Тиамат
Шрифт:
— Твою мать… — послышалось снаружи. Голос низкий, очень грубый, не естественно отдающий металлом.
Когда гость наконец вошел, перед девочкой показался одетый в белую рубаху и слегка испачканные кровью белые штаны человек. Его лица девочка никогда не видела, ведь оно всегда было скрыто за маской. И сейчас тоже. Стальная маска в форме кошачьей морды. Имени его она тоже не знала, но все вокруг называли его Кот. Он был мастером чародеем, отвечающим за обучение новобранцев, коих было совсем немного.
— Привет, одаренная, — сказал Кот, глядя на девочку.
Даже если бы в ее рту не находился кляп в виде мокрой тряпки, она бы все равно не стала отвечать.
— Всегда забываю про особенность этой двери. Видишь ли, я всегда забываю неважные вещи. Ничего не могу с этим поделать. Представляешь, во всех отсеках двери тянутся на себя, — начал он, склонив
Несмотря на то, что девочка явно не имела возможности говорить, Кот будто все равно ждал от нее ответ, о чем свидетельствовала длинная пауза.
— Ничего не думаешь, значит. А я поделюсь с тобой своими личными выводами. Мне кажется, что за этой дверью неправильные люди. Оттого и дверь открывается неправильно. Не соответствует стандартам, знаешь. Вот и ты не соответствуешь им. — Он присел на табуретку напротив нее и приложил обе ладони к гладкой поверхности стола.
— Та идиотка, — он полагал, что она понимает, кого он имеет в виду. И она действительно понимала. — считает, что неправильные вещи нужно ломать. Что они никому не нужны. Поэтому она ломает тебя. Делает тебе больно.
Его голос все еще был стальным, монотонным и неприятным. Девчонка была уверена, что все дело в маске, что она сильно искажала звуки, проходящие сквозь нее.
— А я думаю, что такие вещи нужно…изучать. Я не хочу сделать тебе больно, — Кот положил руку на голову девочки, затем, будто поняв, что совершил ошибку, резко оттянул руку и демонстративно вытер ее о свою рубаху. Казалось, что он побоялся подцепить какую-то заразу.
— Я хочу понять тебя. Они, дилетанты, мучают твое тело. Они думают, что там есть что-то интересное. Но там ведь нет ничего кроме крови и плоти. А я хочу заглянуть во-о-о-от сюда, — Кот ткнул пальцем в свой висок. — Я загляну в твою голову, познаю твою сущность. Выясню, почему ты неправильная. Вероятно, причина окажется неважной, а, как я уже говорил, неважные вещи я не запоминаю. Поэтому завтра я об этом забуду. Но это все равно будет того стоить. А когда ты исправишься, ты станешь одной из нас. И тогда ты поймешь, что на самом деле ты вовсе не неправильная, а одаренная. Одаренная Тиамат.
Внезапно плечи и голова Кота подскачили, словно он вспомнил что-то очень важное.
— Кстати, Тиамат! Тебя ведь зовут Тиамат? — Он ждал ответ. Долго ждал. Но девочка с кляпом во рту не заговорила. — От твоего отца вновь пришло письмо. Ты должна будешь написать ответ. Что нужно писать, ты знаешь.
Это было уже третье письмо на этой неделе. Мэйт, которую снова начали называть Тиамат, написала все так, как было нужно.
— Замечательно, — прокомментировал Кот, прочитав написанное ею. — Ты должна написать еще кое-что. — Он достал из-под стола новый чистый лист бумаги. А затем сделал то, чего Мэйт совсем не ожидала. Кот развязал ей рот и вынул кляп.
— Пиши, — сказал он.
Она взялась за перо.
— Что мне писать? — Хрипловато спросила она.
— А я не знаю. — Кот развел руками. — Что хочешь. Мы называем это "откровение одаренного". Пиши то, чем хочешь поделиться. Что не хочешь оставлять в себе. И не скупись на откровения, ибо тот, кто это прочитает, все равно умрет. — Его глаза блеснули сквозь прорези маски, и Мэйт поняла, что он улыбнулся.
— Что это значит?
— Когда сюда приходят такие как ты, они проходят такой же курс обучения. И один из этапов — "откровение одаренного". Они пишут на бумагу свои мысли. Затем те, кто когда-то нарушил чародейский кодекс, и кто был пойман за это, читают это. А после их убивают. Я тоже писал свое откровение, когда попал сюда. Я тоже был одаренным. Того, кто читал мое откровение, звали Бэйл. Он нарушил кодекс тем, что пытался обучить магии своего сына. Я все еще помню каждое слово, которое я тогда написал. Бэйл прочитал это. А потом Бэйла казнили. Здесь, в башне Света.
