Тиамат
Шрифт:
15 — Башня Света
— Еще ваз, — мило улыбаясь, велел Трикрас.
Из всех преподавателей этот нравился Тиамат, — теперь девочку снова зовут так, — больше всех остальных. У него, как она считала, более правдоподобно получалось строить из себя добряка. Иногда настолько правдоподобно, что ей начинало казаться, что он и правда не злодей. Но такие мысли в голове девочки не приживались. Это, несомненно, плохое место, и люди здесь плохие. Так она считала, и оснований на это у нее было немало.
Урок проходил в кабинете. Это был большой круглый кабинет диаметром чуть больше десяти метров. Вогнутые стены
— Попвобуй еще ваз, — снова мягко проговорил Трикрас.
Кин, мальчишка четырнадцати лет, будучи раздетым по пояс, стоял спиной к учителю и лицом к остальным детям, сидящим на деревянных стульях с невысокими спинками. Стулья были расставлены в четыре ряда. Трикрас, уже давно облысевший человек преклонных лет, не выговаривающий букву “р” и носящий серый мягкий плащ с откинутым назад капюшоном, в очередной раз достал из кармана короткий кинжал с изогнутым лезвием длиной с его ладонь. Острие он направил в спину мальчика, в область правой ключицы. Между кончиком лезвия и кожей Кина оставалось не больше сантиметра.
— Я угвожаю тебе ножом. Где сейчас нож? — Спросил Трикрас. Его морщины делали улыбку по-настоящему мягкой и добродушной.
— Он… — неуверенно начал Кин, — он у моей головы?…
— Это вопвос? — Возмутился чародей.
— Он у моей головы! — Приобретя уверенность и повеселев, утвердил Кин.
— Непвавильно, — расстроил мальчишку учитель. — Давай, попытайся снова. Скажи мне, где он.
— Он…он у моей шеи! — выдал Кин и тут же получил неслабый подзатыльник.
— Ты что, наугад гововишь?! Ты должен его почувствовать! Точно так же, как ты чувствуешь собственные вуки, ноги или пальцы.
— Я пытаюсь… — жалобно сказал Кин.
— Ты плохо пытаешься! — повысил голос Трикрас и замахнулся.
Кин съежился, ожидая получить новый подзатыльник. Однако чародей занесенную руку опустил.
— Молодец. — Трикрас вернулся на мягкий тон.
— Что?… — Недоумевал Кин.
— Молодец, — повторил волшебник. — Ты почувствовал. Ты узнал, что я хочу тебя удавить, хоть и не видел этого.
Кин радостно оглядел лица других учеников. Все улыбались ему в ответ. Все кроме Тиамат. В ее серо-зеленых глазах радости не было. Кину показалось, что в них уже нет и других эмоций.
— Садись, — сказал чародей, похлопав мальчика по плечу.
Кин тут же поднял с пола свою рубаху, натянул ее на себя, а затем направился к своему стулу на первом ряду.
— Чувство опасности, — громко заговорил Трикрас, обращаясь к детям. — Оно усиливает нашу способность ощущать эневгию воквуг. В частности, ту, что, по нашему мнению, и несет опасность для нас.
Поймав абсолютно безучастный взгляд Тии, Трикрас поманил ее рукой.
— Одавенная.
Ученики обернулись назад, упираясь взорами в Тию. Для того, чтобы вывести ее из собственных мыслей, Трикрасу пришлось озвучить свой указ чуть громче:
— Одавенная. Подойти сюда.
Она дернулась, заморгала, вопросительно посмотрела на чародея. Тот улыбнулся, снова поманил ее кистью. Девочка, все еще облепленная взорами остальных детей, медленно поднялась со стула и вышла вперед. Так же, как ранее и Кин, она встала спиной к чародею и лицом к сокурсникам.
— Раздеваться обязательно? — С тонкой хрипотой в голосе вопросила она, не глядя на Трикраса.
По кабинету загуляли увеселительные детские смешки.
— Нет. Одежда уже давно не помеха для твоего увовня. Где сейчас…
— Он в вашем кармане, — ответила она, не дав ему договорить.
— Пвевосходно. А тепевь?
— За вашей спиной.
— Видите? — Обратился Трикрас к тем, в чьих глазах пылали восхищение и зависть. — Это дав свыше. Далеко не каждому везет обладать таким. На моей памяти лишь пять волшебников могли в этом возвасте то, что может сейчас она.
Кин поднял руку. Трикрас одобрительно кивнул ему.
— Господин Трикрас, а нам никогда не стать такими же?
Морщины на щеках чародея вновь выделились от его улыбки.
— Ты, довогой Кин, несомненно будешь великим чаводеем. Говаздо более великим, чем ты можешь себе пведставить. А, быть может, и даже более великим, чем могу пведставить я.
Кин заулыбался. А Трикрас продолжил:
— Но от нее ты всегда будешь отставать. Всегда. И в этом нет ничего плохого. Чаводеи не сопевничают двуг с двугом. Чаводеи двуг двуга поддевживают. Служат общей цели. Хванят наш мив. Без чаводеев мив давно погвузился бы хаос. Вы удивитесь, когда узнаете, сколько ваз общество чаводеев пведотвващало войны. Сколько лекавств от считавшихся неизлечимыми болезней было изобветено благодавя магии. Сколько ховоших людей были спасены их деяниями, и сколько плохих получили по заслугам. И люди об этом даже не знают. Думаете, коволь Тайлос, котовый объявил магию вне закона и котовый начал жечь всех чаводеев, твавников, знахавей на коствах, действительно умев в своей постели от внезапной болезни? Нет. Совсем нет. Чаводеи следят за всем, и пвинимают участие во всем, хоть и не всегда показывают это отквыто.
Трикрас мог бы еще очень долго рассказывать о деяниях ордена чародеев, однако стук в дверь вынудил его отвлечься от этого.
— Заходите! — Крикнул он недостаточно громко, чтобы стоящий за дверью его услышал.
Тем не менее, тот, кто стучал, разрешения входить и не ждал. Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула голова в стальной маске.
“Кот”, — гневно проговорила про себя Тиа.
Внутрь гость не вошел. Он в течение минуты внимательно осматривал всех присутствующих, а затем его голова вновь скрылась, и дверь захлопнулась. Но не прошло и пяти секунд, прежде чем дверь приоткрылась снова. И снова внутрь заглянул человек в маске. Все точно так же: он какое-то время осматривал находящихся в кабинете, после чего оттянул голову и захлопнул дверь. Этот процесс повторялся еще три раза. Трикрас побоялся, что кто-то из детей начнет смеяться. Благо, никто не засмеялся. На четвертый раз гость наконец-таки погрузил в кабинет не только голову, но и все тело. Затем, недолго постояв в проеме, Кот прошел туда, где перед учениками стояли Трикрас и Тиамат.