Трасса "Юг". Парни из 90-х
Шрифт:
– Ну да. Петр меня зовут.
– Отец про тебя рассказывал. Еще полгода назад. Стоп. Пошли-ка наверх, в переговорную... Нет, лучше ко мне в кабинет.
Он махнул рукой удивленному охраннику, и мы вдвоем стали подниматься по сверкающей парадной лестнице. На двадцатой ступеньке мне уже было наср...ть на этот мрамор и на свои потертые кроссовки. Тревога прошла. Меня охватил азарт.
Мальчишку звали Кириллом. Кирилл Ростиславович Шалимов, – было написано на его визитке, отпечатанной на весьма непростой льняной бумаге. Должность, правда, у него была какая-то мифическая: директор
Шалимов-младший предложил мне кофе с коньяком. Я не стал отказываться, чтобы посмотреть на секретаршу. Но парень сам открыл дверцы встроенного шкафа и, вздыхая, принялся нажимать кнопки на швейцарской кофе-машине. Не дожидаясь кофе, я собственноручно разлил по бокалам какой-то буржуйский коньяк. Мы уселись в кожаные кресла.
– Так вот, – продолжил Шалимов начатый до этого разговор. – Твой отец к боссу приезжал полгода назад. Я сам его не видел. Он в офис приезжал.
«Отца боссом называет», – удивился я.
– И потом босс мне рассказывал: вот, говорил, погостил немного старый приятель... Единственный, кто из наших поднялся... ну, кроме него самого, конечно.
– Так, понятно, – прервал я. –А еще он что говорил?
– Ну, говорил, что ты должен будешь приехать. Я не понял только, в чем вообще тема. Твой отец чего, подарок тебе приготовил?
– Типа того. Он в отъезде сейчас. За границей. У него проблемы возникли. Вернуться пока не получается.
– Вот и у моего возникли...
Кирилл опять поглядел на меня оценивающе.
– Проблемы с соседями. Если уж совсем честно. Вон с теми, что рядом на площади.
– Так а в чем проблемы-то?
– Да, видишь ли, после выборов кое-какие терки произошли. А потом углубились.
– С администрацией?
– Лично с мэром Ларионовым. Ты вообще политикой интересуешься?
– Вряд ли.
– Вот и правильно. Да здесь это, бл...дь, и не политика, а крысятник... Короче, слушай. Представь себе: два года назад, перед выборами, мэр берет у отца деньги на избирательную кампанию. Ну, типа как из своего кошелька. И остается на второй срок.
– Ну и что?
– Ну и все. Отношения резко меняются. В городе реально идет перетряска всей собственности. Приезжают какие-то ребята, только что с гор спустились, а туда же – мясокомбинат им переходит, заправки, автосервисы, вся х...йня, которая тут еще хоть как-то работала... Немцы обувную фабрику хотели строить, посмотрели на эту тему, свалили... А отцу куда деваться?
– За границу, – кислым голосом произнес я.
– За какую, на хрен, границу. У него деньги акционеров. Были б свои, давно бы уже слился, концов бы не нашли... Он и мне-то звонил, говорил: сиди себе в своем Манчестере, учись, пока я жив...
– На кого учился-то?
– На дизайнера. А что? Удивляет?
Я неопределенно
– У меня друг тоже на дизайнера хочет учиться.
– Могу адресок дать, – предложил Кирилл.
– Лучше денег дай.
– Вот и все так говорят. Абсолютно все, Петька! Все думают, что у босса в подвале денег просто дох...я сколько навалено! Ты дальше слушай. Мало нам этих черных, так месяца три назад еще и еще и Москва подключилась. Черт явился.
– Какой еще черт?
– Владик. По прозвищу Черт. У него офис в Чертаново, потому и Черт. Он, когда нам совсем хреново приходилось, кредит помог взять. А теперь, я так понял, у отца долю требует.
– Знакома нам такая ситуация.
– Он даже мне звонил на трубу. Я говорю: наезды не по адресу. Отца-то нет.
– И связаться с ним нельзя?
– Мобильный не отвечает. С ним, конечно, и раньше бывало... Он, если честно, мог и просто в загул уйти.
Кирилл попытался улыбнуться. Улыбка получилась тусклой.
– А ты, значит, вместо него остался? – спросил я простодушно.
– За него. Но не вместо, – непонятно ответил Шалимов. – Ну, как тебе объяснить. По закону сейчас мы имеем вот что: босс пропал. Босса нет. Его доля подвисла. Если он совсем не вернется...
Кирилл пригубил кофе, глядя на меня исподлобья.
– Если он совсем не вернется... ну, и тело не найдут... то подвиснет надолго. А им, может, только этого и надо. Наследники в права вступить не могут. А за это время можно много чего провернуть. И желающих помочь – дохрена. Полная мэрия. И еще пол-Москвы впридачу. Понял теперь?
– Мерзко.
– Да. Вот такие мэрские дела.
Я только теперь заметил, что на этаже непривычно тихо. Ни телефонных звонков, ни обычной офисной беготни. Только рыбки в аквариуме беспокойно сновали взад-вперед по своей стеклянной камере.
– У меня тоже что-то не вырисовывается, – признался я. – Отец обещал, что Ростислав Иваныч мне передаст кое-что.
– Кое-что? А что именно?
– Ну, а как ты думаешь, что?
– Деньги?
– Да. В сейфовой ячейке.
– И что? Много?
– Достаточно, – сказал я осторожно.
Кирилл отвел взгляд. «Да, сейчас тебе, так он и расколется, – подумал я. – Уже банкир, хоть и в стадии роста».
Растущий банкир спросил:
– У тебя договор есть? На сейфинг?
– Договора нет. Ключ есть. Письмо есть от отца.
– Письмо?
– Ну, там он пишет, что мне надо подойти к Ростиславу Иванычу. Про тебя пишет. Да, в общем, и всё.
– Хреново. Это не документ. Я тебе так скажу: я без отца не могу тебе ничего выдать. У меня и права подписи нет. Тебя и в хранилище никто не пустит. Понял?
– И чего теперь делать?
– Откуда я знаю.
Шалимов подлил еще коньяку себе прямо в чашку. Я отказался. Тогда, усевшись в кресле нога на ногу, он продолжил:
– Понимаешь, он без охраны-то не ездил никогда. Только охрана обосралась. Он их на выходные отпустил, типа, на дачу поедет. Личная жизнь и все такое. В понедельник утром приезжают, а босса нет. И баб нет, никого нет. Дача пустая стоит. В сауне пиво не допито. Целый ящик чешского остался...