Тайной вечери глазЗнает много Нева.Здесь Спасителей кровьПричастилась вчераС телом севера в черном булыжнике.На ней пеплом любовьИ рабочих и умного книжника.Тайной вечери глазЗнает много НеваУ чугунных коней,У суровых камнейДворца Строганова.Из засохших морейБерега у реки.И к могилам царейВедут нить пауки.Лишь зажжется троякНа вечерних мостах,Льется красным струя.Поцелуй на устах.
Как стадо овец мирно дремлет,Так мирно дремлют в коробкеБоги былые огня – спички, божественным горды
огнем.Капля сухая желтой головки на ветке,Это же праотцев ужас –Дикий пламени бог, скорбный очами,В буре красных волос.Молния пала на хату отцов с соломенной крышей.Дуб раскололся, дымится.Жены и дети, и старцы, невесты черноволосые –Их развевалися волосы, –Все убегают в леса, крича, оборачиваясь, рукой подымая до неба,На острые зубы зверя лесного, гадов шипящих укус,Как обед для летучего гнуса.Дико пещеры пылают:Золото здесь, зелень и синь горят языками.Багровый, с зеленью злоюВзбешенных глаз в красных ресницах,Бог пламени, жениной палкой побитый,Машет дубиной корявой, гнев на селе срывает.Соседи бросились грабить село из пещер.Копья и нож, крики войны!Клич «С нами бог!»И каждый ворует у богаДубину и длинные красные волосы.«Бог не с нами!» – плачут в лесуДеревни пылавшей жильцы.Как волк, дико выл прадед,Видя, как пепломСтановится хижина.Только угли горят и шипят.Ничего уже больше, горка золы.Смотрят глазами волковИз тьмы. Плачь, жена!Нет уже хижины милойСо шкурами, удочками, копьямиИ мясом оленей, прекрасным на вкус.В горы бежит он проворно, спасаясь.А сыны «Мы с нами!»Запели, воинственные,И сделали спички,Как будто и глупые –И будто божественные,Молнию так покорив,Заперев в узком пространстве.«Мы с нами!» – запели сурово они,Точно перед смертью, –«Ведайте, знайте, мы с нами!»Сделали спички –Стадо ручное богов,Огня божество победив.Это победа великая и грозная.К печке, к работеМолнию с неба свели.Небо грозовое, полное туч, –Первая коробка для спичек,Грозных для мира.Овцы огня в руне золотомМирно лежат в коробке.А раньше пещерным львомРвали и грызли людей,Гривой трясли золотой.А я же, алчный к победам,Буду делать суровоСпички судьбы,Безопасные спички судьбы!Буду судьбу зажигать,Разум в судьбу обмакнув.– Мы с нами, спички судьбы,Спички из рока, спички судьбы.Кто мне товарищ?Буду судьбу зажигать,Сколько мне надоДля жизни и смерти.Первая коробкаСпичек судьбы –Вот она! Вот она!
Точно колосья народного гнева,Как убитых оленей рога,14 июля мужья с копьями и пищалями,Сорок тысяч – целые горы выковано их кузней восстания,Брали Бастилию, –Воевали много раз и умеют, –Темную башню для сов, место для казни, застенок песен и пытокГде «Божия Матерь Застенка» в гостя впивалась шелком чугунных волосСветом дня пытки его озаряла, сжигая,А белые черепа башен были цветами,А кольца цепей роняли крови алые цветы,И были ковры из белых черепов и красные звенели цепи.Через 34 и два дня– 3 октября жёны на рынке,Хлеба на нем не найдя, чтобы заполнить корзины,Пошли к королю.Взяли Версаль, место для игор любви и цветов и соловьиного пенияНежно изысканных радостей рощи,Где деревья бреют себя, свои щетки, как щеголь,Ножницы знают, а цветы росли так,Чтобы написать
имя короля.Это обратное дело.А через 35 – [13 марта 1896 года].Поворот от тюрьмы к семье, от тюремщика к часовщику. Одна и та же звезда: 35.
1921
«Жиронды враг…»
Жиронды враг,Жорж-Жак Дантон.Три Жэ. Два Эн.Безумец.Современник Пугачева, тучный и опухший,Весь в перстнях из причесанных волос.Широкой груди мякотьОн из рубашки показал,Чтобы умели люди плакатьИ царедворец задрожал.С бровями яростной падучей,Гроба плотник – ложится в него,С устами клеветы,Клевал ты –Душа заряда в низложении царя, –Когда могилу рыли для другогоИ падали в нее.
Рим, неси на челе, зверь священный,Родимое пятно многих отцов числами узора –Свое 666.Ты извлек из длинной жизни,Долгого чета днейКорень площадиИ царственно подал лапойЧеловечествуЧисло 666. Зверь непостижимый.А три да три в степени три да три –Шесть в степени шесть –Делит паденья царей ч России и Франции,Изнеженных царей упадка.Так, озаренный величием рокаИ величья своего двукратным заревомСвятого падения, пылая смолою нравов,Рим извлекал корень площадиИз своего бытия.
Исчезающие! взгляните на себя!Лорды! вы любите, кончив Оксфорд,Охоту на дочеловечьих леса царей.Приходите в чащу, как каменный гостьИ, когда лев кровью харкает,Вы бросаетесь толпой – скорей и скорей! –Смотреть, как умирает лев.А вы участвовали в Гайд-парке,Другом Оксфорда,В волнующей охоте на молодых королев?
Этот строгий угол груди в замке синего сукнаБыл загаром зноя смугол, – это помнила она.Вспомни пристань, белый город, рядом дремлющие тополи.На скамейке вы сидели. – Что ж, – спросил ты, – мы потопали?И вода на смену зноя в кольца струй оденет телоИ завяжет узел волн у истока смуглых ног.
Юноша,Тебя родила дочь РоссииИ дочь священника с смиренными глазами,Любившая цыгана.Ты на <берегу> морском сиделИ палкою чертил узорВ песке морском,Порой бросаясь с диким крикомИ посохом подъятымНа черные стада довольных змей…Но день пробил –213 и 132 вместе, а это будет 8361,Свой общий вес кидая на чашу времениСчет равенства, число и тень его в обратном течении.На чашку дня рождения упав, он пробил,День урочный,Подобный богу, отраженному в реке,Когда с бессмертным юношей сидят вдвоем его речной двойник,Где дева в тринадцатый санИ тринадцать в второй сан возведены.И ты – моряк замыслов свободу вернуть морям –Ты повернул суда, на остров власти белые ссадил,Вернул их семьям и перинам.И, обманув лучистые глаза двух башен,И молоко чугунных гор, для жажды сотен паровозов,Из вымени холмов дымной коровы Биби эйбатаПтенцам изголодавшихся железных дрогТы в Красноводск привез,И море красное сложил к подножью Красноводска,Кровью не запятнав,В клюве ласкового заговора.Так баба-птица носит рыбу.Другие в этот день великийТворят обряды звезд, любовные обрядыС своей земной невестой.Тебе же подвиг дан, и небесная невестаЯвилася с глазами Девушки Морской.И лебеди с широким красным клювом<Вослед за> красным журавлем,Полетом управлявшим, встречая солнце,Как будто алым знаменем махали, – казалось победителю.
