Товарищ Ленин
Шрифт:
Она сложила старательно все, что редактор отобрал для Ленина, и отдала Володе:
— Живее! Пропуск уже заказан!
Рассыльный вскинул мятый картуз на кудрявую голову, сунул письма в карман ветхой солдатской шинели и помчался в Кремль через Ваганьковский, Воздвиженку и дальше, мимо зеленой чащи боярской усадьбы, еще таившейся за белокаменной оградой. Ветер развевал Володину шинель, как плащ.
В Троицкую башню Кремля Володя вошел через калитку, вделанную в чугунные ворота. Темный свод уходил высоко вверх, во мрак. Пахло
«Черт возьми! — досадовал Володя. — Ненамного меня старше, а уже курсант и при винтовочке, Кремль сторожишь, меня проверяешь…»
Володе очень хотелось поменяться с курсантом судьбой: ведь шагать тут с винтовкой в руке (пусть и не на фронте) все же лучше, чем разносить бумаги. Но, сообразив, что сейчас он, рассыльный, войдет к Ленину, а не этот курсант, Володя уже раздумал меняться.
Часовой вернул пропуск, и Володя ступил из мрачной башни на солнечный плац Кремля. Слева, вдоль желтых осыпающихся стен арсенала, выстроились пушки, пушечки, пушчонки, отбитые у Наполеона. Лафеты заросли травой, стволы длинными хоботами уткнулись в землю. Орудия словно отвешивали Володе земной поклон. А он шагал мимо них старательным строевым шагом.
Отовсюду мчались машины с обшарпанными боками, брезентовым верхом, слюдяными окошечками, они возникали у Спасской, у Чудова, у жилых корпусов — Кавалерского, Потешного — и пропадали где-то за аркой Белого коридора.
Справа толпились дворцы, терема, палаты, соборы, колокольни с тускнеющими куполами. Особняком, в отдалении, как и подобает, стояли «цари»: нестреляющая пушка, незвонящий колокол и мозаичные, словно отрубленные, головы «монархов» в гранитной галерее над кремлевским откосом.
Там, на площади, где запад, застыла история.
Рассыльный шел прямо на восток, к высоким зданиям, где история творилась. Он достиг светлого корпуса ВЦИКа и Совнаркома. Огромный красный флаг на куполе боролся с ветром.
Наконец Володя прошел длинные узкие коридоры, и ему показали нужную дверь. Он собрал все свое мужество, чтобы спокойно отворить ее. Ведь за этой дверью работает Ленин. Сейчас он скажет: «Товарищ Ленин, я принес письмо Чекунова и другие письма крестьян о ходе аграрной революции в деревне».
Хорошо бы все так сразу и выговорить!..
Рассыльный открыл дверь.
Большая комната была не кабинетом Ленина, а его секретариатом. Когда Володя вошел сюда, кто-то громко, на всю комнату, сказал: «Мария Игнатьевна, пришли из «Бедноты»!» У него молча забрали письма и унесли в другую комнату.
Вдруг дверь открылась и оттуда вышел Ленин.
— Это вы, товарищ, из «Бедноты»? А где же письмо Чекунова?
— Письмо Чекунова? — ужаснулся Володя. — Разве я не отдал его?
— Письма Чекунова я тут не вижу, — Ленин показал всю пачку писем.
Володя
— Вы почему там ищете? — Ленин показал рукой на карманы. — В чем вы носите письма?
— В кармане…
— Просто в кармане? — удивился Ленин. — А почему не в сумке?
— Это женщины ходят с сумками…
— Женщины? — повторил Ленин. — А солдаты? Вот у нас, в Совнаркоме, самокатчики развозят правительственные пакеты только в сумках.
Володя молчал, напряженно ожидая, что будет дальше.
— Вас как зовут? — неожиданно заинтересовался Ленин.
— Володя…
— Гм-м… — Ленин искоса посмотрел на рассыльного-тезку, словно примерял к нему подходящую форму обращения, и справился: — Скажите, молодой товарищ, а сколько всего писем послала ко мне редакция?
— Я не считал… Сколько дали, я все принес.
— А там, у себя, когда взяли письма, вы расписались?
— Я никогда не расписываюсь, — сказал Володя. И пояснил: — Мне доверяют…
— Доверяют? — переспросил Ленин. — Так, так. — И, словно стараясь вникнуть в положение дела, повторял на все лады: — Доверяют… Доверяют, значит… Они вам доверяют, и вы не расписались. Вы им доверяете и не сосчитали, сколько писем взяли. Мне вы тоже доверяете?
— Конечно! — горячо отозвался рассыльный.
— Ну, а ежели я оставлю письма у себя, вы расписку у меня потребуете?
— У вас, товарищ Ленин? Расписку? — И он робко улыбнулся: «Ленин, конечно, говорит это в шутку».
Поймав выжидательный ленинский взгляд, рассыльный уже смело проговорил:
— У вас, товарищ Ленин, расписку не требуют, вам, товарищ Ленин, все доверяют.
— Доверяют… — печально повторил Ленин. — Все… А доверяет ли нам крестьянин Чекунов? Если так обращаться с ним…
— Яс ним не обращался! — с отчаянием выкрикнул Володя. — Я сейчас побегу, письмо там, оно лежало отдельно. Я сейчас принесу его…
— Сейчас не надо, — остановил рассыльного Ленин. — Сегодня уже поздно. Принесете завтра. А сейчас внесем в наше дело маленький порядок.
И, обратившись к сотруднице, стоявшей рядом, Ленин попросил:
— Мария Игнатьевна, дайте мне, пожалуйста, тетрадь. Да, да, обыкновенную, школьную.
Девушка в пенсне принесла тоненькую тетрадку с девизом на голубой обложке: «Сейте разумное, доброе, вечное!»
Ленин раскрыл тетрадь.
— Страницу надо сначала разграфить, — пояснил он и справился у рассыльного: — А разграфить сами можете? Хорошо. Значит, на три графы. И в каждую вписывать: от кого получено письмо — в первой графе; кому направлено — в середине; а здесь расписывается получатель. За меня будет расписываться Мария Игнатьевна. — Ленин чуть заметно улыбнулся. — Ей я доверяю.