The Beginning of the End
Шрифт:
Она склонилась к сестре через стол.
– Ты ведь не девочка уже, скоро никто замуж не возьмет! Промотаешься по чужим странам без пользы, только сама себя потеряешь.
Роза смотрела на старшую сестру с ужасом. Не от мысли остаться в девицах - а оттого, что ей предлагали бросить хозяйку.
– Ты что, - наконец медленно сказала она.
– Ты что!
– снова с жаром воскликнула горничная Меилы Наис.
– Мисс Меила без меня не сможет!
Вайолет усмехнулась.
– Да уж, ты у нас незаменимая, - сказала она.
Роза снова зарделась: в этот раз от обиды
– Представь себе, - ответила она.
Вайолет помрачнела, глядя на младшую сестру. Роза была более чем серьезна.
– Рози, по-моему, эта твоя мисс Меила какая-то ненормальная, - произнесла она.
– Ты о ней никогда даже толком не рассказывала! Она египтянка, а разве египтянки так себя ведут? Они ведь там, ты сама писала, кутаются до самых глаз, и с англичанами дела не…
Роза быстро встала.
– Извини, Вайолет, мне пора.
Она чуть ли не выбежала в прихожую и там стала обуваться, не попадая в мокрые ботинки. Вайолет выскочила за ней:
– Рози, ты куда?.. Мы даже не поговорили!
– Я очень спешу, правда. Все хорошо, - Роза накинула летнее пальто и подняла голову, натянуто улыбаясь.
– Я тебе еще напишу или забегу, пока мы не уехали!
Ее каблучки уже застучали вниз по лестнице, когда Вайолет спохватилась.
– Рози, ты забыла зонтик!.. Роза!
Она в своих домашних туфлях сбежала вниз и распахнула дверь на улицу. Но Розы уже и след простыл. Дождь кончился, но Вайолет все стояла на пороге с черным зонтом в руках, как будто этот предмет мог помочь ей вернуть сестру.
Они никогда не были особенно близки - но мысль, что Роза может пострадать, неожиданно показалась Вайолет невыносимой.
Однако Роза, хотя и казалась кроткой, порою даже забитой, никогда не позволяла другим решать за себя…
– Храни тебя Бог, сестренка, - прошептала Вайолет и, повернувшись, стала медленно подниматься в свою квартиру.
Как она и ожидала, Роза больше не зашла и не написала ей.
========== Глава 15 ==========
Меила задержалась в Лондоне только на неделю, в течение которой несколько раз встречалась с Оскаром Линдсеем, помогавшим ей оформлять бумаги. Миллион, который причинил наследнице столько беспокойства - и, наверное, в дальнейшем причинит еще больше, хранился до сих пор в Банке Англии.
Наконец-то оформив наследство, египтянка решила часть из этих денег оставить там, где они лежали, - а другую часть перевести в один из швейцарских банков. На текущие расходы она взяла лишь тысячу фунтов.
– Не очень-то доверяете нашей старой леди*?
– грустно пошутил Линдсей, когда, после завершения всех дел, они с Меилой сидели в кафетерии.
Меила смутно видела его сквозь свою черную вуалетку - но помнила все морщинки, прорезавшиеся на лице этого сакса за время их знакомства. Удивительно, но когда видишь, как старятся люди рядом с тобой, это лучше всего прочего заставляет осознать, как бегут годы для тебя. Сама Меила чувствовала себя все так же… как тогда, когда познакомилась с Балтусом Хафезом; как тогда, когда любила
Меила помешала кофе серебряной ложечкой, потом поднесла фарфоровую чашку к губам. Было непросто есть, не снимая вуалетки и перчаток, - но египтянка приспособилась. К счастью, на людях ей почти не приходилось этого делать.
– У вас прекрасный город, и очень надежный банк, - сказала она после долгого молчания.
– Но я считаю, что никогда не следует вкладывать средства во что-то одно… особенно большие средства.
– Вы приготовили для себя запасную посадочную площадку, - грустно улыбнулся англичанин. Видимо, опять вспоминал о сыне миссис Теплтон.
– Весьма практично. Особенно для женщины, которая имеет возможность путешествовать.
Линдсей тактично умолчал о том, что, по его мнению, до сих пор Меила Наис вела себя очень непрактично. Все, что могло быть сказано по этому поводу, было давным-давно сказано.
Теперь Меила Наис начинала самостоятельную жизнь: хотя Оскар Линдсей уже предвидел, что такая особа может причинить и себе, и другим немало неприятностей.
Для окружающих неудобен каждый, кто выделяется из толпы, - а дочь его покойного друга была слишком незаурядной девушкой, и с незаурядными возможностями. Помимо странных людей, археологии и древних языков, она в последнее время начала увлекаться еще и экзотическими животными - например, Оскар слышал, что дома у нее живет египетская гадюка, которую Меиле удалось приручить. Проверить самому, так ли это, у него не было никакой охоты.
Оскар Линдсей чувствовал, что это, скорее всего, последняя их встреча, и обоим отчего-то не хотелось расставаться. Как будто они держались за прошлое, потому что будущее представлялось слишком опасным.
Впрочем, будущее и без восточных авантюристок внушало серьезные опасения. Оскар слышал, что Германия опять усиливается, так же, как и огромная советская Россия. Одни говорили, что Германия враг России, - другие, что они союзники. И то, и другое могло оказаться очень плохо и для Британии, и для всей континентальной Европы.
Наконец вторая чашечка кофе кончилась, и Меила доела свое пирожное. Она всегда любила сладости, как многие египтянки: но они нисколько не вредили ее фигуре, только придавали энергии.
Они потребовали счет, и Линдсей расплатился за себя и свою даму: хотя Меила и предлагала оплатить свой кофе, но не слишком настаивала. Как видно, ей было приятно общество джентльмена. К ее соотечественникам это слово редко можно было применить.
Меила встала из-за столика первой. Линдсей сразу поднялся следом: хотя он, пожалуй, посидел бы еще.
– Благодарю вас за все. Вы очень много для меня сделали, - сказала дочь Мухаммеда Наиса.
Она подняла вуалетку, позволив увидеть напоследок свою улыбку и огромные обсидиановые глаза, тонко подведенные черным.
Ее рука в черной перчатке длиною выше локтя сжала его пальцы: даме полагалось протягивать руку первой. Пожатие длилось несколько мгновений: Линдсей и Меила смотрели друг другу в глаза.
Наконец англичанин кивнул, и пальчики в черной перчатке выскользнули из его ладони.