Трафальгар. Люди, сражение, шторм

Клейтон Тим

Чуть позже испанская шхуна наконец-то подвезла нужный им становой якорь с канатом. Ее попросили положить его как можно дальше вперед, шхуна попыталась поставить его впереди стоп-анкера, но ветер внезапно усилился, трос, крепивший якорь к борту шхуны, лопнул и якорь бесполезно упал по траверзу на скальный грунт. Канат, ведущий к становому якорю, так сильно перетерся, что осталась целой только одна прядь. Де ла Бретоньер не мог поднять якорь, который застрял среди скал, поэтому он перерубил канат, и его люди стали подбирать перлинь стоп-анкера. Во время выборки стоп-анкер застрял на краю Галерной отмели. Это было единственное, что их удерживало.

Де ла Бретоньер спросил испанского лоцмана, готов ли он двинуться в путь и попытаться добраться до якорной стоянки, если над всеми рифами будет достаточно воды, чтобы они могли пройти. Тот отказался, сказав, что лучше подождать там, где они были, до утра. Как только

они отправили его обратно на берег, низкие тучи сгустились, а юго-западный ветер усилился.

Де ла Бретоньер обсудил ситуацию с Филибером и другими выжившими офицерами. Они "предвидели ночь, еще более страшную, чем предыдущая", и решили идти, невзирая на отсутствие лоцмана. Команда, используя шлюпки, подняла стоп-анкер и развернула корабль на нужный галс, после чего им осталось только молиться. Это сработало: "корабль сразу же набрал ход; он отлично управлялся под тремя брамселями, установленными на обрубках мачт. С той минуты мы поняли, что спасены. Как истинные моряки, они объясняли свое выживание "ходовыми качествами корабля", который они полюбили.

Они прошли над Галерной банкой и на рассвете добрались до якорной стоянки в Кадисской бухте. "Мы отдали якорь на глубине 6 1/2 морских саженей, грунт песчаный и илистый", — торжествующе сообщал Филибер, но сразу же послал офицера к Космао-Кержюльену на «Плютон» с просьбой как можно скорее прислать им становой якорь: погода выглядела угрожающей. Весь этот ужас еще не закончился.

С 22 часов начались порывистые шквалы с дождем; в 23 часа сильный шквал заставил нас сдрейфовать; сразу же мы отдали имевшийся у нас флюк [71] , прикрепив к нему канат, и выстрелами стали звать на помощь. Через полчаса после полуночи мы ощутили сильный удар; перо руля оторвало и мы потеряли его, так как страховочные цепи были разорваны во время боя.

71

Небольшой однорогий якорь (вроде крюка).

Но «Альхесирас» выжил. В десять утра 25 октября прибыла лодка из Карраки [72] и положила становой якорь далеко впереди них. Наконец, они были в безопасности.

Последний французский беглец, «Эгль», все еще был подвержен стихии. Судно находилось очень близко к берегу, и британцы предположили, что оно село на мель, но это было не так. Из Кадиса маркиз Солана неоднократно писал коменданту замка Санкти-Петри, призывая его спасти экипаж француза. Но, хотя его аванпост находился соблазнительно близко к тому месту, где стоял на якоре «Эгль», Фермин де Аргумоса не смог добраться до него. Он писал душераздирающие ответы, описывая предпринятые попытки. В первую ночь после битвы Антонио Уллоа повел своих людей в бурное море и спас семнадцать пловцов с «Фугё». Утонули только двое. Следующей ночью они снова вышли в буруны; но море было смертельно опасным для маленьких лодок, и в письмах Аргумосы неоднократно подчеркивалось, насколько "абсолютно невозможно" было добраться до потерпевшего крушение корабля. Звуки сигналов — выстрелов из орудий — слышались постоянно, но только 24 октября они смогли узнать, что это был «Эгль», и все же добраться до него не смогли.

72

Arsenal de la Carraca —— арсенал испанского флота, расположенный недалеко от Кадиса. Рядом с ним расположена судоверфь, где строились и ремонтировались корабли и суда.

«Эгль» чудом выжил в четверг вечером, но из-за ухудшения погоды в пятницу Асмус Классен созвал офицерский совет. Капитан Гурреж был все еще жив внизу, но ему и многим другим раненым требовалась помощь. Классен опасался, что если они и дальше будут оставаться на месте, то разделят ужасную участь «Фугё», свидетелями которой они были. Но когда они в последний раз перед этим попытались поменять позицию, «Эгль» оказался неуправляемым. С тех пор его корпус пострадал от сильных ударов бешеных валов. Они выбросили за борт 18-фунтовые орудия, часть орудий с верхних надстроек и около тридцати тонн разных материалов с нижней палубы, и решили рискнуть всем в последней попытке добраться до Кадиса. Классен вернулся на палубу.

Ветер только что сменился на юго-западный штормовой. Я немедленно воспользовался этим, чтобы обрубить якорный канат, и был удовлетворен тем, что корабль хорошо управлялся двойным румпелем под небольшим количеством парусов. Я без лоцмана на одном галсе подошел к входу на рейд Кадиса и отдал якорь рядом с испанским кораблем «Сан-Хусто».

