Трансильвания: Воцарение Ночи
Шрифт:
Позже, отдохнув несколько мгновений, пока он еще держал меня в объятиях, в то время, как жар и нервный тремор покидали мое тело, сменяясь покоем и отдыхом после бесконечных мук, он уговорил меня снять распятия со стен и окон и выбросить их в открытые ставни. Сейчас я ради него сделала бы что угодно. Даже вошла бы в пещеру горного короля…
Я покинула место заключения моего кошмара, не оглядываясь, и успела сделать буквально пару шагов. Из дверей палаты шестьдесят пять показалось омерзительное существо змеиной породы. Все тело его было покрыто зеленой чешуей, а голову венчали отростки оранжевого цвета. Я оказалась зажата между стеной и трехметровой змеей, которая открыла свою пасть надо мной. Приготовившись к неминуемой смерти от чудовищной
Он что-то произнес на латыни, и существо, склонив голову и издав пару трелей шипения, скрылось за дверью своего обиталища.
Кошмар каждого из моих снов улыбнулся и подмигнул мне. — Если захочешь, эта ночь станет одной из тысячи подобных. Возвращайся, Лора. Не имеет значения, сколько времени тебе понадобится, чтобы принять решение. И меня. Я буду ждать…
Пришла в себя я уже в душе номера гостиницы. Под струями воды я, наконец, рассмотрела, что он сотворил со мной. Кровоподтеки, синяки, рубцы в виде полумесяцев по всему телу.
— Господи, что я позволила с собой сотворить?..
Состояние эйфории покинуло. Боль вернулась во всей ее ужасающей и разрушающей ипостаси. Болел каждый участок тела, словно поры кожи искололи и заполонили ядом. Каждый нерв в моем теле сходил с ума от боли. Панический ужас и запах тления забили легкие. Тление исходило от меня, висело в воздухе. Кажется, я начинала разлагаться изнутри. Я села на край ванной, положила подбородок на согнутые колени и обвила их руками. Сил даже на то, чтобы расплакаться, уже, увы, не осталось.
====== Глава 4 – Дом, милый дом ======
ГЛАВА 4 - ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ
Мир грез, жди меня, я в пути.
Меня разбудил приступ головной боли за несколько часов до будильника. Сев на кровати, сдавив руками затылок и поморщившись, я задумалась. Как я попала в гостиницу, если оставалась на ночное дежурство?..
Постепенно события вчерашней ночи начали всплывать одно за другим. Дерзкая вылазка на четвертый этаж назло Стэнфилду, обескровленные тела, он, ночь с ним…
— Дерьмо. — Я громко выругалась вслух.
Посреди ночи девица выбегает из психушки в крови, шрамах, с диким взглядом, в состоянии дурмана. Кто, черт возьми, взял на себя ответственность посадить такую в такси и довезти до гостиницы? С кем остаток ночи провели пациенты, если в больнице оставались только я и охранник — Мистер Коулман? Вашу ж Машу… Я дала обещание, что согласна на ответственную работу. На меня возложили надежды и чаяния. На меня оставили всю больницу. И что я сделала? Я подвела их всех. А что я сделала еще? Нечто гораздо более преступное, нежели взвалить ответственность за больных на плечи охранника. Я выпустила древнее зло, уничтожавшее людей. Пациентов этой больницы. Я сняла распятия — единственное, что сдерживало его силы, и выбросила в окно. Какой хаос должен был воцариться за ночь, если голодавший неизвестно сколько дней, месяцев, лет вампир обрел свободу? Да чтоб меня! Встав с кровати, я пару раз стукнулась лбом о стену. Вены горели. Зудело, чесалось и болело все тело. А в голове звучал его приторный хрипловатый и невыносимо сексуальный голос.
— Шрамы останутся, как подарок, чтобы ты помнила обо мне…
Нет мне прощения. Тьфу, Боже мой, о чем я вообще думаю?.. А я думала о нем. И не могла остановиться. События прошлой ночи так врезались в память, что их было не вычистить, не отскоблить даже с порошком. И, пожалуй, с порошком их оттирать было бы уместно. Ибо так грязно и омерзительно до сегодняшнего дня я себя еще никогда не чувствовала. Надо прополоскать рот, ибо целоваться с мертвецом — действие за гранью всех допустимых норм. А дать ему доступ к своему телу… Боже, как я могла так пасть… Я с горечью посмотрела на себя в зеркало.
