The Beginning of the End
Шрифт:
– Пока обо всем еще рано говорить.
Они разошлись спать, и обе спали беспокойно: каждой грезилось свое.
Меила покинула Лондон, не встретившись больше ни с кем из старых знакомых. Хотя этих знакомых было и немного, ни один из них наверняка ее не забыл. С Хафезом египтянка тоже не увиделась: они встретятся опять в Каире.
Хозяйка и служанка продолжили путешествие по Европе, которое Меила сама себе преподнесла в подарок на совершеннолетие. Они отправились сперва в Швейцарию, в Цюрих, где Меила прежде всего позаботилась о своих делах. Запасные площадки… так, кажется, сказал ее добрый друг Линдсей?
У
Меила уделила внимание нескольким из них - но потом, чувствуя, что это становится чересчур опасно, сбежала: к разочарованию Розы Дженсон, которая так и не успела “посмотреть Париж”.
Зато в Швейцарии им не грозили опасности разоблачения. Здесь было предостаточно возможностей уединиться. Они посетили, помимо прочих, “конан-дойлевские” места и постояли над знаменитым Рейхенбахским водопадом, где Шерлок Холмс сцепился в последней смертельной схватке с Мориарти… но не погиб, как все думали, а был воскрешен своим автором.
– А ты знаешь, что ваш Конан-Дойль тоже интересовался психическими явлениями?
– спросила Меила служанку.*
Роза мотнула головой.
– Нет, мисс!
Им приходилось почти кричать, чтобы заглушить грохот низвергающейся воды.
Меила рассмеялась.
– Ну конечно!
Об этом писателе английские обыватели мало что знали, кроме того, что он автор детективных рассказов. А ей о последних увлечениях сэра Артура не так давно рассказал Хафез.
К счастью для Меилы и ее сообщников, этот мастер полицейских историй уже совсем состарился, если не умер. У него ум, наверное, был еще острее, чем у миссис Теплтон…
Они побродили по горным долинам, наслаждаясь природой, которая так отличалась и от английской, и от египетской. Потом поехали в Италию, как наметили заранее. Меила была уже утомлена проживанием в гостиницах и сменой впечатлений: и устроила себе такой вояж, потому что чувствовала, что долго еще не сможет позволить себе подобного отдыха.
Когда они возвращались в Египет, у Меилы началась морская болезнь, хотя она никогда ею не страдала. Должно быть, сказались постоянные перемены климата. Или… ее тело вспомнило, что было свойственно Анк-су-намун, которая, подобно большинству древних египтян, никогда не видела и страшилась моря.
Роза не испытала в море недомогания, но тоже была рада, что они едут домой. Дом Меилы в Каире помнился ей лучше, чем деревенский дом в предместьях Лондона, где она родилась.
Оказавшись в Каире, Роза написала сестре подробное письмо о своем путешествии, чтобы успокоить Вайолет. Едва ли люди Хафеза имеют возможность перехватывать почту… главное только не сболтнуть лишнего, и никому не будет вреда.
Во всяком случае, Царь-Скорпион, этот монстр из древнейшего прошлого Египта, - существо, договориться с которым будет едва ли возможно, в отличие от его противников.
* Банк Англии (Bank of England), история которого восходит к 17 веку, фамильярно называется англичанами “старая леди с Треднидл-стрит”.
* Это факт: Конан-Дойль действительно увлекался исследованиями “психического мира” и стал автором религиозно-философского трактата “Новое откровение”, в котором описал свой опыт.
==========
Оскар Линдсей не ошибся: Меила действительно завела ядовитую змею, за которой в ее отсутствие присматривал один из “воинов-жрецов”. Никого из слуг-арабов нельзя было заставить приблизиться к гадюке - Меила раньше тоже инстинктивно боялась змей: пока не почувствовала к ним инстинктивное же влечение. Древние египтяне не только не уничтожали, но даже приваживали гадов, почитавшихся священными и охранявшими многих богов.
Удивительно, однако же, - Меила не могла припомнить, чтобы Анк-су-намун водилась со змеями; но такие пристрастия могли быть у какой-нибудь из ее сестер или даже матери… Или знакомой жрицы… Натура Меилы, казалось, вобрала в себя многое, свойственное древним женщинам ее страны.
Неожиданно у Меилы появилась охота и к танцам: не к “танцу живота”, которым египетские танцовщицы завлекали английское офицерье, а к куда более древним, которые служили не только и не столько разжиганию похоти. Это были сразу и исступленные священные пляски, которые в Та-Кемет исполняли храмовые танцовщицы, и акробатические номера, требовавшие многолетней подготовки. Но у Меилы такие кульбиты начали получаться с легкостью, которая ее сразу и ужаснула, и вдохновила.
Однажды молодая египтянка на глазах у Розы сделала тройное сальто назад, а в другой раз - метнула нож в комод, стоявший в углу. Потом проделала то же самое левой рукой, и второй нож вонзился и задрожал точнехонько рядом с первым.
– Ну, что скажешь?
– спросила она служанку, гордо смеясь.
Роза, наблюдавшая за ней с восхищением и страхом, стала вдруг очень серьезной.
– Это изумительно, мисс Меила, думаю, вы сами знаете, - сказала англичанка.
– Но это ведь… не то, что может пригодиться. Если вы понимаете, о чем я.
Египтянка свела черные брови.
– Не понимаю!
Роза взглянула на блестящие ножи и тут же отвернулась.
– Когда вы учились стрелять из винтовки - вот это другое дело, - сказала она, покраснев.
– И ездить на верблюде, и плавать… это все может быть очень полезно, когда перед тобой враг. Но ведь враг не станет так фокусничать, как вы сейчас с этими ножами, и вам не позволит! Особенно если это будет мужчина!
Меила кивнула.
– А, теперь понятно. Глупая ты девочка, - тут египтянка усмехнулась углом рта.
– Это священные танцы, и священные же поединки, которые некогда устраивались перед лицом богов… боги присуждали победу достойнейшему, и она служила знаком победы или поражения народа. Старинный обычай, который существовал у многих язычников, - объяснила хозяйка.
Роза, слушавшая Меилу с приоткрытым ртом, наконец кивнула.
– Вот как, значит. Получается, вы сами были жрицей?
Меила улыбнулась.
– Многие придворные дамы были жрицами низшей ступени. Это было прилично, вроде должности, - сказала она.
– Понимаешь, дорогая, мои предки шагу не могли ступить без надзора того или другого бога. Но для большинства служителей священные обязанности были только формальными, и в божественные таинства посвящали лишь избранных.
Хафез появился, как всегда, неожиданно - хотя в доме Мухаммеда Наиса его всегда ждали. Меила с удивлением поняла, что рада видеть этого скользкого человека… в некоторых вещах он был очень принципиален. А общие преступления часто объединяют сильнее, чем любовь.