Тест на доверие
Шрифт:
Сейчас, промокнув до нитки и разозлившись на навязанную ей скромность, она вдруг решила, что личный транспорт ей просто необходим.
– Разрешите? – сунула голову в кабинет, не дождавшись приглашения и открывая дверь.
За широким белоснежным столом друг напротив друга сидели двое. Один мужчина в голубом халате и шапочке, надо полагать, хозяин кабинета. Напротив него – высокий, худощавый темноволосый мужчина в черном костюме. Его верхнюю одежду Маша тут же обнаружила на треноге слева от двери.
–
– Мария Лунина, старший лейтенант убойного отдела. – Она показала удостоверение, сделав три шага от двери по светло-серому линолеуму. – Вам должны были позвонить. Я по поводу самоубийства Лебедева.
– И какой же повод для визита у вас, старший лейтенант, да еще и из-за самоубийства? Из самого убойного отдела, надо же…
Он был нетороплив, хамоват, некрасив, но не производил отталкивающего впечатления. Работа у него была такая, сразу оправдала она его. А вот второго мужчину, смотревшего на нее с маниакальной агрессивностью, она проигнорировала сразу.
Дядька был в штатском, скорее всего, посетитель. И на его агрессию ей было наплевать.
– И мне никто не звонил, если что. – Патологоанатом медленно поднялся со стула, подошел к ней, осмотрел с головы до ног сквозь толстые стекла очков. – Вы промокли.
– Знаю.
– И забрызгали брюки грязью, – чуть склонил он голову набок.
– Бежала. – Она последовала его примеру и тоже склонила голову.
Мокрая длинная челка сразу накрыла ей пол-лица.
– Неудобная стрижка, – качнул он головой.
Отошел в угол, открыл высокий белый шкаф, достал рулон бумажных полотенец. Протянул Маше.
– Вытритесь, старший лейтенант Лунина. – Он вернулся на место за столом, двинул на себя папку с бумагами и, погрузившись в их изучение, как будто нехотя представился: – Иван Иванович Филонов, к вашим услугам. Так что у вас за вопросы по Лебедеву?
– Так вам звонили или нет по поводу меня, Иван Иванович?
Она шустро отматывала бумажные полотенца, вытирала лицо, волосы, шею. Мокрые комочки швыряла в корзину для мусора у двери.
– Звонили. Предупредили, что будет представитель. Но не сказали, что такой прехорошенький, – глянул он на нее поверх очков в грубой роговой оправе. – Сколько вам лет, Мария Лунина?
– Двадцать пять.
– И в двадцать пять лет вы уже старший лейтенант, расследуете дела и служите в таком серьезном отделе? Боюсь представить, что способствовало вашему выбору, – бормотал он как будто рассеянно, время от времени делая пометки на полях какого-то документа. – Спрашивайте, старлей. У меня не так уж много времени для реверансов.
– А ничего, что тут посторонний, Иван Иванович? – покосилась Маша на дядьку в черном строгом костюме.
– Это не посторонний, Лунина.
– Причина смерти Павла Семеновича Лебедева?
– Проникающее ранение в область сердца.
– Он умер сразу?
– Да, в течение минуты.
– Какой была поза при обнаружении тела?
– Что?! – Мужчины одновременно уставились на нее, но вопрос прозвучал от Лебедева-младшего.
– Как он сидел? Он же помещался на скамейке, правильно меня информировали? Какой была его поза? Как вообще он мог воткнуть себе в сердце заточку… Это же была заточка, да? Как он мог сам себя зарезать в сердце? Вы, как эксперт, можете это представить? Подтвердить?
Филонов смотрел на нее не мигая, долго. Будто умер. Или научился у своих безмолвных пациентов немигающим взглядам. Странная особенность.
– Он сидел согнувшись. Держал отвертку слабой правой рукой…
– Как если бы его руку кто-то пристроил на ней, так?
– Или как если бы его реакция ослабла после остановки сердца, – опротестовал Филонов и несколько раз моргнул. – Верхняя часть туловища была наклонена вперед. И ручка орудия убийства упиралась в колено трупа.
Он быстро глянул на мужчину в костюме и едва слышно пробормотал извинения.
– В принципе, он мог сам себе нанести этот смертельный удар, но…
Иван Иванович отодвинул бумаги, поднялся с места, подошел к Маше и чуть сдвинул очки по переносице.
– …но считаю это маловероятным.
– Вот! – нацелила в него Маша палец и покивала в сторону сына Лебедева. – Я тоже. Это редкий способ ухода из жизни. Едва ли не единственный! Поэтому смею предположить, что вашего отца убили.
Темноволосая голова поверх воротника черного костюма заходила из стороны в сторону. Глаза зажмурились.
– Кому он помешал?! – еле продавил мужчина сквозь стиснутые зубы. – Он совершенно безвредный, беспомощный человек! Зачем?! А записка? Как вы объясните эту записку?
– Я ее еще не видела. Графологи изучали? Это почерк вашего отца?
– Я без графолога знаю: это писал папа.
Лебедев-младший сунул руку в карман пиджака, вытянул большой носовой платок. Старомодный, белый, с двумя параллельными линиями коричневого цвета по периметру. Принялся вытирать им небритое лицо. То ли вспотел. То ли заплакал. Маше было не рассмотреть. Обзор закрывала громоздкая фигура Филонова Ивана Ивановича.
– Что в записке? – спросила Маша.
– Это даже не записка, а целое письмо. О том, как он начинал бизнес. Как привлек к нему своего старшего брата. Как тот потом подмял под себя все. И как отвернулся от него, когда папа попал в переплет.