— Зачем это нужно?
— Каждый раз у меня это спрашивают, — холодно выдал Кот. — И каждый раз я отвечаю одним и тем же. — Он привстал, перегнулся через стол и приблизился к лицу девочки. — Я не помню.
В тот день, когда меня привели сюда, я наивно решила, что мне тут будет хорошо. Башня Света — очень красивое место. Она белого цвета, и так высока, что почти касается неба. А вокруг нее большой зеленый сад. Я познакомилась
На второй день я быстро поняла, что никакая я не одаренная. Это чушь, которую они сами же придумали, и теперь пытаются внушить это всем. В первую очередь — мне. Магия не дается мне легче, чем другим детям. Не бывает никакой одаренности. Но бывает кое-что другое. Мучения. Говорят, физическая боль помогает быстрее привыкнуть к магии. Научиться ощущать энергию, которая течет во всем вокруг нас. Поэтому нам кололи пальцы. Было больно. Но все терпели. И я терпела. А после урока все отправились спать. Все, кроме меня. Меня отвели в отдельную комнату. Там со мной говорила женщина по имени Репульс. Сперва она показалась милой. Но это неправда. Она привязала меня к столу ремнями. Затянула их очень туго, так, что руки и ноги вскоре стали неметь. "Ты должна обмануть боль", — говорила она. "Ты должна обмануть реальность. Обмануть саму себя." Затем она взяла палку и стала бить меня. Я плакала и кричала, но она не останавливалась. "Убеди себя в том, что палка проходит мимо. Поверь в то, что она не касается твоей руки. Обмани реальность." Затем, когда на моих руках и ногах совсем не остается живого места, в комнату заходит человек в кошачьей маске. Его называют Кот. Он ведет со мной беседы, пока еще плохо понятные мне. Я думаю, он сумасшедший. Нет, я уверена. Однозначно псих. Он обращается ко мне по имени Тиамат. Насколько я поняла, его задача заключается в том, чтобы я сама поверила в то, что я Тиамат. После Кота в комнату заходит лекарь. Он смазывает мои синяки, рассечения, ссадины специальной мазью. Сильно щипит, но зато к утру я снова узнаю свою гладкую кожу. Спать мне дают мало. Намного меньше, чем другим детям. Другие ученики даже не подозревают что со мной делают. Так было каждый день.
На третьем уроке мы пытались почувствовать энергию в кувшине. Это какой-то особый кувшин. Сказали, что в нем плотное скопление энергии, ощутить которую иногда могут даже простые люди. Ни у кого не получилось. Только у меня вышло. Но только потому, что после уроков я не шла спать. Меня продолжали мучить, заставляли испытывать боль. Меня заставляли пить какие-то эликсиры, от которых меня тошнило. Вот почему я одаренная. Другие дети не знают этого. Они думают, что у меня все получается лучше, чем у них, потому что у меня дар. И учителя кивают. Твердят им всем, что у меня редкая принадлежность к магии. Что такие рождаются раз в десятилетия. На самом деле одаренные это те, кто по какой-то причине нужен обществу чародеев. Когда чародеям необходимо, чтобы кто-то научился использовать магию в максимально короткий срок. Вот и со мной вышло так. Я должна стать Тиамат снова. Это нужно чародеям. Оттого они и назвали меня одаренной. Это ускоренное обучение очень опасно для жизни и для психики. Может, поэтому и нужно писать это. Чтобы не сойти с ума.
Для других учеников я кажусь гением. Они восхищаются мной. Они подражают мне, спрашивают советы. Больше всех — Кин. "Вот бы и я был одаренным", — часто говорит он. Глупец. На пятый день я сказала, что не хочу быть Тиамат. Что я скучаю по своему отцу. Что я скучилась по своей жизни. Тогда меня избили. Сильнее, чем обычно.
Моего отца зовут не Говард Ран Айрелл. Моего отца зовут Сирин. Он кузнец. А я Мэйт, я не Тиамат. Лучшая драка та, которой не было. Так говорят слабые люди. Так говорил мой отец. Я больше так не думаю. Лучшая драка это та, в которой ты победил. Они меня не сломают. Я поверю в то, что палка не касается моей руки, и палка пройдет мимо. Я обману реальность. Я ненавижу это место. Ненавижу всех. Ненавижу Репульс. Ненавижу Кота. Ненавижу Морта Асциллиона. А еще я вдруг поняла, что я ненавижу Тиамат.