Том 1. Стихотворения

Толстой Алексей Константинович

2

И впредь, друзья, коль дорог вам живот — Вы не забудьте, я какой детина! Я вами поверну, как мышью кот, Вам не поможет польская вся тина, Я посажу к вам Федорова сына [31] , Вы будете как в хрене осетрина, В костелах будет греческий кивот, Вблизи Варшавы желтая есть глина, Паскевич вам замажет ею рот, И верьте мне, что это не малина.

3

И на домах я не оставлю кровли, Скорей с моих вы убирайтесь глаз, He разобьет молочник медный таз, Не перегнет соломинка оглобли.

31

Иван

Федоров сын Паскевич.

«Не приставай ко мне, Борис Перовский…»

Не приставай ко мне, Борис Перовский, Ужасны мне любви твоей желанья, К тебе любовию горит Маланья, Зачем же к ней, Борис, ты не таковский? Но ты, как древле старый Березовский, Одной музыки созидаешь зданья, Мила тебе котлета лишь баранья, И лишь калач пленил тебя московский.

Бегство Наполеона из России

Готова ль мне, готова ли карета? Пешком бежать во Францию боюсь! Я побежден, но да поглотит Лета Меня, коль я от робости у … Хрупка Фортуны ломкая пружина, Но мне верна французская дружина! Со мной языков было двадцать восемь, Морозы их с пожарами сразили, И так, как сено мы на нивах косим, Нас косит смерть. Я возвращуся или … Но нет, давайте мне скорее бриться, Когда ж обреюсь, буду я молиться!

Почему Александр I отказался от названия Великого

Сенат! Почто меня трактуешь как янтарь? Как редкое и вкусное варенье? Сенат! Я не Зевес, я просто бедный царь, Не я, а Саваоф унял крамол смятенье. За пользу общую я рад пролить свой сок, Но мир вам даровал не Александр, а рок. Хоть долго я, друзья, не скидывал рейтузы, Хотя среди тревог не спал недели три, Учтивости своей, друзья, заприте шлюзы И верьте, что мы все ерши — не осетры!

«Часто от паштета корка…»

Часто от паштета корка Наш ломает крепкий зуб, Часто на прохожих зорко Смотрит старый Соллогуб, Смотрит зорко он, ей-ей, Соловей, соловей, быстроногий соловей!

Баллада

Аскольд плывет, свой сняв шелом, Кругом ладьи разбитой доски — Уносит ветр его паром, Луна зашла — брега не плоски! И видит в тумане, как в рясе чернец, На брег его молотом манит купец, А берега скаты не плоски!

«Аскольд, зовет тебя Мальвина…»

Аскольд, зовет тебя Мальв ина, Забудь, что ты природный рос, Твой щит давно взяла пуч ина, Твой замок тернием пор ос. Не обращай напрасно вз ора Туда, где юность провод ил, Мальвины ты страшись ук ора, Страшися ночи мрачных с ил!

[А.П. Бобринскому]

Коллективное

Когда ж окончишь ты нелепый свой устав По всем его частям, отделам, параграфам? Два графа здесь сошлись, ты тоже родом граф, Теперь уж час ночной, и к чаю пора графам. Когда, скажи ты мне, та выйдет колея, Где встретятся с тобой забытые друзья, Когда ж ты явишься к охрипшему соседу И снова поведешь с ним длинную беседу? Здесь ждут тебя давно, словам моим поверь, Для дружбы и стихов приют у нас келейный, А утомительный твой люд узкоколейный Без всякой жалости толкай скорее в дверь!

Начало 1870-х

Наброски неосуществленных произведений

«Бегут

разорванные тучи…»

Бегут разорванные тучи, Луна задумчиво плывет, От моря брызжет дождь летучий, Шумя несется пароход. [А там дворец с широкой крышей, Там истуканов виден ряд, Стоят, один другого выше, Вослед печально мне глядят. Простите вы, картины юга, Прости, гитар веселый звон, И песней пламенная вьюга, И соблазнительный балкон!] Увижу ль я страны другие, Простор испаханных степей, Страны, где волны золотые Колышет ветер средь полей, Где ночи зимние так долги И где весна так молода, И вниз по матушке по Волге Идут тяжелые суда? Увижу ль тройку удалую Среди степей на всем бегу, Гремушки, кованую сбрую И золоченую дугу? Бегите ж… тучи, Луна, плыви над бездной вод, От моря брызжи, дождь летучий, Лети на север, пароход!

1840-е годы

«Как часто ночью в тишине глубокой…»

Как часто ночью в тишине глубокой Меня тревожит тот же дивный сон: В туманной мгле стоит дворец высокий И длинный ряд дорических колонн; Средь диких гор от них ложатся тени, К реке ведут широкие ступени. И солнце там приветливо не блещет, Порой сквозь тучи выглянет луна, О влажный брег порой лениво плещет, Катяся мимо, сонная волна, И истуканов рой на плоской крыше Стоит во тьме, один другого выше. Туда, туда неведомая сила Вдоль по реке влечет мою ладью, К высоким окнам взор мой пригвоздила, Желаньем грудь наполнила мою. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Я жду тебя. Я жду, чтоб ты склонила На темный дол свой животворный взгляд, Тогда взойдет огнистое светило, В алмазных искрах струи заблестят, Проснется замок, позлатятся горы И загремят невидимые хоры. Я жду, но тщетно грудь моя трепещет, Лишь сквозь туман виднеется луна, О влажный берег лишь лениво плещет, Катяся мимо, сонная волна, И истуканов рой на плоской крыше Стоит во тьме, один другого выше.

1840-е годы

Слова для мазурки

Вон на кладбище белеют кресты. Месяц взирает на них с высоты. Там дремлют кости вельможного рода, Рядом с гетманом лежит воевода. «Скучно, панове, все спать на погосте, Седлаем коней, едемте в гости! Вишь, серебром как дорога устлана. Едем на свадьбу до пана гетмана!» [Вот пошатнулись кресты и упали, По полю мертвые вдаль поскакали.] Там, над Двиною, напротив парома Светятся окна вельможного дома. Слышны в нем скрыпки, цимбалы да флейты, «Ну же, маршалок, докладывал, гей ты!» В страхе маршалок из рук бросил блюдо: «Пане вельможный, случилося чудо! От, далибуг же! До панскои мости Прямо с кладбища приехали гости!» «Брешешь ты, бестья, зараз изувечу!» Встал и, ругаясь, идет к ним навстречу. . . . . . . . . . . . . . . . . . .похоронный. Так был наказан гетман коронный.