Теория падений (Записки зонального менеджера)
Шрифт:
Три таджика что-то крепят на стене одного из зданий в Трубниковском переулке. “В этом доме в 1906 году жил И.А.Бунин, — прочитал Радик. — А про меня, наверное, напишут: здесь в 2005 году этот мудила ходил на работу в магазин "Весна", а мог бы реально спасать жизни авиапассажиров”.
И всякий раз, когда Радик подходил к магазину, видел продавцов, курящих и греющихся на солнце, у него сжималось сердце от глупости и бессмысленности его занятий.
— В феврале нас перекупает Боско ди Чильеджи, — говорил у кассы Максим и, увидев Радика, намеренно громко добавил: — Будут сокращения, уволят в первую очередь тех, кто
“До февраля время есть. Перебьемся как-нибудь с Лоркой, — думал Радик. — Долги верну. Зоненфельду флэшку передам”.
И здесь, в торговом доме “Весна”, Радик стал встречать клиентов, с которыми семь лет назад работал в “Труссарди”. Все осталось неизменным с тех пор, будто работала некая мощная программа — эти люди созданы, чтобы покупать, а ты, чтобы их обслуживать.
— А мы вас где-то видели… Напомните, где мы вас видели?
— Я с вами работал в “Труссарди” на Тверской, — сияя подобострастной улыбкой, отвечал Радик и с удивлением чувствовал в себе постороннего — вечный тип полового, который бахвалится перед сослуживцами дружбой с богатыми клиентами.
— О-о, ну как вы? Вы теперь здесь, на повышение пошли, да?
Однажды вечером, за полчаса до закрытия, пришел Слава Арак. Так же в отдалении болтались телохранители, будто не имея к нему никакого отношения.
— Здравствуйте, Слава! — Радик с агрессией узнавания перешел ему дорогу, в Радике улыбалось все — лицо, руки, тело, даже блестящий бейджик. — А где ваш антикварный автомобиль, на котором вы приезжали в “Труссарди”?
— В сервисе… Радик, это вы? Я вижу — лицо знакомое.
— Приятно, что вы помните мое имя.
— Я запоминаю необычные имена. А вы, значит, здесь теперь?
— Да, Слава, на повышение пошел, так сказать.
— А я был у Новикова и сюда решил зайти. Вспомнил, как в начале девяностых покупал здесь у толстой тетки индийский кардиган.
— Это корнер Франческо Смальто, но это на субтильные фигуры. Там Корнелиани и Сартория. Вот пальто Исайя — роскошные, как из фильмов Бертолуччи.
— Я бы пиджаки хотел посмотреть.
— Исайя неплохие пиджаки. Вот, попробуйте.
В это время подошла Вера Сергеевна с подругами.
— О, Славик, рада тебя видеть! — она поцеловала его в щеку.
— Привет, Вера, — смущенно ежась в тесноватом пиджаке, улыбнулся Слава. — Как тебе, что скажешь?
— Жених!
— А вам как, Радик?
— Тесновато как будто, нет?
— Да, и мне кажется, вы правы.
— А Слава, Вера Сергеевна, был моим постоянным клиентом в “Труссарди”, — радостно сказал Радик.
— Мир тесен, мир тесен… Ну, работай, работай, — шепнула она. — Он хорошо берет — олигарх, в натуре.
Магазин работал до полпервого, пришлось остаться охране и администраторам. Слава купил вещей на двадцать пять тысяч долларов. Охранники уносили пакеты, чехлы и длинные кофры через ресторан Аркадия Новикова.
— Он расплатился черной картой америкэн экспресс! — сказала Радику Ира-кассир.
— Крутая карта?
— От миллиона баксов.
— Ого.
— Фамилия у него странная, я на карточке прочла.
— Арак — обычная эстонская фамилия. Я с ним знаком с девяностых годов, он к нам приезжал на антикварном автомобиле, прикинь?! — Радик пытался говорить с насмешливым удивлением, словно бы иронично. — У него сбоку какие-то средневековые фонари и чуть ли не форейторы
— И он не женат! Видел, как Вера вокруг него увивалась? А он весь из себя вежливый такой, противно.
— Эта вежливость у них как стена.
Шли к метро “Арбатская”. Постелив картонку на асфальт и развалившись на ней, бомж с бутылкой пива в руке сквозь стеклянную стену пивбара “Жигули” смотрит футбольный матч на широкоэкранном телевизоре.
— Любимый позвонил, — сказала Ира. — Не может. Я сегодня вся готова, а он не может. Так всегда!
Радик получил первую зарплату и на удивление большие проценты. В первый его выходной поехали всей семьей в “Ашан”. В автобусе Герман заснул. Радику было очень приятно, что все люди кругом проявляют внимание и заботу. Вокруг супермаркета стыло и сияло на солнце море машинных крыш. “Да, когда появляется семья, сразу понимаешь, что нужна машина, как это удобно”, — с грустью и завистью думал Радик.
— Да, все-таки очень удобно с машиной, загрузили все — и домой. — Лорка смотрела на машины и щурилась на солнце.
— Это со стороны так кажется, — сказал Радик. — А бензин? А пробки? А если авария… Ну ничего, у нас будет водитель.
— Когда?
— Со временем.
Герман косился на яркие витрины, ему было все интересно, и все-все вокруг внове. Радик сейчас испытывал чувства, прямо противоположные тем, когда от безденежья и отчаяния украл открытку. Он чувствовал себя самодовольно уставшим, спокойным и счастливым отцом семейства. Все эти мелкие и крупные товары вокруг служили неким подтверждением того, что Радик жив. Они были уютным продолжением его жизни, удивляя и радуя своим удобством, опрятностью, открывая ему что-то новое, заботясь о нем. Они утверждали жизнь. А когда Герману исполнится лет шесть, он обязательно купит ему этот квадроцикл с аккумулятором, ведь это недорого, а тогда станет еще дешевле. Скорее бы он вырастал. И тогда…
И тогда Радик поймал себя на этих мыслях, услышал свои слова, обращенные к продавцу-консультанту, обернулся и словно бы увидел другого Радика, который наблюдал за ним — счастливым и спокойным отцом семейства, как он выбирает продукты, общается с продавцами-консультантами. И этот второй Радик тосковал, ему было жутко среди этих пустоглазых людей, этих товаров, залитых мощным искусственным светом, он чувствовал себя благовоспитанным и прилежным животным, он чувствовал себя фабричным товаром природы. Супермаркеты оправдывают фашизм. Ему захотелось сорвать с себя эту маску, нивелирующую его в толпе, уничтожить в себе это мерзкое и фальшивое животное, уничтожить этот фильтр, не допускавший возможности творчества, страдания и непохожести. И тогда Радику, впервые с такой силой, захотелось выпить пива.
После магазина поехали в лесок, к железной дороге. Сидели на высоком склоне, ели курицу-гриль, пили пиво. Герман заснул, распластавшись усталой чайкой по груди Радика. Лорка радовалась, что появилась надежда расплатиться с кредитом и есть деньги заплатить массажисту, который будет исправлять Герману вальгусность стоп.
Радику приятно было смотреть на поезда, казалось, что жизнь не стоит на месте, что у него тоже есть цель, что он тоже куда-нибудь когда-нибудь уедет.
— Какое-то пиво вкусное, да?