я давно хотел с тобой поговорить.

— Удивительно, правда? — усмехнулся в ответ Тео. — Мы живём в одной спальне, ходим на одни и те же занятия, а ты уже месяц пытаешься поймать меня на разговор.

Гойл набычился и уставился на него исподлобья. Теодор сделал приглашающий жест, и вскоре они уже оказались в заброшенном туалете Плаксы Миртл, двери которого Тео запечатал Коллопортусом, а Гойл добавил какие-то тёмные чары.

— Ты решил перестраховаться? — стараясь не выдать волнение, поинтересовался Нотт.

— Ты закрыл дверь, но нас всё ещё могли бы подслушать. И вообще, почему толчок?

— Потому что это заброшенный женский толчок, и никому не придёт в голову нас тут искать, — отрезал Нотт, искренне надеясь, что Миртл не решит накрыть тазом всю его задумку. — Чего ты от меня хотел?

— Я узнал твой почерк, — улыбнулся Грегори. — Ты нашёл шкаф и нарисовал руны. Что, всё-таки подумал над моими словами, а?

— Я бы хотел сказать, что не знаю, о чём ты, — усмехнулся Теодор мрачно, — но я очень хорошо знаю, что ты бы не справился с этой задачей без моей помощи. Лорд был бы недоволен таким тупым времяпрепровождением. За весь семестр ты лишь доломал этот артефакт.

Улыбка Гойла померкла.

— Так ты…

— Я, — он постарался, чтобы его голос не дрожал, — получил задачу обеспечить хаос в замке и помочь захватить шрамоголового ублюдка.

— Но почему мне…?

— Потому что ты получил свою задачу, свой Обет, — Нотт наставил кончиком палочки на своё запястье, и пустил в него магию, заставив кольца магических обетов сверкнуть, — а у меня свои Обеты.

— Я должен убить Дамблдора, — признался сухо Гойл. — Я хотел передать отраву через подставу с гриффиндорцами, но почему-то не получилось. Ожерелье вообще попало к Трелони, м-мать…

Ни о чём таком Теодор не слышал, но оскалился уголком рта.

— Ничего. Когда узники Азкабана восстановятся достаточно и выйдут из Шкафа, ничего не помешает тебе среди хаоса пустить Аваду в лоб старику.

— Ты… поможешь с этим проклятым ящиком?

— Никто не должен знать, что я помогаю тебе, тупица. Я посмотрю на результаты на исходе марта, и подготовлю рисунок недостающих частей. И, да… не стоит информировать Лорда, что я вмешался в твой план. Пусть награда найдёт каждого из нас по-отдельности.

Гойл быстро кивнул, почему-то испуганный словами Теодора. Возможно, он подумал, что Нотт мог связаться с Тёмным лордом напрямую. Сняв чары, он подошёл к двери.

— Ты не идёшь?

— Нас не должны видеть вместе, Гойл.

Едва он скрылся в дверях, из кабинки показалась испуганная Плакса Миртл.

— Что скажешь, Уоррен? — устало спросил её Теодор. — Если будешь паинькой, устрою тебе золотой дождь.

На лице призрака появилось игривое выражение. О том, что умершая школьница любит такие… развлечения, Нотт узнал ещё на третьем курсе, но никогда не доводилось говорить с ней об этом вслух.

— Я скажу Поттеру, если он решит слушать, — улыбнулась она хищно. — Но ты можешь приступать.