Трансильвания: Воцарение Ночи

Роксенбер Лорелея

Я дернулась и замерла. Впервые даже мысленно я назвала его по имени, избежав эпитетов ‘кошмар’, ‘садист’ и им подобных.

Но в этом была своя правда. Он был измучен жаждой. И насыщал свою утробу. В этой ситуации действовал принцип естественного отбора. Чудовище, которым стала я, было многим хуже. Я не выживала, не жаждала их крови. Я просто их убила, встав на сторону того, кого считала проклятием своей жизни. На этот раз я слишком далеко зашла. На этот раз у Бога не нашлось бы для меня прощения.

Заметив меня, неуверенно топчущуюся у дверей ординаторской, заведующий подошел ко мне вплотную и коротко бросил через плечо.

— Нам нужно поговорить. Прямо сейчас, в моем кабинете.

Я окинула его быстрым взглядом. Он был смертельно бледен, вены выступили у него на лбу, а тени залегли под глазами, отчего он стал выглядеть намного старше своего возраста. Не дойдя до кабинета, заведующий развернулся в мою сторону и снял очки. Отерев пот со лба, он начал свою речь.

— Следовало сразу ввести Вас в курс дела, Мисс Уилсон, но не предоставилось

возможности, а сейчас мы в абсолютно бедственном положении, поэтому у меня не остается выбора. Мистер Коулман доложил нам, что поутру не обнаружил Вас на рабочем месте, и, поверьте мне, в иной ситуации взыскания с Вас не ограничились бы обычным штрафом, но сегодня я Вас прощаю. Сегодня мы нуждаемся в любой помощи от каждого из наших сотрудников. Какая бы глупость ни сподвигла Вас бежать отсюда, это моя вина в том, что я оставил больницу на новичка. Побегом Вы, возможно, спасли себе жизнь, и я не виню Вас в этом. Возможно, Вас напугали мои слова, но они были сказаны не просто так. Вчера я солгал по поводу смерти Мистера Уингфилда. И Вы мне не поверили. Я понял это по Вашим глазам. Вы слишком умны, Лора, чтобы даже человек со стажем мог Вас обмануть. Больного убил не несчастный случай. Психиатрическая больница штата Иллинойс №14 уже пятьдесят с лишним лет служит тюрьмой для самых опасных в мире преступников. — Стэнфилд понизил голос. — Страшнейших монстров и чудовищ из кошмаров, которыми люди любят пугать своих детей. Они реальны. Святой Орден из Рима охотится на них при помощи своих знаменитейших в мире охотников и доставляет сюда, а мы обеспечиваем их заключение. Охотники также приглядывают за их содержанием, за тем, чтобы они не выбрались отсюда. Но последние две недели они настолько загружены работой, что не могут быть с нами. Ни власти, ни пациенты не догадываются, кого в своих стенах скрывает больница. А если кто-нибудь из больных и узнает правду, мы — очень выгодное место для прикрытия подобной деятельности. Нашим пациентам все равно никто не поверит. Четвертый этаж содержит в своих палатах абсолютное зло. Каким бы монстром Вы меня не считали, Мисс Уилсон, я не экономлю бюджет больницы. В меню напротив палат четвертого этажа стояли прочерки, потому что четвертый этаж уже давно не больница, а тюрьма. Это рисковое предприятие, Мисс Уилсон. Держать монстров в непосредственной близости от людей, но, с другой стороны, где в нашем мире вообще возможно было бы держать в секрете подобное?.. А это важно, чтобы никто во внешнем мире не знал правды. Для их же безопасности. Старик Уингфилд по глупости своей поднялся на четвертый этаж. И поплатился за это своей жизнью. Но это было лишь начало череды бедствий. Похоже, что отведав его крови, самый могущественный и ужасающий зверь, которого мы держим здесь уже практически сорок лет, вырвался на свободу. Он уже совершал подобное дважды. Три года и почти что семнадцать лет назад. Он бежал, его гнали, но все-таки поймали и вернули сюда. А сейчас он слишком голоден и силен, он линчует всех, кто встает у него на пути. Будьте осторожны. Он выглядит, как мы. У него человеческая личина, но душа абсолютного зла. Он — Дьявол во плоти. И, если он освободится, и, как гласит пророчество монахов Святого Ордена, найдет свою погибшую несколько веков назад жену, реинкарнировавшую в нашем времени… Она — ключ к его воцарению. К воцарению Ночи над всем миром. С ее помощью он станет непобедим. Вместе они низвергнут всю сеть миров в прах. Да-да. Вы не ослышались. Наш мир — не единственный. Есть и другие… И все они будут порабощены властью тирана и ненасытного убийцы. Приспешники его ищут девушку по всему миру, ту, с которой он обвенчался еще в смертной жизни, чтобы привести к нему, уже около десяти лет. Он чувствует, что она вернулась. Вампирские пары создаются навечно. И он ни перед чем не остановится, чтобы найти и вернуть ее. Без нее он — ничто. Будет гоним и пойман всякий раз. Но она… Она все миры поставит на колени и заставит склонить головы перед ним… Он умеет заставить работать на него. Многие купились его человеческой внешностью и помогали ему, не подозревая, кто он на самом деле, многих он соблазнил обещаниями вечной жизни и богатства, но итог оказывался всегда один. Все, кто помогает ему, получают единственное вознаграждение. Смерть. Он манипулирует сознанием, совращая самых невинных. Теперь Вы все знаете. Поэтому…

