Голуби реют серебряные, растерянные, вечерние…Материнское мое благословениеНад тобой, мой жалобныйВороненок.Иссиня-черное, исчерна —Синее твое оперение.Жесткая, жадная, жаркаяМасть.Было еще двоеТой же масти — черной молнией сгасли! —Лермонтов, Бонапарт.Выпустила я тебя в небо,Лети себе, лети, болезный!Смиренные, благословенныеГолуби реют серебряные,Серебряные над тобой.
12 марта 1916
«Еще и еще песни…»
Еще
и еще песниСлагайте о моем кресте.Еще и еще перстниЦелуйте на моей руке.Такое со мной сталось,Что гром прогромыхал зимой,Что зверь ощутил жалостьИ что заговорил немой.Мне солнце горит — в полночь!Мне в полдень занялась звезда!Смыкает надо мной волныПрекрасная моя беда.Мне мертвый восстал из праха!Мне страшный совершился суд!Под рев колоколов на плахуАрхангелы меня ведут.
16 марта 1916
«Не ветром ветреным — до — осени…»
Не ветром ветреным — до — осениСнята гроздь.Ах, виноградарем — до — осениПришел гость.Небесным странником — мне — странницеПредстал — ты.И речи странные — мне — странницеШептал — ты.По голубым и голубым лестницамПовел в высь.Под голубым и голубым месяцемУста — жглись.В каком источнике — их — вымою,Скажи, жрец!И тяжкой верности с головы моейСними венец!
16 марта 1916
«Гибель от женщины. Вот знак…»
Гибель от женщины. Вот знакНа ладони твоей, юноша.Долу глаза! Молись! Берегись! ВрагБдит в полуночи.Не спасет ни песенНебесный дар, ни надменнейший вырез губ.Тем ты и люб,Что небесен.Ах, запрокинута твоя голова,Полузакрыты глаза — что? — пряча.Ах, запрокинется твоя голова —Иначе.Голыми руками возьмут — ретив! упрям! —Криком твоим всю ночь будет край звонок!Растреплют крылья твои по всем четырем ветрам,Серафим! — Орленок! —
17 марта 1916
«Приключилась с ним странная хворь…»
Приключилась с ним странная хворь,И сладчайшая на него нашла оторопь.Все стоит и смотрит ввысь,И не видит ни звезд, ни зорьЗорким оком своим — отрок.А задремлет — к нему орлыШумнокрылые слетаются с клекотом,И ведут о нем дивный спор.И один — властелин скалы —Клювом кудри ему треплет.Но дремучие очи сомкнув,Но уста полураскрыв — спит себе.И не слышит ночных гостей,И не видит, как зоркий клювЗлатоокая вострит птица.
20 марта 1916
«Устилают — мои — сени…»
Устилают — мои — сениПролетающих голубей — тени.Сколько было усыновлений!Умилений!Выхожу на крыльцо: веет,Подымаю лицо: греет.Но душа уже — не — млеет,Не жалеет.На ступеньке стою — верхней,Развеваются надо мной — ветки.Скоро купол на той церквиПомеркнет.Облаками плывет Пасха,Колоколами плывет Пасха…В первый раз человек распят —На Пасху.
22 марта 1916
«На крыльцо выхожу — слушаю…»
На крыльцо выхожу — слушаю,На свинце ворожу — плачу.Ночи душные,Скушные.Огоньки вдали, станица казачья.Да и в полдень нехорош — пригород:Тарахтят по мостовой дрожки,Просит нищий грошик,Да ребята гоняют кошку,Да кузнечики в траве — прыгают.В черной шали, с большим розаномНа груди, — как
спадет вечер,С рыжекудрым, розовым,Развеселым озоремРазлюбезные — поведу — речи.Серебром меня не задаривай,Крупным жемчугом материнским,Перстеньком с мизинца.Поценнее хочу гостинца:Над станицей — зарева!
23 марта 1916
«В день Благовещенья…»
В день БлаговещеньяРуки раскрещены,Цветок полит чахнущий,Окна настежь распахнуты, —Благовещенье, праздник мой!В день БлаговещеньяПодтверждаю торжественно:Не надо мне ручных голубей, лебедей, орлят!— Летите, куда глаза глядятВ Благовещенье, праздник мой!В день БлаговещеньяУлыбаюсь до вечера,Распростившись с гостями пернатыми.— Ничего для себя не надо мнеВ Благовещенье, праздник мой!
23 марта 1916
«Канун Благовещенья…»
Канун Благовещенья.Собор БлаговещенскийПрекрасно светится.Над главным куполом,Под самым месяцем,Звезда — и вспомнилсяКонстантинополь.На серой папертиСтарухи выстроились,И просят милостынюГолосами гнусными.Большими бусамиГорят фонарикиВкруг Божьей Матери.Черной бессонницейСияют лики святых,В черном куполеОконницы ледяные.Золотым кустом,Родословным древомНикнет паникадило.— Благословен плод чреваТвоего, ДеваМилая!Пошла странствоватьПо рукам — свеча.Пошло странствоватьПо устам слово:— Богородице.Светла, горячаЗажжена свеча.К Солнцу-Матери,Затерянная в тени,Воззываю и я, радуясь:Матерь — материСохраниДочку голубоглазую!В светлой мудростиПросвети, направьПо утерянному пути —Блага.Дай здоровья ей,К изголовью ейОтлетевшего от меняПриставь — Ангела.От словесной храни — пышности,Чтоб не вышла как я — хищницей,Чернокнижницей.Служба кончилась.Небо безоблачно.Крестится истовоНарод и расходится.Кто — по домам,А кому — некуда,Те — Бог весть куда,Все — Бог весть куда!Серых несколькоБабок древнихВ дверях замешкались, —ДокрещиваютсяНа самоцветныеНа фонарики.Я же веселоКак волны валкиеНарод расталкиваю.Бегу к Москва-рекеСмотреть, как лед идет.
24-25 марта 1916
«Четвертый год…»
Четвертый год.Глаза, как лед,Брови уже роковые,Сегодня впервыеС кремлевских высотНаблюдаешь тыЛедоход.Льдины, льдиныИ купола.Звон золотой,Серебряный звон.Руки скрещены,Рот нем.Брови сдвинув — Наполеон! —Ты созерцаешь — Кремль.— Мама, куда — лед идет?— Вперед, лебеденок.Мимо дворцов, церквей, ворот —Вперед, лебеденок!СинийВзор — озабочен.— Ты меня любишь, Марина?— Очень.— Навсегда?— Да.Скоро — закат,Скоро — назад:Тебе — в детскую, мне —Письма читать дерзкие,Кусать рот.А ледВсёИдет.