Там

они простояли пятничную ночь, но недолгий успех оказался иллюзией. С началом отлива у правого борта корабля появились буруны, а на рассвете "его стало бить о грунт и после нескольких последовательных ударов оторвало перо руля". Классен понял, что находится слишком близко к скалам Диамант и оставаться там опасно. Ему пришлось обрубить якорный канат. Но, так как другого у него не было, то единственным шансом было бежать к берегу. Он направил корабль к югу от устья Рио-Гуаделете на мягкое песчано-илистое дно берега, протянувшегося от устья в сторону Пуэрто-Реаля. "Я надеюсь вытащить его", — доложил он сразу после посадки на мель, но этому не суждено было сбыться. Тем не менее, проявив необычайную предприимчивость, он и его коллеги спасли жизни всей команде. Гурреж был доставлен на берег живым, но вскоре скончался от многочисленных ран, о чем, по словам испанского свидетеля, "искренне сожалели" многочисленные друзья, которых он приобрел в Кадисе.

Эта ночь — ночь последнего испытания для «Эгля» — в заливе Кадис закончилась настоящей катастрофой. «Аргонавт» и «Сан-Хусто» подали сигнал бедствия, «Св. Франциск Ассизский» выбросился на берег, а «Эндомтабль» ударился о скалу и исчез, так что, когда утром наблюдатель башни Тавира тщетно осматривал бухту, от него не осталось и следа. Подобрав нескольких выживших с «Буцентавра», «Эндомтабль» был переполнен, но насколько велико было количество людей на его борту, неизвестно. Цифры потерь «Буцентавра», приведенные французским историком Эдуаром Дебриером, учитывают только шестьдесят пять человек, утонувших на «Эндомтабле». Если это верно, на нем могло находиться меньше людей, чем те четырнадцать сотен или более, о которых заявляли истеричные свидетели. Но на борту, вероятно, было около тысячи человек. По словам капитана Перно, чей полк формировал команду пехотинцев для «Эндомтабля», только около 150 человек пережили кораблекрушение, а двадцать два из двадцати четырех офицеров погибли. Ни в одном отчете не указано более 180 выживших. Капитан «Эндомтабля» Жан-Жозеф Юбер утонул вместе с остальными. Два человека из экипажа «Конкерора» также погибли в этом кораблекрушении.

Тем временем в открытом море попытки британцев эвакуировать людей и уничтожить призы застопорились из-за ужасной погоды. «Монарку» сорвало с якоря, и она потерпела крушение в пятницу у южной оконечности берега Аренас-Гордас к северу от Санлукара, в результате чего погибло большинство или все из приблизительно ста семидесяти испанцев, находившихся на борту. "В четверг вечером или утром в пятницу буксирный трос «Монарки» оборвался, и при дневном свете было замечено, как она дрейфует в бухту: я боюсь, что она погибла со всеми на борту", — сообщил Генри Бейнтан Джорджу Хоупу в воскресенье вечером. Ему самому приходилось несладко на якоре. У «Левиафана» "разбило румпель и расшатало верхние штыри пера руля", но Бейнтан "предпочел это удержанию корабля под парусами в нашем искалеченном состоянии, когда грот-рей сомнителен даже для того, чтобы на нем поставить марсель".

Уильям Резерфорд и команда «Свифтшура» быстро набирали опыт спасательных работ. Они продолжили начатые «Дредноутом» работы по эвакуации людей с «Сан-Августина» и вывезли 116 человек до того, как погода стала невыносимой. «Аякс» попытался продолжить эту работу , но потерял два баркаса со всеми гребцами, и только один катер добрался до испанского корабля, где его восемь человек остались с призовой командой «Левиафана» и тремя сотнями испанцев, все еще находившихся на борту. «Аякс» отказался от эвакуации, сообщив, что "два приза продрейфовали мимо нас... сильный штормовой ветер, неистовые шквалы, бурное море". «Сан-Августин» удержался на плаву до тех пор, когда в субботу стало спокойнее. Затем Бейнтан приказал Кодрингтону завершить эвакуацию, и тот поставил «Орион» на якорь неподалеку от «Сан-Августина», доложив Бейнтану в субботу вечером, что:

Шквал и частичное изменение направления ветра заставили меня опасаться, что я должен отложить работу с призом, и мне следует встать на якорь в более подобающей моряку ситуации для выполнения ваших приказов... Лейтенант-испанец «Сан-Августина» говорит, что корпус герметичен, почти не пропускает воду ("всего 8 дюймов в час") и имеет очень хорошие насосы, но только один якорь и якорный канат, на котором он держится. Пера руля нет, на борту около пятисот человек. Учитывая это и возможное наступление благоприятной погоды, я предлагаю дать моей измученной команде как можно больше отдыха сегодня вечером, и я буду готов выполнить ваши приказы утром.