Алан Стэнфилд не успел договорить. Его взгляд упал на рубцы в форме полумесяцев на моей открывшейся глазам шее и ключицах, потому что, выслушивая его рассказ, я разнервничалась и опустила руки вдоль тела, которые держала поднятыми к горлу, скрывая шрамы.

— Ты…

С обезумевшими глазами он отпрянул от меня в сторону, как от чудовища. Стиснув виски руками, заметавшись по коридору, он внезапно остановился и надрывно вскрикнул, взмахнув руками в отчаянии.

— Боже мой! Тебя! Чем он тебя смог подкупить, Лора?! Обещаниями вечной прекрасной жизни? Богатством? Любовью? Это ложь! Ложь и абсурд! Ему нужна только она. Ведьма Маргарита Ланшери, которую он ищет по всему миру. Любой девочке, которой он морочил голову, обещая золотые горы и вечную жизнь с вечной любовью, он уже перегрыз глотку, как только стала не нужна. Пока ты работаешь на него, ты и останешься жива. Ты ведь спала с ним?.. Так знай, что ты умрешь, если он не обратит тебя в вампира. Что ему абсолютно не нужно. Как думаешь, что с тобой станет после физического контакта с мертвецом? С ядом, который источает его мертвое тело, его мертвая плоть? Ты сгниешь. Ты уже начинаешь разлагаться, ему и убивать тебя не нужно. Маленькая

глупая идиотка!

Он расхаживал по коридору взад-вперед, нервно сжав руки в кулаки, а я стояла, опустив голову, покраснев и чувствуя себя предательницей. Огромным усилием взяв себя в руки, заведующий выдохнул, успокоился и повернулся ко мне, стиснув в руках мои плечи.

— Ты будешь судиться со всей строгостью за совершенное преступление. Остаток твоей никчемной жизни, пока ты еще не сгнила, ты будешь жалеть, что родилась на свет. Я чувствовал, что не стоит брать тебя на работу. Я пригрел змею на груди, которая ужалила меня прямо в сердце. Которая угробила годы моего труда. Которая уничтожила моих пациентов. Тебе уже все равно, кому платить по счетам. Я окажу тебе услугу. Он убьет тебя коварнее и изощреннее. А я предоставлю медперсоналу принять решение, что с тобой сделать и какую выбрать для тебя казнь.

— А, быть может, он и не станет меня убивать? Быть может, я — не очередная жертва? — Сквозь зубы процедила я. — Как-то было бы неучтиво ждать свою девушку половину тысячелетия, чтобы потом за несколько дней убить ее, м?

Я холодно, с вызовом посмотрела ему в глаза. Стэнфилд побелел, и, схватив меня за руку, резко рванул рукав халата, обнажая мое плечо. На нем красовалась метка, которую я всю жизнь считала родимым пятном. Змея с короной на голове, своим телом обвивающая розу.

