Теплый шоколад на десерт
Шрифт:
– Лучше вытащи из-под спины вторую подушку,- попросила его Фостер и вдруг ее губы искривила презрительная усмешка, Джилл сморщилась и откинулась назад, закатывая глаза к потолку,- Ты думаешь, я тебя стесняюсь и боюсь признаться, что мне нужно в туалет? Какая глупость. Но спасибо за внимание. У меня болит все тело, и зудит кожа, я бы согласилась, чтобы меня подвесили за ноги вот на этой люстре,- чуть ли не выкрикнула она и внезапно замолчала, глядя на Кэла тревожным взглядом.
Она пыталась вспомнить мелкие подробности – все что они делали с Сарой объезжая магазины перед свадьбой и забирая заказы. Что-то мешало сосредоточится, какой-то противный колокольчик негромко, но неустанно звенел в ушах, старательно запутывая мысли.
Но стоило Кэлу сделать предположение о ее физиологических
– Да, был момент. Я оставила машину не только незапертой, но и не вытащила ключи из замка зажигания. Минут на пять. Этого было достаточно, чтобы открыть заднюю дверку, вытащить не только трусики, но и все наши покупки, а при желании угнать машину.
– И где это произошло?- Кэл мысленно пролистал снимки, сделанные в тот знаменательный день таинственным фотографом
– На автозаправке около въезда на путепровод,- почти прошептала Джиллиан, ощущая себя крайне неловко. И непонятно зачем пояснила,- Мы ходили по бутикам несколько часов, а там обычно, если приходится ждать предлагают кофе, чай или минеральную воду. Пить хотелось постоянно. Потом проторчали в пробке около часа,- Я чувствую себя идиоткой,- она прикрыла лицо согнутой в локте левой рукой,- Но в тот момент даже не возникло подозрений, что кто-то может забраться в машину в таком многолюдном месте. Да и вообще я думала о другом.
– Случается в жизни и более забавное,- пробурчал Лайтман, направляясь к двери,- Пока, милая. Отдыхай.
– Кэл,- окликнула его Фостер, Ты так мне ничего и не объяснил.
Он шагнул назад, глянул на нее через плечо и помахал в воздухе рукой.
– Пока, – и исчез.
– Кэл Лайтман,- Джиллиан едва сдерживала гнев, не имея возможности сжать кулаки и стукнуть по кровати, она рывком выпрямила ноги, – Как же ты меня бесишь. Если бы ты знал, с каким бы наслаждением я влепила по твоей наглой, ухмыляющейся физиономии,- прикрыла глаза, с трудом натягивая на себя плед, откинулась на подушку и мечтательно проговорила,- Оооо, наступит день, и я отплачу за все твои издевательства и ложь.- Клацнула зубами,- Господи, отчего же здесь так холодно и жутко болит голова…
Апрель 1976 года. Предместье Лондона.
Старинный замок стоял у подножья холма. Величественный и изящный, с фасадом, украшенным колоннами, с рядами балконов, с высокими стрельчатыми окнами, он казался ожившим заветом предков. На деревьях росших вокруг особняка уже проклюнулись почки и зазеленели первые нежные листочки. Стены, выложенные из грубо отесанного камня, обвивал дикий виноград и золотистый плющ. Пышно цвел старый каштан, лепестки летели по ветру, как снег.
Но сидящей за рулем «вольво» молодой женщине было глубоко наплевать на величие поместья и красоту окружающей природы. Мэлоди остановила машину перед ажурными коваными воротами и, собираясь с духом перед предстоящей битвой, выскользнула наружу и вдохнула в себя свежий напоенный запахом первой зелени воздух и невольно залюбовалась открывшимся ей видом. Все наверно могло быть чудесным, если бы не одно «но», весьма весомое и мерзкое. Мэл тряхнула волосами, золотисто – рыжее облачко взметнулось вверх и покорно легло на плечи, приятное, но немного бледное и напряженное лицо, исказила гримаса отвращения в чуть раскосых зеленых глазах застыло брезгливое выражение. Не каждая жена узнает о своем муже такие постыдные вещи и не каждый муж платит отступные такого размера. Но Мэлоди была счастлива, что ее недолгому браку пришел счастливый конец, она всей душой ненавидела Англию этот дом, его хозяина и проклинала тот день , когда поддавшись порыву страсти сказала «да» принимая предложение и вышла замуж за красавца Эдварда. Он был таким…. Женщина осуждающе хмыкнула, нырнула в машину и зло, вцепившись в руль, нажала на газ, въезжая через двустворчатые ажурные ворота на широкий двор вымощенный отполированным временем булыжником.
