Том 38. Полное собрание сочинений.

Толстой Лев Николаевич

№ 7.

Какъ разъ нынче встречаю въ газет лучше всего подтверждающую это <направленіе и> вліние наукой статью⁴³⁸ профессора Розенбаха о причинахъ самоубійствъ.⁴³⁹ Ученый профессоръ, перечисляя <вс.... столько-то> много причинъ <по его мннію> самоубійствъ, но ни однимъ словомъ не упоминаетъ объ <одной единственной причине ихъ, полнаго> отсутствіи религіи <въ нашемъ мір>.

Да, удивительно <временное затемнніе сознанія> одурніе людей нашего міра (и времени).

№ 8.

Жизнь наша дурна, не только дурна, но ужасна, если мы хоть немного

серьезно подумаемъ о ней. Надо исправить ее. И вотъ мы придумываемъ средства, но средства исправить нашу жизнь. Но жизнь нашу нельзя исправить. Жизнь наша такъ ужасна, что не исправлять ее нужно, а нужно понять весь ужасъ ея, покаяться въ ней и бросить ее всю и начать совсмъ новую, другую. Если воръ или проститутка, находя свою жизнь дурною, захотятъ исправить ее, а не измнить ее: т.-е. воровать такъ, чтобъ больше доставать, чтобъ не попадаться, и проститутк такъ продавать себя, чтобы больше зарабатывать, не уставать, не заболвать, то вдь это будетъ не исправленіе, не улучшеніе, а только ухудшеніе жизни. Разв не тоже самое съ жизнью нашего міра, съ нашимъ прогрессомъ, Дреднаутами, аэропланами, 50 этажными домами и пр. и пр. — Все это чтобы продолжалось, и все шло бы впередъ по тому же пути, по к[оторому] идетъ, но чтобы жизнь была лучше. Чтобы исправиться, надо понять свою гадость. А какъ же исправиться тому, кто не нарадуется самъ на себя, кто доволенъ какъ мдный грошъ <своей жизнью какъ мы довольны своей>. А трудно встртить где-нибудь въ комъ-нибудь такое непоколебимое самодовольство, какъ самодовольство нашихъ руководителей жизни.

<Какое же возможно исправленіе? улучшеніе?

Не радоваться надо тому, что скоро полетимъ на воздухъ,⁴⁴⁰ что у насъ такія армія и фабрики, а въ корн признать все безуміе нашей жизни и отречься отъ всего, всего того, что выросло на нашихъ порокахъ, нашихъ преступленіяхъ, на нашемъ развращеніи и одурніи.

Жизнь наша дурна отъ того, что у насъ нтъ того, мы потеряли то, чмъ всегда жили и <живутъ> чмъ только могутъ жить люди — потеряли пониманіе жизни.>

№ 9.

Знаю, что трудно людямъ нашего времени особенно тому классу людей, который стоитъ во глав такъ называемаго просвщенія, т.-е. одурнія людей, ошалвшимъ отъ <вытекающаго изъ безрелигіозности> безумія, эгоизма и гордости, и главное суеты, понять,⁴⁴¹ въ чемъ причина ихъ все большаго и большаго недовольства своей жизнью. Но хочешь не хочешь придется, какъ говорить пословица, если не мозгами, то боками понять ее.

И одно изъ такихъ грубыхъ, но очевидныхъ указаній на то заблужденіе, въ которомъ коснетъ такъ называемый Христіанскій міръ съ своей такъ называемой цивилизаціей, это та манія самоубійствъ, которыя все больше и больше учащаются везд, а особенно у насъ въ Россіи.

№ 10.

На дняхъ мн случилось постить два огромныя учреждения душевно больныхъ и <заняться> <почитать т книги, которыя трактуютъ объ одной изъ самыхъ комическихъ наукъ, о психіатріи. Въ воображаемой наук этой есть безконечныя и разнообразныя дленія того матерьяла, надъ которымъ они работаютъ — т.-е. дленія тхъ болзненныхъ состояній, которыя подлежатъ ихъ изслдованію.>

№ 11.

<И всегда презрительное мимоходомъ указаніе на вс религіозныя ученія и внушительное изложеніе эволюціонизма, выказываніе своей необыкновенной учености и съ безпредльной самоувренностью и самодовольствомъ ршительный выводъ>

№ 12.

