Том 38. Полное собрание сочинений.
Шрифт:
Главная причина бдственности жизни человчества нашего времени въ томъ, что мы переживаемъ тотъ неизбежный переходъ отъ одного возраста къ следующему, который переживаютъ и отдельные люди, и цлые народы, переходя отъ одного міросозерцанія и строя жизни къ другому, новому, боле разумному, боле соответствующему степени развитія человчества и боле совершенному, переживаетъ въ наше время и все человчество.
VI.
Было время, когда мой взглядъ на безуміе нашей жизни представлялся мн такимъ исключительнымъ, что мн странно и страшно было выражать его, такъ онъ былъ нссогласенъ съ той непоколебимой самоуверенностью всего огромнаго большинства людей, живущихъ этой безумной жизнью, но въ послднее время я сталъ испытывать совершенно обратное: мн странно и страшно становится не высказать этого моего взгляда. Такъ для меня стало очевидно, что большинство человчества, въ особенности христіанскаго міра, живетъ въ наше время жизнью прямо противуположной и разуму, и чувству, и самымъ очевиднымъ выгодамъ, удобствамъ всхъ людей — находится въ состояние вроятно,
Несколько мсяцевъ тому назадъ я, чего уже давно не делалъ, взялъ газету и прочелъ ее, и все, что я прочелъ, было такъ странно мне, что я съ трудомъ могъ поверить тому, что действительно совершалось все то, что тамъ было описывано. Прочелъ я тамъ следующее: (Выписываю то, что записалъ тогда):
Дло идетъ о присоединеніи Босніи и Герцеговины.
Въ первой статье газеты самымъ серьезнымъ тономъ пишется о томъ, что несколько людей, называющихъ себя австрійскимъ правительствомъ, желаютъ присоединить къ тому, что они называютъ австрійской имперіей, несколько милліоновъ людей, другія же, тоже небольшія количества людей, называющіе себя одни — Сербскимъ, другіе — Турецкимъ, третьи — Болгарскимъ правительствомъ, не желаютъ этого. И что какъ т несколько людей, которые желаютъ этого присоединенія, такъ и т, которые не желаютъ этого, хотятъ, для того чтобы разрешить несогласіе, заставить несколько сотъ тысячъ людей разныхъ народностей итти убивать другъ друга или, какъ предлагаютъ некоторые, вместо этого однимъ получить, а другимъ заплатить несколько милліоновъ рублей, собранныхъ съ людей, живущихъ на земляхъ, называемыхъ Австріей, Сербіей, Болгаріей и Турціей. Небольшое же количество людей, называющихъ себя русскимъ правительствомъ, заявляетъ при этомъ, что они тоже пошлютъ десятки, а можетъ быть и сотни тысячъ людей убивать людей, повинующихся людямъ, называющимъ себя австрійскимъ или турецкимъ правительствами, если эти правительства не согласятся на предлагаемое русскимъ правительствомъ распределеніе земель.
Все это на французскомъ языке, въ самыхъ утонченныхъ формахъ, безъ упоминанія о тхъ приготовленіяхъ къ убiйству, на которыхъ все это основано, передастся черезъ посланниковъ отъ одного правительства другому и печатается въ тысячахъ газетъ и читается милліонами людей, находящими все ото вполн естественнымъ.
Казалось бы ясно, что милліоны людей, т. е. существъ, одаренныхъ разумомъ и нравственнымъ чувствомъ, не могутъ, не зная зачмъ и для чего, съ готовностью на величайшія лишенія всего дорогого людямъ, итти убивать тхъ неизвстныхъ имъ людей, которыхъ велятъ имъ убивать какіе-то неизвстные имъ люди, называемые правительствомъ, и что поэтому никакъ нельзя разсчитывать на то, что все то, что ршатъ правительства съ своими дипломатами, такъ точно и совершится. Но — удивительное дло: никто ни на минуту не сомнвается, что все предршенное правительствами такъ же врно совершится, какъ и то, что если человкъ пошлетъ деньги въ мясную лавку для покупки говядины, то онъ иаврно получитъ за свои деньги нужную ему говядину. И какъ для покупающаго говядину вопросъ только въ томъ, сколько и какого сорта ему нужна говядина и сколько надо послать денегъ, такъ и для всхъ разсуждающихъ въ министерствахъ и газетахъ о присоединенiи Босніи и Герцеговины вопросъ только въ томъ, сколько людей надо приготовить къ убійству или уже послать убивать другъ друга и какихъ именно людей и въ какихъ соединеніяхъ.
