Трансильвания: Воцарение Ночи
Шрифт:
Он сгреб меня в охапку, сжав мою талию в своих руках. — Понимаешь, птичка?
— Мне извиниться? — Я наивно посмотрела ему в глаза и как бы невзначай коснулась рукой своей шеи и открытых, незащищенных плеч. — А, может, я уже прощена, Ваше Величество?
— Принимаю извинение от твоих вен и артерий. — Улыбнулся он.
— Они подумают над этим. — Я закусила губу, склонив голову набок и коснувшись пряжки ремня с эмблемой Ордена Дракона. Расстегивая ремень, я улыбнулась в ответ, глядя ему в глаза. — Думаешь, у меня слишком мягкий характер? Я умею и жестко играть.
— Твой завтрак остывает. — Граф изогнул бровь и вопросительно посмотрел на меня.
— Меня изводит голод другой природы. Поэтому, мне плевать.
Мгновение он смотрел мне в глаза, затем просто отшвырнул
Последнюю неделю моего человеческого существования мы очень редко выходили из спальни. Голод, страшный нечеловеческий голод по единению душ и тел швырял нас в объятия друг друга. Сбросив маски своих человеческих лиц и отдавшись инстинктам животных внутри себя, мы готовы были разорвать друг друга. Уничтожение, поглощение и похоть. В каком направлении скрылась та непорочная половина моей души, о которой он так часто любил говорить, я не имела представления…
Тридцать первого мая две тысячи четвертого года граф сделал мне предложение. Он не вставал на одно колено, не давал клятв, а просто произнес, глядя мне в глаза.
— Лора Уилсон. Окажешь мне честь стать моей женой?
Я коснулась его лица, и, прижавшись своим лбом к его, закрыв глаза, прошептала. — К чему эти вопросы. Ты и без них знаешь, что я твоя. С первого взгляда, с первой встречи я проклята тобой. Я не могу без тебя. Больше не смогу. Я стану твоей женой, только пообещай мне, что это навечно. Пообещай, что никуда не денешься, не исчезнешь, не пропадешь, не бросишь. Я боялась влюбляться в тебя, но ты настоял и не оставил мне выбора. Теперь, не смей исчезать. Если тебя не станет, я просто сойду с ума.
— Я никуда от тебя не денусь. — Он коснулся моей щеки. — Ты зря боишься меня потерять. С сегодняшнего дня и до скончания веков. Мы будем жить вечно.
— Я согласна…
Золотое кольцо с бриллиантом в десять карат стало продолжением моей руки. Спиной ощущая шелковые простыни, я сгорала дотла от жадных поцелуев, обжигающих адским пламенем мою шею и плечи.
— Обещаю. Навечно. — Произнес он. Острые клыки, едва коснувшись кожи, вонзились в яремную вену. Сделав пару глотков, граф отстранился и посмотрел на меня. Взгляд длился всего несколько мгновений. Затем грубым и отточенно быстрым движением рук вампир сломал мне шею…
====== Глава 5 – Пробуждение от человечности ======
II. БЫТЬ ВАМПИРОМ
ГЛАВА 5 — ПРОБУЖДЕНИЕ ОТ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ
И не знала ее жажда крови границ. Желание убивать стало вторым дыханием. Чистая сердцем при жизни, в смерти она обратилась к тьме.
Я горела…
Постаравшись пересечь закипающий океан огня внутри и снаружи, вынырнуть в прохладную атмосферу и пошевелить хотя бы пальцем, я обнаружила, что ничего из этого у меня не выходит, и, издав крик не то боли, не то отчаяния, замерла, окончив тщетные попытки. Я не смогла даже открыть глаза. Веки будто стали каменными и невыносимо тяжелыми. Обоняние включилось раньше всех остальных органов чувств. И не просто включилось. Оно будто запустилось в работу на двести процентов. Я вдохнула, превозмогая боль от жара и электрического тока, пронзавшего все мое тело. В воздухе повис запах чего-то неземного. В этом запахе переплелись земля и небо, огонь и ветер, голод и насыщение. Этот волшебный запах увлекал за собой мое сознание, и я уже почти приготовилась следовать за ним, но, не без труда, одернула себя и снова втянула воздух в легкие. В комнате летали и кружились и другие запахи: сандал, запах древесной коры, лаванда, едва ощутимый запах разложения. Здесь безумно вальсировали и трепещали также запахи и совсем иной природы: сероватый запах страха, заряженный ярко-оранжевым выбросом адреналина, запах страсти, алыми огоньками отплясывающий чечетку на поверхности сознания, темно-багровый и вязкий, тягучий, словно сорная топь, запах вожделения и обсидианово-черный без единого вкрапления другого цвета запах смерти. Смерть. Да, это определенно смерть. Она была здесь повсюду. Ползала по полу, как змея, взбиралась на стены, как вор, кружилась
Как распрямившаяся струна, которую долго и безуспешно гнули в противоположную сторону, я сорвалась с кровати, и тут же ударилась спиной о стену. Огромным усилием воли я разжала каменные веки и взглянула на мир, тут же пожалев об этом скоропалительном решении. Видеть таким зрением было абсолютно невозможно. Маленькие желтые огоньки свечей плясали и вздымались вверх, как демоны на раскаленных углях. Полумрак казался живым. В нем что-то постоянно передвигалось и вибрировало.
