Тепличный цветок
Шрифт:
Я сердито смотрю на Эмилию.
– Тебе нужно на хрен уйти.
Ее улыбка угасает.
– Я просто пошутила, Рик, - она бросает таблетки обратно мне. Я ловлю их одной рукой.
– Дэйзи знает это.
– Но я, блядь, не шучу.
Я слышу истеричный голос Дэйзи у своего гребаного уха.
– Стоп, Рик, ты не можешь просто вышвырнуть ее. Она может продать эту информацию прессе.
Эмилия и так, вероятно, сделает это. Я закатываю
– Я отвезу тебя домой. Просто не делай из этого большого дела, - я поднимаю таблетки, сжимая их между двумя пальцами и показываю ей, что именно я имею в виду.
– Ага, прости, - ее взгляд устремляется к столешнице.
– Это ее расческа?
Охуенно.
– Я подожду тебя в спальне, - меня не волнует, что она еще сделает, по крайней мере она не будет мне мешать в течение пяти или около того минут. Я сажусь на матрас, пока Эмилия причесывает свои волосы.
– Ты здесь, Дэйзи?
– спрашиваю я, кажись, в миллионный раз.
– Ага, насчет таблеток... Мне не нравится их принимать в течение Недели Моды. Моя мама говорит, что я набираю вес, когда принимаю их. Так что... не сходи с ума.
Если бы я не сказал ей встречаться с другими гребаными парнями, то ей бы вообще не нужна была контрацепция прямо сейчас. Мои ноздри расширяются, и мне нужна минутка, чтобы собраться с ответом.
– Это твое тело. Просто будь очень осторожна.
– Буду, - говорит она. На линии повисает молчание.
– Эй, Рик?
– Да?
– Не трахай ее в моей постели.
Я кривлюсь.
– Я бы никогда этого не сделал.
– Просто хотела убедиться.
Я испускаю протяжный выдох.
– Я скучаю по тебе.
Трахните меня. Зачем я сказал ей подобную хренотень?
Потому что это правда.
Дэйзи отвечает:
– Прошло всего четыре дня.
– По ощущениям кажется, что дольше.
– Ага, - говорит она нежно.
– Так каково твое последнее время восхождения?
Я почти улыбаюсь. Она помнит, что я говорил, что собираюсь побить свой последний рекорд.
– Две минуты, семьдесят три секунды, восемьдесят футов восхождения.
– Я горжусь тобой, - говорит она.
– Ты кричал "Я гребаный боженька", когда достиг вершины?
– Такое делаешь только ты, сладкая.
Опять следует длинная пауза, и я не могу сдержать улыбку, которая расплывается от уха до уха.
Успокоившись, Дэйзи смеется и говорит:
– Я сделала это всего лишь раз, и то даже не была настоящая гора.
Это была скалолазная стенка. И ей потребовалась неделя, чтобы завершить самый трудный курс. В конце обучения она подняла кулаки вверх от чувства триумфа и закричала ту цитату из фильма Почти
Это и правда было чертовски мило.
– Чувствуешь себя лучше?
– спрашиваю я. Кажется, что сейчас ее не мучает приступ паранойи или долбанной нервозности.
– Когда говорю с тобой, да, чувствую себя лучше.
– Значит, звони мне. Я говорил тебе, что я абсолютно не против этого.
– Я не хочу беспокоить тебя... разница во времени...
– Я отвечу на твой звонок, даже если он будет в четыре утра или в полночь, Дэйз. Просто мне чертовски сложно звонить тебе, потому что я не знаю твой график показов.
Следует длительная неловкая пауза, в течение которой, думаю, Дэйзи пытается подобрать верные слова. В итоге она останавливается на следующем:
– Спасибо, Рик, - она произносит мое имя с той искренней и не наигранной симпатией.
– Я правда имею это в виду.
– Я знаю.
– Я должна уже собираться ехать на укладку и макияж. Позвонить тебе позже?
– Я отвечу.
Я всегда тебе, черт возьми, отвечу.
ГЛАВА 17
ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ
Стилисты и публицисты бесконечно болтают по своим гарнитурам, бегая за кулисами с выпученными глазами. Мои же глаза меня доконали. Я постоянно их тру, пытаясь унять сухость от недостатка сна.
Модели с трудом передвигаются по этому сумасшедшему скоплению народа, спеша сменить свои наряды. Я сижу на одном из кресел для нанесения макияжа, пока стилист подкручивает мои длинные светлые локоны и укладывает их в форме сложной огромной ленты. Чем больше лака и булавок она использует, тем сильнее я ощущаю вес своей головы.
Когда девушка стилист заканчивает, я бреду к вешалкам с одеждой и нахожу свой наряд. Это ничто иное как простая огромная черная тряпка, задрапированная в форме банта. Да, платье - гигантский бант. Я сегодня бант, ну правда, мои волосы это тоже бант с лентой.
Я начинаю раздеваться, чтоб одеть эту штуку.
– Дамы в коллекции Хейвайндол поторопитесь!
Ну вот. Обнаружить проймы оказалось бы сложно, даже если бы я раньше примеривала это платье. Просто на то, чтобы найти вырез для головы, уходит минут десять.
Я стою возле Кристины, у которой ситуация обстоит отнюдь не лучше моей. Она пытается втиснуться в пару серых слакс, идущих в паре с блузкой в виде банта, пока висящей на вешалке возле девушки. Когда Кристина подпрыгивает на правой ноге, ткань вдруг рвется.