Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Я ещё работаю над материалом, сэр. Когда рукопись будет готова — могу поделиться с вами.
— Я отвечаю за борьбу с инакомыслящими, Нотт. Хозяин ценит меня за то, что я и так буду всё знать благодаря своим ищейкам, — его улыбка стала ещё более хищной. Только осознав его слова, Тео понял, кому дерзил. — Ваш отец не рассказывал, чем занимался мой покойный папочка?
— Нет. К тому же, мой отец никогда не называл Его «Хозяином». Повелитель — вот, как Его звали в нашем доме.
— Магнус выбрал продать жопу, чтобы остаться здесь и растить сына — а сдохнув, как шелудивый пёс в канаве, оставил вместо
Они почти дошагали до поворота к хижине Хагрида. Тео ожидал, что Лестрейндж поведёт его обратно, но именно к Хагриду они и свернули.
— Ничего не скажешь, мальчик? — притворно расстроено ухмыльнулся его собеседник.
— Вы и так знаете мои мысли, — отбил нападку Тео, как сумел. Лестрейндж рассмеялся вновь.
— Если мне не понравится твоя статья, Лавгуд отправится в казематы, — погрозил он. — Ты ведь дружишь с его дочкой. Я тоже дружил с теми, кто потом перешёл мне дорогу и оказался на неправильной стороне. Даже те, кто был ближе всего.
Он скрипнул зубами, будто бы вспомнил о чём-то неприятном.
— Мне жаль, — сказал зачем-то Теодор.
— Он не заслуживает сожаления, — глухо ответил старший волшебник. — Ни моего, ни уж твоего, Нотт. А когда я найду его и выпущу ему кишки за всё, что он сделал с моим сердцем… вот тогда я буду сожалеть.
Его голос повеселел.
— И у меня есть все шансы на это, благодаря тебе. Это ведь ты, Теодор Нотт, убил Кэрроу. Ты старший префект, и любое покушение на профессоров не могло пройти мимо тебя.
Прежде, чем Теодор, словно получивший удар поддых, придумал оправдания, он продолжил.
— Может, это Лонгботтом, смелый сын своих родителей? Мне даже жаль его. Пусть живёт. Или Забини, который подмешал в основу их зелья какую-то папистскую пакость? А, может, это овцеёб Макмиллан забоялся за свисток своей волынки?
— Вы знали, что они делали? — перебил его Тео. — Кэрроу.
— Доживали свою никчёмную жизнь, — отрезал Лестрейндж злым тоном. — Они провалили задание Лорда, и только заступничество отдельных кретинов дало им второй шанс. А когда они попались на своей похоти, то и третий. Последний.
— Разве не убийство принцессы Дианы было их заданием?
— Если на то пошло, какой нам толк от того, что она мертва, мальчишка? Ты ведь пыжишься как лорд Визенгамота и политик. Подумай головой — это ведь тебя магглы насадили на крючок с Ультиматумом, который ты пересказал Яксли.
Теодор опустил взгляд на траву. Впереди громко хлопнула дверь — это Хагрид, завидев непрошенных гостей, спешно закрылся в своей избушке. Лесника мучили Кэрроу, по слухам, накладывая на него Круцио, если тот ругал Тёмного лорда. Он был как игрушка в их руках, безродный сирота, лишённый палочки и не имеющий другого дома.
— Её хотели взять в заложники? — предположил Тео.
— Ну вот, не зря мы с Корбаном поручались за твою голову, — удовлетворённо сказал маг. — Но они оказались слишком тупы, чтобы даже и раненую её доставить к точке отхода. Расщепило бы её — так поехали бы на машине, если не смогли бы аппарировать.
Тео вдруг подумал, что летом девяносто шестого во Франции Леон Тремблэй мог
— Но здесь они пошли дальше, — продолжил Лестрейндж. — Лорд Кэрроу писал и приходил к Яксли с просьбой выдать идиотов магглам. Мы решили не давать ему такую подачку — а теперь этот «несчастный случай» даст мне отличный способ найти того, кто меня кинул в самое глубокое пекло семнадцать лет назад.
— Вы рассказываете достаточно подробно, — удивился Теодор.
— Я сделал на тебя ставку, мальчик, — снисходительно улыбнулся маг. Его холодные, блеклые глаза не выражали никаких эмоций. — Поэтому я и рассказываю тебе то, что нужно мне. Чтобы ставка сыграла. Давай, расскажи об чудовищности Кэрроу своему связному орлу, пусть он отнесёт эту весточку квиддичному королю. Пусть Европа ужаснётся и продолжит пробивать червоточины в Барьере, досаждая мигренью его Звену.
Он говорил тише. Теперь они были среди огромных поспевших тыкв Хагрида, которые так и не были собраны, ведь Амикус запретил Хэллоуин. Теодор огляделся и увидел вдруг, что их окружает едва заметная вуаль тишины.
— Вы… вы это про…
— Чем больше у него забот, тем больше у меня свобод, — отрезал Лестрейндж.
— А вы…
— Я на отличном счету, — улыбнулся уголками губ волшебник. Под ногой у него хрустнула веточка. — Я дал ему этот Барьер, нагнал вампиров и магглов, выжег их души и рассчитал ритуал. Мне можно почти всё, Нотт. Поэтому я решаю, кто живёт, а кто умрёт. Поэтому Муди может и дальше полировать свой маггловский винчестер, Шеклболт — искать филактерии, Уизли — вещать по своему радио. Я дирижирую ими, потому что могу.
Они остановились под сенью деревьев, и последние слова он произнёс, глядя в глаза Тео. Словно Мефистофель, он представал перед Теодором злым духом, демоном, контролирующим всё, но управляющим этим хаосом ради своей цели, своей выгоды.
— Потому что вас тяготит клеймо раба, — прошептал Теодор свою догадку одними губами.
— Не я выбрал себе такую судьбу, — с горечью ответил Лестрейндж. — Мне была бы уготована блистательная судьба. Колдомедик, квиддичист, учёный, алхимик или артефактор, драконолог или маголингвист. Я везде бы достиг успеха. Но гонения на сторонников Гриндевальда лишили моего отца почти всего, и он сделал ставку на амбициозного полукровку, вырастив из него Тёмного лорда. Я отдал тринадцать лучших лет своей жизни Азкабану из-за не своих выборов, и более не намерен возвращаться туда.
— Тогда как это сочетается?
— Очень просто, — он стал совершенно спокоен. — Я не мешаю всем блохам, что тревожат спящего кота. Кот хочет только смотреть в воду, а блохи могут заставить его в эту воду забраться и утонуть. Когда момент настанет, я ударю с тыла. Мы ударим с тыла — у меня достаточно союзников, что тяготятся. А ты этот момент обеспечишь. Ты, и сотня других блох.
— Что, и в Ирландии тоже блохи?
— Ирландия — это боль Трэверса и Эйвери. Они решили залить всё кровью, пусть они и их егерский сброд решают эту проблему, — отмахнулся он. — Моя проблема — сделать так, чтобы мой удар стал фатальным для кота.