Тест на доверие
Шрифт:
– Сейчас он на месте?
– Я… Я не знаю, не смотрел. А при чем тут…
– А при том, уважаемый, что в том месте, где на одежде имеются пятна странного происхождения, предположительно оружейной смазки, ваш отец мог прятать пистолет.
– Чтобы застрелиться?
– Возможно. Но, странное дело, он почему-то использовал заточку. Хотя у него в сейфе имелся пистолет. Он его носил под пиджаком. Вопрос: всегда или только в тот день, когда умер? Если всегда, то тогда понятны эти пятна. Если нет, тогда еще вопрос: куда подевался пистолет?
– Не знаю, – растерянно моргал Лебедев-младший.
–
Маша запустила пятерню в длинную челку, расчесала ее пальцами, убрала за ухо.
– Он мог его потерять, продать, подарить, – принялся рассуждать Филонов.
– И он может до сих пор быть в сейфе, – вставил Лебедев.
– Почему тогда его наличие в квартире не запротоколировали коллеги? – произнесла Маша задумчиво.
– …да потому что, старлей, обыск был поверхностным. Человек покончил с собой. На столе записка. Даже не записка, а целое письмо, – рассказывал ей капитан из соседнего отдела, которому удалось благополучно это дело спихнуть, и он радости даже не скрывал. – Рядом с запиской телефон, бумажник, паспорт, водительское удостоверение, пакет документов о передаче прав собственности сыну на все движимое и недвижимое, что у него еще осталось. Сейф заперт. Зачем надо было заниматься вандализмом и взламывать его? Решили подождать приезда его сына. Он по телефону сказал, что ключ от сейфа у него имеется. Тот код, который он знал, не подошел. Видимо, отец его поменял. Все тебе понятно, старлей?
– Почти. За исключением одного момента… У покойного Лебедева было разрешение на пистолет.
– А мы не проверили, было оно или нет. Человек добровольно ушел из жизни. Ты – такая умная – каждому самоубийце всю подноготную выворачиваешь? Да и не успели мы, старлей. И не старались успевать. Как узнали, что место жительства покойного не наша земля, так и перестали спешить. – Капитан из соседнего отдела довольно хохотнул. – Тебе теперь этим заниматься. Работай!
Глава 5
Дом, к которому привез ее Лебедев Илья, располагался сразу за шлагбаумом закрытой территории просторного двора. Свечка из тридцати пяти этажей, с одним подъездом, подземным паркингом, мраморным полом и стенами лимонного цвета в вестибюле. В стеклянной будке на первом этаже сидел охранник, тут же потребовавший с них документы.
Если бы Павла Семеновича Лебедева задумали убить, то сделать это именно в этом доме было бы затруднительно. Хотя скамейка в сквере перед известным рестораном тоже не лучший вариант.
Может, он все же сам себя так?
Поднимаясь в зеркальном лифте с Лебедевым на двенадцатый этаж, где располагалась квартира его отца, Маша рассматривала свое потрепанное дождем отражение, машинально сравнивала его с отражением Лебедева Ильи и делала вывод, что, даже после года холостяцкой жизни на Камчатке, он выглядит в разы ухоженнее и солиднее. С высушенными бумажными полотенцами волосами, в забрызганных до коленей черных брюках, мокрых ботинках и ветровке – на кого она вообще похожа?
Ужас, а не девушка.
Вдруг вспомнились ее платья и туфли на каблучках, дорогие костюмы с брюками и юбками. Все это хранилось в чехлах для одежды в доме, завещанном ей теткой. Там же, в гараже, ржавела дорогая иномарка
Может, ну их, принципы, а? Может, следовало все это расчехлить? Может, не было причин так проклинать свою прежнюю обеспеченную, беззаботную жизнь, дарованную ей родителями?
Она осторожно покосилась на Илью Лебедева. Кажется, он глубоко переживает гибель отца. Наверняка теперь мучается угрызениями совести, что мало звонил, почти не виделся с ним, часто избегал. Все эти терзания были Маше знакомы. Все это происходило и с ней. Хотя она и не сбегала на Камчатку.
– Заходите, – широко распахнул перед ней толстую металлическую дверь Лебедев. – Не разувайтесь.
Она и не собиралась. Ее коллеги наверняка тут изрядно потоптались. И вряд ли за собой подмели.
– Документы и записка в деле, – проговорила Маша, встав у сейфа. – С этим мне еще надлежит ознакомиться. Сейчас меня интересует содержимое сейфа вашего отца.
– Да, конечно. – Он осторожно ее потеснил, достал ключ, сунул его в замочную скважину. – Прошу…
Сейф был пуст. То есть не совсем, конечно. Слева было немного наличности в рублях. Справа лежала коробка красного дерева. Надев перчатки, Маша взяла ее в руки, открыла.
– В ней хранился пистолет? – уточнила она, показывая пустое нутро, отделанное бархатом.
– В ней. Там вот разрешение на оружие, – ткнул пальцем Лебедев в свернутый вчетверо лист бумаги, зафиксированный широкой резинкой.
Маша достала, ознакомилась.
– Все так. – Она вернула документ на место. – Мне придется изъять это как вещдок. Не можете никого пригласить из соседей, чтобы все по форме было?
– А просто так нельзя? – поморщился он болезненно.
– Нет. – Маша была категоричной. – Вот видите, на бархате, в выемке, где хранился пистолет, следы, схожие со следами на одежде вашего отца. Предполагаю, что они от оружейной смазки. Чтобы подтвердить мои предположения, нужна экспертиза.
– И что она даст, ваша экспертиза? – махнул он рукой.
– Если экспертиза установит, что следы вещества идентичны, значит, ваш отец таскал какое-то время за поясом брюк пистолет. Если повезет, то экспертиза установит, сколько времени масляным следам на одежде.
– И дальше что? – Он смотрел на нее пустыми глазами.
– Если предположить, что в день смерти у вашего отца за поясом был пистолет, то возникает резонный вопрос: куда он подевался? Может, он взял его с собой, чтобы покончить жизнь самоубийством на глазах у брата. И даже пытался войти в ресторан, когда тот там обедал. Но его не пустили. Ваш отец сел на скамейку напротив входа и…
– И? – поторопил ее Лебедев, когда она замолчала.
– И дальше все пошло не так. – Маша вернула коробку в сейф. Дождалась, когда Лебедев его запрет, и приказала: – Ступайте за соседями. Будем оформлять выемку…
Когда она заявилась к эксперту Смирнову с пакетом вещей и деревянной коробкой из-под оружия, он сидел, уставившись в свой компьютер и таская деревянными палочками из коробки какую-то пахучую еду. Длинные дреды Гарика Смирнова сегодня были стянуты резинкой на затылке. Белый халат, а он каждое утро облачался в чистый, уже был в пятнах на груди. И Маша подозревала, что это следы от еды, которую Гарик таскал из коробки.