Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Довольно, Филиус. В школе погиб студент, этого не случалось с девяносто пятого. Магглорождённые, — он выделил это слово голосом, — нередко погибают, не сумев обуздать магию. Едва ли треть доживает до одиннадцати лет. Смерть мистера… Мансура трагична лишь для его родителей. Поппи, позаботься о подготовке тела. Филиус, отправляйтесь завтра же к родителям мальчишки. Я позабочусь, чтобы министр прислал кого-нибудь из обливаторов.
Он перевёл взгляд на замершего Нотта.
— Мистер старший префект же должен извлечь из этого урок, — веско обронил Снейп. —
— И вообще, — поддакнул ему Кэрроу, — как это ваш хвалёный подход к дисциплине учитывает первокурсника на метле, а, Нотт?
Это был болезненный удар. Тео шумно втянул воздух, сжав зубы. Рецепта исправления этой ошибки у него не было.
— Действительно, это моя оплошность, профессор, сэр. Я и другие префекты приложим все усилия, чтобы другие волшебники не повторили судьбу этого мальчика.
— И позаботьтесь о тех, кто стал свидетелем, — вновь противно ухмыльнулся Кэрроу. — Я видел вашу фамилию в списке тех, кто получил лицензию обливатора на курсах мерзавца Тики.
По спине Тео под рубашкой пробежали капельки пота.
— Что вы имеете в виду, профессор? — едва спокойно спросил он у Пожирателя смерти. Тот мерзко усмехнулся ещё сильнее и визгливо рассмеялся.
— Я говорю, что память детям об этом грязнокровке нужно стереть! Всем, кто был свидетелем! Вы же не хотите, чтобы эти дети ссались по ночам в кошмарах, а, Нотт?
— Амикус, я не замечал за тобой заботы о ментальном здоровье райвенкловцев, — одернул его тихим голосом директор. — Филиус, пришлите ко мне капитана команды. С мистером Митчеллом нужно провести беседу. Вы все можете быть свободны. А вас, Нотт, я попрошу остаться.
Подчиняясь приказу директора, Роланда Хуч и Филиус Флитвик проследовали к дверям. Туда же, после недолгой дуэли взглядов, вслед за ними отправился и Кэрроу, а Помфри удалилась в свои покои. Лишь Теодор остался стоять там, где стоял, словно бы пригвождённый аурой директора — хотя видел наверняка, что он никакую магию не использовал.
Снейп слегка скривился.
— Год начинается преотвратительно, мистер Нотт. Я предупреждал вас, что не стоило лезть в политику. Бравурные речи в гостиных и передовицы газет, вы словно паяц на службе капитала. Мальчишка, что танцует под чужую дудку.
— Я отстаиваю свои идеалы, сэр, — попытался возразить задетый за живое Теодор.
— Вот ваши идеалы, Нотт. Вот они, — резко бросил ему директор, без палочки вынуждая его развернуться к безжизненному телу. — Ваши идеалы не помешали мальчишке одиннадцати лет отроду прыгнуть на метлу, чтобы разбиться насмерть. Ваши идеалы не остановили его в полёте. Ваши идеалы не помогут его безутешным отцу и матери, которые так рвались из этого ужасного Карачи в Лондон.
Его слова ранили не хуже клинка.
— Если бы не вы, Нотт, он бы жил в своём даунтауне, изредка пугая способностями сверстников. Но вы решили поиграть в благородство — и теперь ему не придётся больше жить. Сделайте так, Нотт, чтобы нам не пришлось
Теодор зажмурился. Директор как будто бы хотел ему что-то сказать.
— Вы… вы правда думаете, что, останься он в Лондоне, ему бы ничего не грозило? — тихо спросил он. — Профессор Кэрроу каждый день не устаёт повторять про отъём магии, и даже безобидный Филч…
— Заткните свой рот, Нотт, пока вы не наговорили слишком много дури, — посоветовал ему Снейп. — И подумайте над моими словами. Можете идти. Со студентами я поговорю самостоятельно.
На негнущихся ногах Теодор вышел из Больничного крыла и постарался найти одиночество, чтобы выпустить эмоции, накопившиеся за последние часы.
Глава 118
События субботнего вечера никому не были разглашены. Фактически немногие оказались посвящены в детали; уже следующим утром квиддичисты воронов смеялись и шутили, а в команду оказались отобраны те, кто даже не успел приступить на памяти Тео к попыткам полёта. Список был утверждён Флитвиком и передан Нотту для ознакомления. Комментировать матчи должен был Флинт, в отличие от старшего брата предпочитавший поединкам в воздухе поединки на земле. Возможно, правда, это тоже было подражательством текущим интересам Маркуса.
Единственным, что связывало ясное утро воскресенья с пасмурной и дождливой субботой был запрет на участие магглорождённых студентов младше пятого курса в отборе в квиддичные команды. Никто из таких и так не отобрался в Райвенкло, а на Слизерине их, магглорождённых, и вовсе не было. Теодор планировал усилить хватку и поприсутствовать на всех тренировках, а Невилл — составить ему компанию. Гриффиндорец не знал о гибели мальчишки-пакистанца, но нутром чуял какой-то подвох в поведении Тео накануне вечером.
Уже в конце завтрака, когда он собирался идти в сторону трибун, захватив с собой заранее из спальни сумку с книгами — эссе по Трансфигурации и задачи с определёнными интегралами для расчёта различных объёмов сами себя бы не сделали — к его месту спикировал почтовый филин лесной раскраски, каких было немало в совятне Хогвартса. К его лапе был привязан конверт с посланием. Теодор посланий особых не ждал, обычно почта приходила к нему с различными пожеланиями читателей в течение рабочей недели, но воскресенье к таковой не относилось. Маги не ходили на службу в церкви, но отдыхать предпочитали вместе с остальным населением островов.
Закинув конверт в сумку, он поспешил вслед уже скрывшимся в дверях гриффиндорцам в квиддичной форме, заявившимся такими на сам завтрак. Нотт подозревал, что объяснение они бы дали на основании того, что поле у них могли злокозненным образом отнять.
Устроившись на трибуне, на этот раз — повыше, чем намедни, Тео всё же нерешительно раскрыл конверт. Обычно он использовал карманный вредноскоп, чтобы проверить, не опасном ли было для него послание, но в этот раз вредноскопа с собой не было, а интуиция подсказывала, что послание безопасно.