The Beginning of the End
Шрифт:
Когда они на середине пути в пустыню сошли с парохода и пересели в машины, - отряд заблаговременно разделился, - Меила задремала в салоне, привалившись к служанке. Роза некоторое время сидела так, не смея двинуться, чтобы не разбудить госпожу; а потом тоже заснула. Они крепко проспали большую часть дороги, и к тому времени, как приехали на место раскопок, обе женщины чувствовали себя значительно бодрее и спокойнее.
К тому часу, как начались работы, было уже темно. Меила, впрочем, привыкла… работать в ночное время.
Понимая,
Скоро Меила услышала его… Она услышала его. Того, кто мучительно звал ее из подземного царства. Этот зов пронзил ее от пяток до макушки, заставив застыть посреди лагеря.
Случалось ли древним грекам, сочинявшим легенды о разлученных смертью влюбленных, в самом деле хоть раз попытаться вызволить любимого или любимую оттуда, откуда нет возврата?.. Меила сомневалась, чтобы хотя бы один из этих сказочников пережил то, что она…
– Эй, Хафез!
– крикнула египтянка, когда к ней вернулся голос.
– Сюда, начинайте копать!
Хафез тут же обеими руками замахал феллахам.
Меила некоторое время стояла и смотрела, как расширяется и углубляется яма, - но потом, не совладав со своим беспокойством, ушла в палатку.
Целый час Меила просидела, уставясь в одну точку, не в силах ни пить, ни есть, ни отдыхать, - потом опять вышла наружу. При виде черной ямы египтянка улыбнулась. Меила ощущала черную, мрачную радость. Эти землекопы ей сейчас рыли яму - и подземный ад для нее обернется раем!
На другой день работы были продолжены, и Меила, как и Хафез, неотрывно наблюдала за этим. В полдень пришлось прерваться на отдых: Меила крепко уснула, как будто предчувствуя, что ночью отдыхать не придется.
Снова выйдя из палатки и увидев огромный раскоп, Меила ощутила, как к горлу подступает ликующее возбуждение. Катарсис. Как перед катастрофой, которую слишком долго ждали…
И вдруг снизу, из раскопа, послышались полузадушенные вопли. Все, кто остался наверху, невольно отпрянули. Меила тоже отбежала на несколько шагов, но остановилась. Она знала, что это!..
А потом рабочие, крича и давя друг друга, полезли наверх - но опрокидывались назад, будто что-то настигало их. Один остановился на самом краю и содрал рубашку, как будто его мучила страшная чесотка: но когда бедолага попытался ногтями разодрать свое тело, под его кожей прокатился живой комок, а потом и другой. Какие-то твари пожирали его изнутри!
“Скарабеи”, - с содроганием подумала Меила. Она не видела со своего места подробностей, но звуков было достаточно.
– Мы уже совсем близко!
– воскликнула она, усмехнувшись. Жестокая радость переполняла бывшую наложницу фараона: жестокая, отвратительная радость, которой Меила позволила себе насладиться. Вот первая жертва,
Воины-жрецы поливали скарабеев горящим маслом из огнеметов, но священные жуки уже насытились и убрались сами.
А потом из ямы опять раздались крики.
– Мы нашли его! Нашли!..
Расталкивая всех, к Меиле спешил Хафез, раскинув руки, как огромная птица.
Меила, не успев ни о чем подумать, бросилась к раскопу. Что-то поднимали наверх подъемным краном… какая-то желтая полупрозрачная глыба, и внутри нее застыла темная скорченная человекоподобная фигура, точно в янтаре. Он!..
Впервые ее сны, ее предчувствия обрели осязаемое подтверждение. Меила с неверящей улыбкой провела ладонью по холодной поверхности камня, ощущая каждую выпуклость. Она по-настоящему поверила в Имхотепа только теперь, в эту самую минуту: когда увидела его.
Лишь сейчас она подарила ему первую ласку…
Оказавшись в палатке, вдвоем с Розой Дженсон, Меила смеялась от радости. Она знала, что Имхотеп, когда воспрянет вновь, будет гниющим трупом, сеющим ужас. Но сейчас она не помнила ни об этом, ни о том, сколько из-за этого трупа сегодня погибло живых людей.
Роза обо всем знала, но не смела ничего говорить хозяйке: только не спускала с Меилы глаз, больше обычного боясь за ее душевное здоровье. Имхотепа англичанка не видела, и ей нисколько не хотелось этого. Но чувство, что она нужна, что без нее не обойтись, стало сильным как никогда.
Когда лагерь погрузился в сон, Роза услышала, как Меила стонет и рыдает на своей лежанке. Англичанка, вскочив, бросилась к ней и увидела, что хозяйка разодрала на груди рубашку и до крови расцарапала себе кожу. Лицо Меилы было искажено, глаза ничего не видели от слез.
– Они были там, у меня внутри!..
Роза, ощущая дурноту от страха и беспомощности, прижала к груди растрепанную черноволосую голову. Англичанка понимала, о ком говорит госпожа, кого она увидела во сне.
Меила, впрочем, скоро перестала плакать. Она не помнила, когда плакала в последний раз… должно быть, много лет назад. А сейчас ненависть выжигала слезы.
– Тебе жалко их?
– спросила египтянка, глядя на Розу.
– Кого? Рабочих?
– догадалась та.
– Жалко, мисс.
Роза даже сейчас, как и всегда, не могла притворяться. Но именно это и ценила в ней госпожа Меила.
– Наверное, так было нужно!
– Нужно, - с жестокой усмешкой подтвердила египтянка.
– Но феллахи умерли быстро, хотя и страшно. А он… он умирал и не мог умереть три тысячи лет! Можешь представить себе такое, Роза Дженсон?
Роза медленно покачала головой.
– Я, еще когда ходила в школу и слушала нашего пастора, никогда не понимала, как можно осудить кого-нибудь на вечные муки, - тихо сказала девушка.