Теологический энцеклопедический словарь
Шрифт:
И все же, хотя Его нисхождение от Отца не умаляет Его божественности, воплощенный Сын подчиняется Отцу в любви и равенстве, существующих между Ними (Ин 14:28). Отецпосылает, а Сын идет (Ин 10:36); Отец дает, а Сын принимает (Ин 5:26); Отец заповедует, а Сын исполняет (Ин 10:18). Христос принадлежит БогуГлаве (3:23; 11:3)и в конце, когда Бог покорит Ему все, сам покорится Ему(1 Кор 15:28).
Христология отцов Церкви.
Во времена, непосредственно последовавшие за н.-з. (90-140), мужи апостольские могли не ограничивать себя, превознося Христа. Известна проповедь, начинающаяся словами: "Братия, мы должны так мыслить об Иисусе Христе, что Он - Бог, Судия живых и мертвых" ("Второе послание Климента"). Игнатий, подчеркивавший одновременно истинное божество и истинную человечность
Апологеты следующего поколения (напр., Юстин [ок. 100-165] и Феофил Антиохийский) стремились, чтобы образованные люди приняли христианское благовестив и защищали его от нападок язычников и иудеев. Философская идея Логоса, однако, влияла на их представление о Христе больше, чем историческое откровение Евангелия. Христианство часто становилось для них новым законом или направлением философии, а Христос- еще одним низшим божеством.
Однако Мелитон Сардийский определенно говорил о Христе как Боге и человеке, а Ириней, чтобы противостоять гностицизму, вернулся к библейским основам и рассматривал Христа в свете искупления и откровения, ради к-рых Он "стал таким же, как мы, дабы сделать нас равными Ему". Тем самым Он стал новым Главой рода человеческого. Спасение, крое Он дает нам, происходит благодаря восстановлению, возобновлению того, что было утрачено Адамом. Причисляя себя к человечеству, Он оказывается одновременно истинным Богом и истинным человеком. Тертуллиан внес свой вклад в христологию борьбой против гностицизма и разных форм реакции на кажущееся почитание Христа как "второго" Бога, получивших общее название монархианства (динамизм, модализм, савеллианство). Тертуллиан первым проповедовал троичность Бога и то, что Отец и Сын имеют "единую сущность".
Решающую роль в развитии христологии на Востоке сыграл Ориген. Он учил о предвечном рождении Сына от Отца и ввел термин homoousios. Однако в его усложненной системе Христос занимает промежуточное положение между совершенно трансцендентным Богом и нашим тварным миром. ВлияниеОригена просматривалось в позициях обеих сторон, участвовавших в арианских спорах, к-рые начались ок. 318 г.
Арий отрицал возможность какой бы то ни было эманации Бога или Его причастности этому миру и любых разделений в Его природе. Он полагал, что Слово сотворено из ничего прежде всех времен. Хотя Оно именуется Богом, Оно не есть сущий Бог. Отрицал он во Христе и человеческую душу. Никейский собор (325), осудив Ария, подтвердил, что Сын не просто "первородный из всей твари", но действительно "единосущен Отцу". Долгую борьбу с арианством вел Афанасий Великий, отстаивавший единую сущность Отца и Сына. Опирался он не на философские представления о природе Логоса, а на природу искупления, совершенного Воплощенным Словом. Совершить искупление, т.е. спасти человека от греха, тления и смерти и возвысить его до участия в природе Бога, может только сам Бог, облекшись в человеческую плоть, во плоти умирая и воскресая.
После Никейского собора перед христианством встал вопрос: как может Иисус Христос, будучи истинным Богом, быть и истинным человеком? Аполлинарий пытался сохранить единство Богочеловека, отрицая полноту Его человеческой природы. Он исходил их того, что человек состоит из трех частей: плоти, неразумной (или животной) души и разумной души, или ума (nous). Во Христе, по его мнению, человеческий nous был замещен божественным Логосом, но из этого следовало, что у Христа не было истинно человеческой природы; по существу, отрицалось само воплощение, а следовательно - и спасение. Наиболее убедительно возражают Аполлинарию слова Григория Богослова: "не воспринятое не уврачевано"; поэтому Христос должен быть не только истинным Богом, но и истинным человеком. На Константинопольском соборе (381) учение Аполлинария было осуждено, хотя и без упоминания его имени.