‹Правда еще другой отдлъ самоубійцъ или покушающихся на самоубійство. Самоубійцы этого отдла не пишутъ писемъ не разговариваютъ, большей частью не оставляютъ посл себя и какія бы то ни было записки, а или нашатырный спиртъ, или уксусная кислота, или на рельсы подъ поздъ или петля или ружье или револьверъ. <И эти самые жалкіе.> Мн приводилось видть и такихъ передъ ихъ самоубійствомъ. Душевное состояніе этихъ самоубійцъ такое же какъ и первыхъ за исключеніемъ тщеславія <смутнаго полусумашедшаго> желанія что то доказать

кому то. Сущность дла таже: безумный эгоизмъ, т.-е. ложное представленіе о томъ, что въ его жизни нтъ никакого общаго смысла и потому опредленнаго назначенія, а что назначеніе его жизни есть только его личное счастье. Счастье это такіе люди полагаютъ въ самыхъ разнообразныхъ цляхъ, но всегда это⁴⁴² желаніе исполненія того, чего себ хочется. А какъ только ясно, что нельзя получить того, чего хочется, то естественный выводъ тотъ, что смысла жизни нтъ и надо уйти изъ нея.>

————

*[ДОБАВЛЕНИЕ К ДОКЛАДУ НА КОНГРЕССЕ МИРА.]

Вы желаете, чтобы я участвовалъ въ вашемъ собраніи. Я какъ умлъ выразилъ мой взглядъ на вопросъ о мире въ томъ доклад, который я приготовилъ для прошлогодняго конгресса. Докладъ этотъ посланъ. Боюсь однако, что докладъ этотъ не удовлетворитъ требованіямъ <высоко просвщенныхъ> лицъ, собравшихся на конгресс. Не удовлетворитъ потому, что, сколько я могъ замтить, на всхъ конгрессахъ мира мои взгляды и не мои личные, а взгляды всхъ религіозныхъ людей міра на этотъ вопросъ считаются подъ названіемъ неопредленнаго новаго слова антимилитаризма исключительнымъ, случайнымъ проявленіемъ личныхъ желаній и свойствъ нкоторыхъ людей и потому не имющимъ серьезнаго значенія. Но несмотря на это я все-таки исполняю и выраженное мн желаніе конгресса и свою потребность еще разъ хотя бы вкратце высказать все ту же мою мысль о полной безполезности выработки на конгрессахъ новыхъ законовъ, обезпечивающихъ миръ между ненавидящими другъ друга и полагающими свое благо въ наибольшемъ распространеніи своей власти народами. Считаю выработку на конгрессахъ новыхъ законовъ, обезпечивающихъ миръ, безполезнымъ главное потому, что законъ, несомненно обезпечивающій миръ среди всего міра, законъ, выраженный двумя словами не убій, извстенъ всему міру и не можетъ не быть извстенъ и <всмъ высоко просвещеннымъ> членамъ конгресса.

Вотъ объ этомъ-то закон, записанномъ не только во всхъ великихъ религіяхъ міра, но и во всхъ сердцахъ человческихъ, я считалъ и теперь считаю своимъ священнымъ долгомъ передъ Богомъ и людьми еще разъ напомнить высоко просвщеннымъ членамъ конгресса. Правда, что дятельность тхъ сотенъ людей, которые, слдуя этому закону, отказываются отъ военной службы и подвергаются за это тяжелымъ лишеніямъ и страданіямъ, какъ мои друзья въ Россіи и въ Европ (вчера только получилъ такое письмо отъ молодого Шведа, готовящегося къ отказу), не можетъ интересовать <высоко просвщенныхъ> членовъ конгресса, такъ какъ принадлежит къ области антимилитаризма, я всетаки думаю, что дятельность этихъ людей, не на словахъ, а на дл признающихъ законъ не убій и потому ни въ какой форм не принимающихъ участія въ преступномъ дл убійства, одна только лучше всего удовлетворяетъ и требованіямъ каждой отдльной души, совсти человка, а также врне всего служитъ и общему движенію къ добру и правд всего человчества, между прочимъ и той цли установленія мира среди людей, которой заняты члены конгресса.

Вотъ это-то, любезные братья, мн, доживающему послдніе дни или часы моей жизни, и хотлось еще разъ повторить вамъ. А именно то, что нужны намъ <не союзы>, не конгрессы, устраиваемые императорами и королями, главными начальниками войскъ, не разсужденія на этихъ конгрессахъ объ устройств жизни другихъ людей, а только одно: исполнить въ жизни тотъ извстный намъ и признаваемый нами законъ любви къ Богу и ближнему, который ни въ какомъ случа не совмстимъ съ готовностью къ убійству и самое убійство ближняго.

20 Іюля. 10 года.

Ясная Поляна.

[ВОСПОМИНАНИЯ О Н. Я. ГРОТЕ.]

Константинъ Яковлевичъ,

Получилъ ваше письмо и часть сборника, посвященнаго памяти вашего брата. Вы совершенно врно предположили, что то, что вы мн посылаете, вызоветъ во мн воспоминанiе о миломъ Никола Яковлевич. Это самое и случилось. Я прочелъ присланное и нынче утромъ, длая свою обычную утреннюю прогулку, не переставая думалъ о Никола Яковлевич. Постараюсь написать то, что думалъ.