Такова поразившая меня первая статья. Читаю вторую статью подъ заглавіемъ «Работа и историческая преемственность».
Въ первой стать шла рчь о распоряженіяхъ международныхъ, о томъ, какъ разныя правительства заставляютъ вслдствіе несогласія между собой повинующихся имъ людей убивать другъ друга для какихъ-то чуждыхъ убивающимъ и убиваемымъ людямъ цлей; въ этой же стать идетъ рчь уже не объ отношеніяхъ между собой разныхъ правительствъ, а объ отношеніяхъ нсколькихъ людей, тхъ, которые считаютъ себя въ настоящее время русскимъ правительствомъ и распоряжаются жизнью десятковъ милліоновъ, и тхъ, тоже нсколькихъ людей, которые желали бы быть правительствомъ и поэтому считаютъ вс распоряженія существующаго правительства нехорошими.
Такъ, правительство, защищая себя, говоритъ, что «в настоящее время понятно только одно дленіе людей на группы: т, кто напрягаетъ свои усилія въ пользу роста и развитія русской государственности, и т, кто борется противъ ея основъ». Авторъ же статьи газеты, возражая противъ этого, говоритъ, что для того, чтобы можно было дйствовать въ пользу роста и развитія русской государственности, надобно, чтобы тмъ, кто иначе понимаетъ развитіе и ростъ русской государственности, была бы дана та же свобода дйствовать, какъ и та, которой обладаетъ партія правительственная, и что этого нтъ, т.-е. что люди, иначе понимающіе ростъ государственности, стснены въ своей дятельности и т. д.
И опять — удивительное дло — и т люди, которые считаютъ себя въ прав распоряжаться милліонами, и т, которые хотятъ быть и надеются при своей неперестающей борьб стать на мсто первыхъ, такъ же уверены въ томъ, что они могутъ распоряжаться жизнью десятковъ миллiонов народа, какъ мы уврены въ томъ, что каждый день взойдетъ солнце. И споры и разсужденія идутъ только о томъ, какъ велть жить всмъ этимъ милліонамъ, а что жить они будутъ по предписаннымъ имъ законамъ несколькими людьми, называемыми правительствомь, въ этомъ никто не сомнвается. И еще боле удивительно то, что и въ самомъ дл милліоны людей, т. е. разумныхъ, нравственныхъ существъ, живущихъ своимъ трудомъ и потому не только не нуждающихся ни въ чьей помощи, но и содержащихъ своимъ трудомъ много тысячъ праздныхъ
За этой статьей идетъ третья длинная статья «Конституціонный бюджетъ», въ которой разсуждается о томъ, сколько у каждаго человека, трудящагося для себя и своей семьи, слдуетъ ежегодно отнимать произведеній его труда, отдавая ихъ въ распоряжение людей, называемыхъ правительствомъ. Казалось бы очевидно то, что такъ какъ работеющимъ милліонамъ нтъ никакой не только надобности, но и повода отдавать произведенія своего труда людямъ, до сихъ поръ всегда употреблявшимъ эти деньги на самыя дурныя и безнравственныя дла, на изготовленіе орудій убійства, на тюрьмы, крпости, поставку водки, на развращеніе народа посредствомъ солдатства или ложной вры, то казалось бы очевидно, что и не будетъ никакого бюджета и нечего разсуждать о томъ, какъ собиреть и употреблять его. Такъ казалось бы, а между тмъ правительственные люди и т, которые хотятъ быть правительствомъ, съ полной уверенностью въ томъ, что деньги эти будутъ въ ихъ рукахъ, разсуждаютъ о томъ, какъ побольше собрать ихъ и какъ распредлить ихъ между собою. И — удивительное дло — деньги эти собираются и распределяются: нуждающiеся въ самомъ необходимомъ, часто голодные трудящіеся люди отдаютъ свои сбереженія празднымъ, безумно роскошествующимъ людямъ.