— Господи. — Стэнфилд отшатнулся. — Змей — это он. Библейский символ демона-искусителя. Роза символизирует женское начало. А корона на голове змея — его будущее воцарение над мирами. Когда он поймает ее и оплетет своими сетями, он получит царство. А он уже поймал и получил ее. Уже взял свое. Миры обречены… Подобная метка была только у нее, у Маргариты. Ей выжгли точно такое же клеймо, когда она была еще подростком, а обвинили в колдовстве и сожгли в тысяча четыреста шестьдесят втором году. Они оба погибли в тот год. Ты — это она. Значит, ты - та, за кого он жизнь отдаст. Ты — его шлюха.

Вокруг заведующего постепенно собирались медсестры…

— Взять ее! Не медлите! Убейте ее! До следующей реинкарнации могут пройти сотни лет. Наша святая миссия перед лицом Ватикана хотя бы отсрочить гибель миров.

Вверх по ступеням лестницы. Выше и выше. От выхода меня отделяла живая стена из сотрудников Психиатрической Больницы штата Иллинойс №14, поэтому единственным путем обрести спасение, было решение кинуться в омут. Медсестры во главе с сопровождающей Мистера Уингфилда и Аланом вооружились скальпелями и шприцами. Безумие отражалось в их глазах. Стремление уничтожить то, что им приказали уничтожить, любой ценой. Теперь внешне, кроме спец-одежды, ничто не отличало их от пациентов. Маниакальные взгляды; объект беззащитной жертвы, который они постепенно окружали в кольцо, преследуя и затравливая, как добычу. Это был бег на выживание. В холле четвертого этажа по дороге к заветной палате я каблуком раздавила мерзкую темноволосую и черноглазую куклу с глазами-пуговицами. Ни секунды на то, чтобы перевести дыхание. Три этажа вверх…

Я резко дернула ручку двери шестьдесят шестой палаты и ворвалась внутрь. Толпа сотрудников больницы — следом за мной. Я искренне надеялась, что они побоятся переступать порог, что движущая сила страха остановит их, но эта надежда была напрасной…

Безрассудство победило здравый смысл. Их было больше. Они были вооружены и в порыве преследования не испугались бы даже самого Дьявола.

Граф лениво возлежал на больничной койке, положив ногу на ногу и не дрогнул ни одним мускулом, когда безумная толпа со мной во главе ворвалась в его обиталище. Обернувшись и взглянув на нас, как на назойливых мух, он только безмятежно улыбнулся, обращаясь ко мне.

— Ах, эта Мисс Уилсон. Ни дня без неприятностей. Попала в затруднительное положение?

— Толпа со скальпелями, желающая твоей смерти, нынче называется затруднительным положением? По-моему, это катастрофа. — Сквозь зубы процедила я, не отворачиваясь и не сводя взгляда с толпы, застывшей в дверях и тяжело дышавшей, предвосхищая вкус крови врага. Отступать было некуда. Я находилась совсем рядом с его кроватью, уже спиной чувствуя дыхание вампира.

— Ты преувеличиваешь возможности этого дешевого балагана. Зрелищность — десять баллов, функциональность не тянет и на слабенькую троечку. — Слегка коснувшись моей спины ладонью, он встал рядом.

Стэнфилд вытащил из кармана серебряное распятие с рубином в центре. Надавив на камень пальцем и ухмыльнувшись, он позволил нам медленно наблюдать, как выезжает острое лезвие с одной из сторон креста. Владислав только усмехнулся, демонстрируя клыки.

— Доктор, доктор… Мальчик достает свои игрушки. Я должен быть шокирован или уже умирать от страха?

— Ты умрешь по-настоящему, когда это лезвие пронзит твое сердце. — Стэнфилд осклабился в презрительной усмешке. — А с твоей потаскушкой будет отдельный разговор. Эта гниющая тварь познает всю силу возвращающегося бумеранга ее предательства.

Граф сделал вдох, чтобы загасить ярость, которая тенью отразилась на его лице, когда Стэнфилд упомянул обо мне. Презрительная ухмылка все еще не сходила с его лица.

— А вот это ты зря.

В мгновение ока он оказался рядом со Стэнфилдом и уже занес руку с когтями для удара, когда вперед выбежала медсестра, следившая за стариком Уингфилдом, и закрыла заведующего собой. Одно, как казалось на первый взгляд, легкое прикосновение острых когтей к ее горлу хирургически ровно отсекло ей голову, которая покатилась по полу комнаты в угол. По толпе пронесся рокот и безумный вой. Я оторопело смотрела на фонтанирующее кровью из шеи, извивающееся в конвульсиях тело.