И все же, как в одном лице могут соединиться Бог и человек? Основные споры развернулись вокруг того, что Несторий, епископ Константинопольский, отказался называть Деву Марию "Богородицей" (Theotokos),
Взгляды одного из последователей Кирилла- Евтихия, утверждавшего, что два естества в воплощенном Христе соединились в одно, тоже вызвали разногласия .Они подразумевали докетические воззрения на человеческое естество Христа и ставили под вопрос тождество Его и нашей природы. Евтихианство и несторианство были окончательно осуждены на Халкидонском соборе (451), где приняли учение о двух природах Христа, соединенных в одном лице, или ипостаси, "неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно ".
Но и тогда Церковь еще не окончательно сформулировала учение о том, как полнота человеческой природы могла сохраниться во Христе, хотя и не существовала самостоятельно. Какоето время еще длились разногласия. Формулировку, позволившую большинству христиан одинаково понять формулу Халкидона, предложил только Леонтий Византийский. По его учению, человеческое естество во Христе - не отдельная ипостась (безыпостасно- anhy-postatos), а воипостасно(enhypostatos), т.е. существует в Логосе и через него.
Дальнейшая полемикасвязанастем, означают ли два естества Христа, что в Нем действовали две воли, или два хотения. Первоначальная формула учитывала мысль монофелитов, что в Богочеловеке, обладающем двумя природами, действовала единая богочеловеческая энергия. Однако Западная церковь, невзирая на предпочтение, крое епископ Римский Гонорий отдавал доктрине о "единстве воли" Христа, постановила в 649 г., что в Нем действовали "две естественные воли". В 680г., на Шестом Вселенском соборе в Константинополе, это учение приняла вся Церковь, а взгляды папы Гонория I были осуждены как ересь.
Дальнейшее развитие христологии. Теологи Средних веков признавали авторитет патристической христологии. Их христологическую мысль и опыт обогатило учение Августина, указывавшего, что истинная человечность Христа очень значима для дела искупления как пример смирения, и подчеркивавшего значение мистического опыта. Обычно человечности Христа уделялось особое внимание, когда речь шла о страстях, к-рые Он претерпел как Посредник между человеком и недосягаемым грозным Богом; при более отвлеченном обсуждении средневековые теологи изображали Его так, как будто Он далек от истинной человечности. Все же человеческое естество Христа стало сердцевиной мистического поклонения Ему у Бернара Клервоского, учившего о союзе души с небесным Женихом.
Реформатор Лютер положил в основание своей христологии нерасторжимое единство истинного Бога и истинного человека во Христе. По учению Лютера о "чудесном обмене", благодаря соединению Христа с человеческим естеством Его праведность становится нашей, а наши грехи Он берет на себя. Лютер отвергал любые идеи, к-рые могли бы предполагать отделение Богочеловека от исторической личности Иисуса или от дела, крое Он пришел совершить, и служения, крое Он должен был исполнить, чтобы искупить нас. Лютер учил, что доктрина "общения свойств" (communicatio idiomatum) подразумевает взаимное перенесение качеств, или атрибутов, между божественным и человеческим естествами во Христе, и выводил из этого взаимопроникновение божественных и человеческих качеств, или свойств, так что его учение приближалось к тем самым учениям о слиянии естеств, от к-рых отказалась халкидонская христология. В ортодоксальном лютеранстве это привело к разногласиям в вопросе о том, насколько человеческое естество Сына Божьего было причастно к таким атрибутам божественного величия и в какой мере Иисус пользовался этими атрибутами или отказывался отних.