Следующая статья — «Вопросъ о государственныхъ преступленіяхъ на Московскомъ създ криминалистовъ». Въ этой статье описывается то, какъ собравшіеся въ Москве люди разсуждали о томъ, по какимъ статьямъ можно лишать свободы, грабить (штрафы), мучать, убивать людей и по какимъ этого нельзя делать, какъ лучше применять эти статьи и т. п. Сначала представляется удивительнымъ, для чего эти люди, очевидно несогласные съ правительствомъ и противные ему, не высказываютъ прямо того, что само собой представляется всякому здраво мыслящему человку, что, не говоря ужъ о христіанств, которое будто бы мы исповдуемъ, съ какой бы то ни было самой низкой нравственной точки зрнія совершенно ясно, что никакой человкъ, во имя какихъ бы то ни было соображеній, не иметъ права и не долженъ ни грабить, ни мучать, ни лишать свободы, ни жизни другихъ. И потому казалось бы ясно, что собравшіеся люди, враждебные правительству, должны бы были прямо сказать то, что само собой разумется для всякаго здраво мыслящаго человка: то, что одинъ человкъ не можетъ насиловать другого, не можетъ потому, что если допуститъ, что могутъ быть такія соображенія, по которымъ одни люди могутъ насиловать другихъ, то всегда — какъ это и было и есть — найдутся такія соображенія, по которымъ другіе люди могутъ и будутъ употреблять насиліе и противъ тхъ, которые ихъ насиловали. Но собравшіеся «ученые» люди не длаютъ этого, а старательно приводятъ хитроумныя соображенiя о томъ, какія «ужасныя послдствія происходятъ отъ отступленій по дламъ о политическихъ преступленіяхъ отъ общаго порядка судопроизводства», о «необходимости изученія государственныхъ преступленшй съ соціологической точки зрнія», о томъ, какъ «основная проблема все боле и боле развивалась на собраніи группы и все боле и боле становилась ясной невозможность ограничиться какими-либо краткими тезисами по такому сложному вопросу».
И опять то же удивленіе и недоумніе: почему то правительство, которое теперь дйствуетъ, или то, которое составится изъ тхъ людей, которые спорятъ съ нимъ въ надежд самимъ стать правительствомъ, почему эти люди такъ несомннно уверены, что тотъ народъ, который не знаетъ и знать не хочетъ вс эти 120, 117 и т. п. статьи, но, къ счастью, еще знаетъ другія статьи о томъ, что не надо длать другому, чего не хочешь себ, что лучше простить не семь, а семью семь разъ, чмъ мстить, — почему народъ этотъ подчинится ихъ статьямъ, 120-й, 117-й и еще какой-нибудь, и будетъ изъ повиновенія этимъ статьямъ совершать самъ надъ собой т преступленія всхъ законовъ божескихъ и человческихъ, которыя предписываются ему? И что удивительне всего, это то, что народъ не только подчиняется всмъ этимъ статьямъ, но и въ положеніи солдатъ, стражниковъ, присяжныхъ, тюремщиковъ, палачей совершаетъ самъ надъ собой вс эти, противныя его совсти и исповдуемому имъ, признаваемому божескимъ закону, преступленія.
Слдующая, пятая статья заключаетъ въ себ свднія о томъ, какъ человкъ, называющійся русскимъ императоромъ, выразилъ желаніе о томъ, чтобы умершій, жившій въ Кронштат, добрый старичокъ былъ признанъ святымъ человкомъ, и какъ синодъ, т. е. собраніе людей, которые вполн уврены, что они имютъ право и возможность предписывать милліонамъ народа ту вру, которую они должны исповдовать, ршилъ всенародно праздновать годовщину смерти этого старичка, съ тмъ чтобы сдлать изъ трупа этого старичка предметъ народнаго поклоненія. Еще понятно — хотя и съ большимъ усиліемъ — то, что люди могутъ быть такъ обмануты, чтобы врить, что они не столько люди, сколько подданные извстнаго государства, и во имя идола государства отступать отъ своихъ человческихъ обязанностей, какъ ото длается при принужденіи людей къ участію въ солдатств и войнахъ. Можно понять и то, какъ люди могутъ быть доведены до того, чтобы отдавать на завдомо дурныя дла свои сбереженія, какъ это длается при отбираніи податей. Какъ ни странно, но можно понять даже и то, какъ долгое и усиленное воспитаніе дурного чувства мести можетъ довести людей до того, что они подчиняются требованіямъ совершенія всякаго рода насилій, даже убійствъ надъ братьями, подъ предлогомъ наказанія. Но, казалось бы, невозможно уже заставить людей 20 вка, знающихъ евангеліе, понимать превратно назначеніе своей жизни, врить въ необходимость и благотворность идолопоклонническаго поклоненія неодушевленнымъ предметамъ.