Краем глаза я увидела зеркало на стене. Резкий рывок, и вот я уже стою перед ним и не вижу себя в отражении. Зеркало отражало лишь окно, выходившее на зеленую поляну и хребет Карпатских гор, покрытый искрившимся на солнце ослепительным белым снегом. Где же я?.. Зеркальная гладь не казалась ровной. Она состояла из частиц, крошек стекла, заполнивших всю поверхность зеркала, которая ежесекундно подергивалась и рябила.
Я отпрянула, сделав шаг назад. Вместо того, чтобы оказаться у края кровати, я почувствовала, как вжимаюсь спиной в оконную раму и стекло, которые оказались, на удивление, очень теплыми.
— Что со мной?.. — Тихо произнесла я. Пришлось зажать уши руками. Мой собственный голос раздавался внутри моей головы. Он сводил с ума сверхчувствительный слух. А, быть может, это был вовсе и не мой голос. В нем исчезли все привычные нотки, тембр, который вкладывала в него жизнь все мои шестнадцать лет. Этот голос напоминал трескающийся морозный лед.
— Процесс обращения в вампира всегда мучителен. А учитывая то, какой ты была в жизни человеческой, учитывая, что вся твоя жизнь была агонией, скажу лишь, что в смерти, посмертии и бессмертии будет еще труднее. Агония станет адской мукой. Придется терпеть, свыкаться и учиться жить заново. Все, что было в человеческой жизни, больше не понадобится…
Его голос… Теперь он звучал еще прекраснее, и как я раньше могла этого не замечать?.. Легкая хрипотца мелодичного баритона серебристого оттенка, в котором звучала гробовая жадная вечность, переполненная мягкими оттенками любви, вязким влечением, смертельной глубиной.
Внезапно я почувствовала навязчивый зуд в деснах. Что-то было не так с моими зубами. Клыки заострялись, удлинялись, становились тонкими и острыми, как иглы. Болезненные ощущения в верхней и нижней челюсти продолжили мою агонию. Я упала на пол. Позвоночник выгнулся, а затем проделал то же самое, только в обратную сторону. Я слышала хруст ломаемых костей и хрящей. Дышать не осталось сил. Я взвыла. Что-то не так было и с моими руками. Бледная алебастровая кожа бугрилась и деформировалась, становилась молочно-белой и перепончатой. Ногти неестественно вытягивались, превращаясь в когти. Некая сила вывернула руки к спине, из лопаток которой внезапно прорезалось два огромных крыла, как у летучей мыши. В безумии я взвилась под потолок. Что-то со звоном рухнуло на пол. Бриллиантовая люстра. Это меня не остановило. Бешено взмахивая крыльями, я пыталась скинуть с себя эту личину вместе с ее крыльями, вырваться из собственной чудовищной шкуры. Какая-то тень мелькнула рядом, и резкий удар в позвоночник уронил меня на кровать. Черная тень сжала в когтистых лапах мои крылья с такой силой, что я взвыла от боли. Его обжигающий голос довлел надо мной. Он раздавался в моей голове.
— Нет уж, милая. Так дело не пойдет. Эта люстра пришла ко мне прямиком из восемнадцатого века. Плохая девочка. Нельзя бить дорогие вещи. Контролируй себя. Контролируй свои эмоции, и тогда, и только тогда ты сумеешь взять власть и над своим обращением. Дыши глубже. Ты можешь это контролировать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Вес его тела был невыносим. Мне казалось, что он раздробит все кости в моем теле. Огромный нетопырь и не планировал отпускать мои крылья из своего звериного захвата. Это причиняло невообразимую боль. Усилием воли я заставила себя сделать длинный вдох и короткий выдох и сконцентрироваться.