— Поверь мне, солнышко, это еще не предел. Ты бы и ниже пала, предоставилась бы только
— А есть куда ниже? — Скептически и укоризненно спросила я у отражения.
Слава Богу, оно ничего не ответило. Да и что тут ответишь? Я нарушила обещание, данное мной заведующему, подвергла опасности жизни вверенных мне больных, оставила больницу в то время, когда требовалось мое присутствие. В своем лице я видела предательницу рода людского, потому что дала свободу демону, насытив своей плотью и кровью, которого, быть может, годами удерживали в заточении, чтобы спасти от него людей. Я клялась, что надежна… И я не лгала. Не в моем характере было поступать безответственно. Но все же я так поступила. Хоть и впервые. И ради чего? Ради простого секса? Да что со мной не так? ..
— Не простого, а феерического секса, радость моя. — Подсознание издевалось и подтрунивало надо мной голосом мрачного, мертвого садиста.
— Заткнись. — Процедила я сквозь стиснутые зубы.
Внутреннее ‘я’ снова визгливо сцепилось в диалоге с подсознанием.
— Меня зачаровали. Меня могли убить. У меня не было шансов сопротивляться. Как я еще могла поступить?
— А хотела ли сопротивляться? — Тихий, насмешливый голос в голове гаденько захихикал.
— Так. Заткнулись оба. — Скомандовала я вслух. — Кто бы там в голове ни болтал, нам всем нужно сейчас привести себя в порядок и идти с повинной к Алану Стэнфилду, молясь об увольнении без судебной за произошедшее ответственности.
За ночь рубцы и шрамы значительно побелели, что не могло не радовать, но, разумеется, испариться они не могли, а моя паранойя заставляла меня думать, что их видно даже через одежду. Мне казалось, что они горят огненным узором поверх моего демисезонного пальто, чтобы каждый прохожий мог увидеть и ткнуть в меня пальцем, чтобы показать всем, во что я превратилась и до чего докатилась. Чувствуя себя стесненно и пристыженно, я спрятала лицо в воротник…
Май подходил к концу, но трава еще была припорошена тонким слоем утреннего инея. Решив пройтись пешком, чтобы не привлекать внимания к моим мыслям посторонних, я, наконец, вспомнила, что ночью до гостиницы меня довез водитель такси, таинственным образом исчезнувший посреди шоссе в первый день, когда я вышла на работу; бормотавший об угрозе, нависшей надо мной и мистическим образом вернувший мне деньги. Вряд ли он был так прост, как казалось на первый взгляд. Возможно, он узнал меня. Но даже это не меняет того факта, что села я в такси с окровавленной шеей и лицом, в состоянии наркотической эйфории ПОСРЕДИ НОЧИ! Вряд ли обычный человек не озадачился бы до такой степени, чтобы хотя бы задать несколько вопросов. Но нет. Этот довез меня до круглых дверей гостиницы, молча. Кажется, весь мир был в курсе о существовании монстров и угрозе, от них исходившей. Кроме меня…
Двери больницы захлопнулись за моей спиной, я поздоровалась с Мистером Коулманом, который отчего-то пристально смотрел на меня, не отрываясь. Пытаясь укрыться от этого обличающего взгляда, я вжала голову в плечи. Забежав на минуту в ординаторскую и оставив там сумку и пальто на крючке, я вышла в холл второго этажа. Творилось нечто невероятное. Медперсонал стягивался в центр холла с каталками, накрытыми простынями. Все до одной были залиты кровью. Я насчитала в общей сумме десять каталок. Меня резко затошнило, и я прижала ладонь к лицу, с трудом сдерживая подступающие слезы. Мистер Уингфилд стал виной трагической оплошности. Он зашел, куда не следовало, и поплатился. Все, что творилось здесь и сейчас, было исключительно моей виной. И мне теперь с этим жить. Все равно, что я убила бы всех этих людей собственными руками. Капризная инфанта. Я захотела то, что мне не принадлежало, и ценой за это стали человеческие жизни. Все эти несчастные люди стали жертвами. Только вчера я обвиняла Стэнфилда в том, что он — чудовище. А на деле единственным чудовищем в этом помещении была я. Даже не Владислав.