Тео. Теодор. Мистер Нотт

Hashirama Senju

Теодор лишь вздохнул. Он не рисковал узнавать у зельеваров наличие ингредиентов — в Хогвартсе были какие-то запасы, но исходить нужно было из того, что на долго бы их всё равно не хватило.

— Это разумно, если ты хочешь выстроить карьеру в квиддиче, — поддакнул ему Бэддок, чуть более высокий и широкоплечий. — Ни я, ни он не хотим.

Этим всё и объяснялось. Забини, летавший в прошлом году как ещё один охотник, на этот раз отказался от своей позиции и сидел по другую руку от Теодора, то и дело комментируя происходящее на поле.

Как

ни удивительно, вся тренировка прошла без происшествий.

В вечеру погода ухудшилась. Теодор завернулся в плащ от поднявшегося ветра. Хмурое вечернее небо то и дело порывалось разродиться дождём.

В команду райвенкловцев ажиотаж был куда меньшим. Капитан Митчелл, полукровка, собственно и капитаном был, как и Чанг несколькими годами ранее, лишь потому что воронам обычно квиддич был куда менее интересен, чем познание мира вокруг.

Десяток студентов в сине-серебряных шарфах на трибунах, немного осоловевшая мадам Хуч и пара десятков студентов в квиддичной форме, у некоторых — явно трансфигурированная.

— Тео, ты вообще в Хогсмид ходил сегодня? — плюхнулся рядом с ним Бут, источавший аромат сливочного пива, отвлекая Нотта от действа на поле. Митчелл выпустил снитч — ловца у него не было.

— Неа, — ответил ему Тео, покосившись на друга. Бут шумно высморкался в белый с розовым цветком платок и рассказал печальную историю, как в «Трёх мётлах» подсел к Паркинсон, с которой вроде как всё переписывался, а она случайно («Ага, как же», — подумал Тео) опрокинула на него бокал сливочного пива.

Когда он подходил уже к самой концовке рассказа, студенты загомонили. Теодор сконцентрировался на поле и тут же вскочил, подняв палочку. Практически вертикально вверх, свечой, устремлялся какой-то темноволосый мальчишка в школьной мантии.

— Вернитесь, Мансур! — кричала Хуч хриплым голосом, а он взлетал всё выше и выше… пока не отпустил метлу. Маленькая фигурка под визг немногочисленных трибун летела кубарем вниз как будто бы вечность — и эту вечность Теодор пытался подхватить его чарами левитации, промахиваясь то один раз, то другой…

С чавканьем тело влетело в песок под левыми кольцами квиддичного поля. Заморосил дождь.

***

Теодор не запомнил дорогу до Больничного крыла. Хуч, под визг студентов, трансфигурировала носилки, и вслед за ней Нотт побежал к замку. Откуда-то там, рядом с ширмой, за которой лежало бездыханное тело подростка, возник мрачный Флитвик, констатировавший очевидное. Мадам Помфри украдкой утирала левой рукой слёзы в уголках глаз, правой рукой колдуя какие-то невиданные чары, читаемые нараспев на древнем кельтском наречии.

— Бесполезно, Помфри, — рыкнула мадам Хуч. — Пацан мёртв.

— Корриго Корпсо, — своим высоким грустным голосом произнёс полугоблин. У Теодора свело зубы от мерзкого хрустящего звука, с которым груда, бывшая волшебником, приняла обыкновенный облик.

Найдя в себе тот осколок гриффиндорской храбрости, что, должно быть, хотела бы завещать ему тётушка, Теодор ступил вперёд. Мертвецки-бледное

лицо черноволосого мальчика, того самого, что заходил в купе девочки Эльзы в поезде две недели назад, было всё покрыто песком. Его чёрные глаза были закрыты, а правая скула ввалилась внутрь. Это было ужасающее зрелище. С трудом проглотив накопившуюся во рту вязкую слюну, Теодор отвернулся и встретился взглядом с Флитвиком.

Разочарование, недовольство и скорбь читались в его глазах безо всякой ментальной магии.

— Как это случилось? — спросил Флитвик, обращаясь к Теодору, даже не к Роланде Хуч, но он не успел ответить — с лёгким шуршанием мантий о каменный пол и стуком каблуков к ним приблизились директор Снейп и профессор Кэрроу.

— Что именно случилось, Филиус, — медленно, растягивая слова в какой-то едкой попытке подражать Малфою, спросил Снейп, переводя взгляд с одного на другого. Его чёрные очи остановились на миг на Теодоре, и он вновь словно наяву вспомнил, как мальчишка стрелой взмыл вверх и камнем рухнул вниз. Словно сбрасывая наваждение, что обещало приходить к нему в кошмарах вновь, Тео моргнул.

— Мальчик сорвался с метлы, Северус, — грубо отрезала Хуч. — Это моя вина.

Женщина стояла, расправив плечи. Суровая гэльская ведьма будто бы всем своим видом выражала непокорность судьбе — и готовность принять любое решение.

— Сорвался с метлы, — повторил Снейп словно бы одними губами. — Первокурсник Райвенкло.

Кэрроу ступил вперёд, словно заинтересованный тем, что должно было открыться его взгляду. Нотт внимательно следил за неприязненным магом — на лице того на мгновение проступил страх, так ужасна была картина погибшего мальчика. Белые простыни, на которых он лежал, покрылись красными пятнами уже тёмного, почти бурого цвета.

— Не припоминаю его на своих занятиях, — наконец, вымолвил он.

— Это оттого, Амикус, — гневно заметил Филиус, — что вы пригрозили магглорождённым отработки в виде мишеней для старшекурсников. Мальчик испугался и решил заниматься самостоятельно, прося помощи лишь у старост.

— А, так он был грязнокровкой? — уточнил Кэрроу. Он словно бы расслабился, и на его лице даже появилась какая-то… плотоядная улыбка. — Тогда зачем мы переживаем? Повелитель приказал нам избавиться от всех грязнокровок в Хогвартсе, от всех, кто воровал нашу магию. Даже жаль, что я не успел вернуть его магию достойным, пока он был ещё жив.

Теодор вспомнил кисточку плети, удары которой сделали из спины смотрителя Филча кровавое решето, и испытал отвращение к этому мужчине, столь сильное, что оно не могло не отразиться на его лице. Кэрроу не мог не заметить это, и ухмыльнулся ещё сильнее.

— Если вы думали, что у меня есть к вам какое-то уважение, Амикус, — заявил Флитвик, — то вы ошибались ещё тогда. Знайте же; к вам я питаю лишь одно чувство, и это презрение, мистер Кэрроу.

Толстые губы Пожирателя смерти, всё ещё кривившиеся в ухмылке, задрожали от гнева. Снейп ступил вперёд.