Какое счастье еще немного и она швырнет в надменную рожу мужа свое обручальное кольцо, внушительных размеров бриллиант поблескивал на пальце – соберет самые необходимые
Мэлоди была второй женой Эдварда Джона Спенсера Кендалла, его первая жена умерла во время родов. Сын Мэл и Эда был вторым ребенком. По рождению аристократом и нищим. В роду Кендаллов состояние и титул передавалось по наследству старшему сыну, дочерям давали превосходное приданое, а второй и последующие сыновья не получали ничего. Кроме громкого имени. Мэлоди не были нужны деньги и титул для ее единственного и любимого сынули, она хотела свободы. Она случайно открыла «тайную» комнату мужа и, высказав ему все, что думала о его «увлечении» получила очень хорошее предложение. И согласилась. Что могло быть лучше в ее положении ненужной жены: возможность вернуться в штаты с сыном и весомым банковским счетом или же прозябать в ледяной роскоши замка, содрогаясь от страшных мыслей и думая о будущем сына. Или во всеуслышание заявить о творящихся безобразиях за старинными стенами? Большие деньги затыкаю и более широко раскрытые рты, да и кто бы ей поверил чужеземке, что в богато обставленных покоях в благородном семействе творятся препакостные вещи. Ее слово, против слова мужа и свекра. Бессмысленно.
Мэлоди было жаль одного, что она оставляет на растерзание и обучение неадекватным родственникам семилетнего Реймонда.
Пара чемоданов, дорожная сумка – вот и весь ее багаж. Непривычная легкость на безымянном пальце. Ухмыляющаяся физиономия мужа, его прощальный липкий поцелуй, от которого до сих пор тошнит и хочется вытереть губы. И самое дорогое – недовольно скулящий, сонный малыш в детском кресле. Ее милый и любимый Майкл, ее сокровище Майки. Женщина отметала гнетущие мысли и не допускала, что в ее ребенке может взять верх гнилая аристократическая кровь. Никогда. Она воспитает из него настоящего мужчину.
Лайтман снова опаздывал. Встреча с Реймондом Кендаллом была назначена ровно на полдень. А сейчас его часы показывали 12:28. Разница, в сущности небольшая равная какому-нибудь мгновению, проведенному в приятной компании в любимом баре со стаканчиком доброго виски.
Но, увы, Кэл находился не за стойкой бара, а за рулем недавно купленной машины. Противный мелкий дождик, который как-то незаметно поглотил солнце, обволакивая серой дымкой цепко держа в своих скользких объятиях ставший сумрачным город.
Машина мчалась почти вслепую, то и дело, рискуя на очередном перекрестке или повороте доставить своему временному хозяину какую-нибудь неприятность. Но шины мерзко повизгивая, мертвой хваткой цеплялись за мокрый асфальт, не позволяя «форду» совершить кульбит или устроить незапланированное свидание с деревом или выскочить с проезжей части на мягкий газон.
Воспоминание о виски в такую промозглую погоду неприятной дрожью отозвалось по всему телу. Кэлу давно и сильно хотелось выпить. Понимая невозможность исполнения своего желания в ближайшее время, он мысленно выругался. Машина въехала передними колесами в огромную лужу, резко затормозив, подняла тучу брызг и остановилась на выложенной мрамором парковочной площадке около одного из небоскребов на Северо-Западе, на его верхнем этаже находился офис благотворительного фонда Кендалла.
В приемной больше похожей на небольшой танцевальный зал, Кэла встретила приветливая и улыбчивая дама, явно разменявшая пятый десяток. Она была стройной, высокой, идеально ухоженной и привлекательной чисто в английском стиле. Волосы женщины были собраны на затылке в пучок, тело упаковано в светло-бежевый костюм двойку, единственным украшением оказался тонкий витой браслет с бриллиантами на хрупком запястье, леди являла собой образчик хорошего вкуса.
– Добрый день, доктор Лайтман, – с легким наклоном головы она поприветствовала Кэла,- Филиппа Сенфорд, личный помощник господина Кендала,- отрекомендовала она себя, с ярким оксфордским акцентом. Даже намеком не упрекнув Лайтмана в опоздании.