The Lie I've Lived
Шрифт:
Флёр с любопытством спрашивает:
– И когда ты планировал мне рассказать?
– Я хотел подождать – вдруг ты снова пожелаешь подойти ко мне и пригласить на свидание? Затем планировал сходить на свидание-другое, выяснить, подходим ли мы друг другу, и только потом рассказать. На первом свидании? Нет уж, о таком на первом не говорят; если только вынужденно, как сегодня вечером. Кстати, спасибо за тот вечер с Чарли Уизли и с тем другим парнем. Именно это убедило меня, что тебя надо узнать получше. У тебя доброе сердце, – замолкаю я на некоторое время. – Да и
Вот это да! Я только что заставил её покраснеть.
– После Рождественского бала Эйми продолжала предостерегать меня на твой счет. Она сказала, что ты бесстыдно флиртовал; только ей казалось, что она сумела поставить тебя на место, как ты изрекал нечто такое, чего в жизни не скажет подросток, и оставлял её безмолвной. Теперь я понимаю, что она подразумевала. Трудно поверить, насколько поменялось мое мнение о тебе с начала турнира.
– Я могу прокрутить здесь это воспоминание, – предлагаю я. – Над ним можно неплохо посмеяться.
Флёр, покачав головой, отказывается:
– Нет. Я не против как-нибудь вновь взглянуть на гонку на метлах с твоей точки зрения, но среди малознакомых людей часто язвлю. Не хочу вновь на это смотреть, – она тоже делает паузу. – Я просто подумала тут кое о чём… Мне казалось, закон требует, чтобы такие способности, как анимагия, были зарегистрированы. Одно я скажу тебе однозначно: если ты не желаешь, чтобы об этом было известно всему свету, Габриэль лучше ничего не говорить. Она не умеет хранить тайны.
В её голосе – недовольство старшей сестры.
– Учту. Возможно, она не умеет хранить именно твои тайны, но я понимаю, что ты пытаешься мне сказать. Что касается регистрации, закон гласит, что взрослый маг или ведьма должны зарегистрировать свою форму, начиная с семнадцати лет… ну, тогда я и начну об этом волноваться.
– Весьма продуманно, – очевидно, она тоже способна внезапно менять тему. – Ты хочешь, чтобы мы предстали парой публично или чтобы действовали более сдержанно?
Мне нравится, насколько мы откровенны друг с другом. Приятное отличие от того, что я ожидал от «очередного» свидания.
– Это зависит только от тебя, Флёр. Никто не станет подходить ко мне и интересоваться: «Гарри Поттер! Ты ведь встречаешься с Флёр Делакур. О чем ты вообще думал, черт побери?» А вот тебя обязательно будут спрашивать. Вдобавок к глупым вопросам, есть проблема и посерьезнее: на мою жизнь как покушались, так будут покушаться и дальше. Ты умна и понимаешь, что покушения могут вовлекать и тебя. Ты довольно сильна и сумеешь, в случае чего, оказать сопротивление. Тебе решать. Мне неплохо удается быть незаметным. Я умею действовать осторожно.
– Неужели? История показывает, что тебе также прекрасно удается разрушать всё в поле зрения. Сегодняшние события служат этому отличным примером.
Улыбаюсь: она права.
– Здесь я как раз осторожен. Все остальные будут думать о корабле или о Духе. А я будут размышлять о гораздо более важном событии.
Моя бравада заставляет её снова сделать паузу.
– Умеешь ты обращаться со словами, Гарри. Так ведь можно и привыкнуть
– Мне придется провести первую часть лета с моими магловскими родственниками, но потом я вовсе не прочь попутешествовать с тобой.
– Почему? Как я поняла, ты не любишь своих родичей-маглов.
Мы оба шевелимся, когда в воспоминании корабль начинает трястись. Видимо, в этот момент Флёр приближается к гроту, и связь Духа с кораблем каким-то образом блокируется.
Искренне раскрываю ладони:
– Я буду настолько откровенен с тобой, Флёр, насколько возможно, но есть тайны, которые я пока не готов раскрыть. По крайней мере, не сейчас – возможно, когда-нибудь позже. Я заглажу свою вину, честно отвечая на вопросы столько, сколько смогу, и прямо скажу, если буду не в состоянии прояснить дело. Большинство моих тайн связано с наполовину мертвым магом, который до сих пор жаждет меня убить.
– Понимаю, Гарри. В свою очередь, я буду с тобой тоже настолько откровенна, насколько возможно, – говорит она. Замечаю, как она пытается подавить зевок. Я и сам измотан. Вечер прошел весьма плодотворно, пора отдохнуть.
– Ладно, мы вроде неплохо начали, – говорю я и оглядываюсь вокруг. – Я уже насмотрелся на этот корабль. Может, пойдем отсюда? Нам ещё предстоит развлекать завтра толпу… На самом деле, уже сегодня.
– Да, мне следует постараться отдохнуть. Нам надо будет выбрать воспоминание и завтра после соревнования просмотреть.
– Мне бы очень хотелось увидеть Бобатон твоими глазами. Я никогда там не был, а ты столько о нем говоришь… Может, проведешь для меня обзорную экскурсию?
По её лицу понимаю, что я сделал правильный шаг. Выныриваем из омута, и я сливаю воспоминание Булстроуд во флакон – отошлю потом Сириусу. Вызываю Добби, чтобы тот отнес омут в гриффиндрскую башню. Мы с Флёр обнаруживаем, что по другую сторону занавесок находятся несколько раненых дурмштранговцев. В тусклом свете пятна на её одежде не видны, да и остальные следы вечерних приключений исчезли, и я остаюсь наедине с ведьмой, похожей на ангела, которой я, видимо, очень нравлюсь.
– Спокойной ночи, Флёр, – наклоняюсь я для поцелуя, и она отвечает мне не просто обычным поцелуем в щечку.
– Сложно будет после такого уснуть, – говорю я, когда она отстраняется.
– Тебе – да. Надеюсь, это не повлияет на твою завтрашнюю сосредоточенность, – с коварной усмешкой отвечает она и проводит указательным пальцем по моей щеке. – Спокойной ночи, Гарри.
Думаю, в этих отношениях не только ей предстоит быть начеку.
***
– И что вы намерены делать с ситуацией, Дамблдор? Корабль – весьма ценный артефакт, принадлежащий моей школе. Он ходил под флагами министерств Германии, Болгарии, Польши, и эти страны обязательно пожелают получить ответы на свои вопросы, а также увидеть соответствующие действия, – бросаясь в атаку, требовательно заявляет Игорь Каркаров.