Трасса "Юг". Парни из 90-х
Шрифт:
Возле «икарусов» осталось несколько мужиков в мешковатой одежде. Они стояли молча и наблюдали за происходящим. «Шоферюги, – решил я. – Вот кому пива-то не положено».
Наконец по толпе прошло шевеление: стали запускать на площадь. Те, кто стоял впереди, возле самой ограды, увидели, как из здания администрации выбрался мэр с эскортом и заторопился к трибуне.
Ларионов оказался невысоким крепышом с незапоминающейся внешностью. Он не спешил выступать. Он поглядывал на часы и переговаривался с несколькими приближенными откровенно бандитского
– Блин, вот это задница, – внятно произнес рядом Макс. – Ты бы смог с такой?
– Я столько не выпью, – отозвался я. «Хотя... теперь даже и не знаю», – подумал я одновременно с этим.
На трибуну взошел сам Ларионов. Часть публики зашумела одобрительно. О чем говорил мэр, я не запомнил. Кажется, хвалил широту русской души. Пару минут спустя праздник было объявлен открытым. Последние заграждения были сняты, и народ устремился к пивным палаткам. Мэр уступил место затейникам. Зажужжал аккордеон, забренчали балалайки, но я уже не слушал, потому что увидел Маринку.
Они стояли вдвоем с Ларисой Васильевной шагах в тридцати от нас. Маринка оглядывалась по сторонам, время от времени мать что-то ей говорила, та отвечала рассеянно. Мать была недовольна. Вот она, похоже, взяла Маринку за руку и повела прочь, в сторону торговых рядов. Еще минута, и я потерял их из виду.
Не оглядываясь, я бросился в толпу. Тупые, раскрасневшиеся хари окружили меня со всех сторон. Я расталкивал бездельников локтями, на меня плеснули пивом, пихнули в отместку в спину. Я чуть не упал, потом меня прижали к какой-то палатке, оттолкнули в сторону. Кто-то схватил меня за плечо и развернул.
– Он опять тут, пацаны, – проговорил Жорик с Железнодорожной. – Стой, стой, куда? Ты нам еще с того раза должен.
– Да вы затрахали уже, – поморщившись, отвечал я, но тут же, не успев увернуться, словил прямой удар в лицо. Сегодня их было то ли пятеро, то ли шестеро, с ними какие-то малолетние телки отвратного вида. Макса с Костиком я уже не видел. Наверно, они остались там, возле трибуны. Мгновение спустя я лежал на асфальте, стараясь прикрыть руками голову. Народ, как обычно, расступился. Все произошло в считанные секунды: Костик подскочил ко мне и сцепился с Жориком, который был раза в полтора тяжелее его, а Макс с разбегу врезал другому – тому, что был с ножом – ногой в позвоночник. Этот удар был страшен: тот, другой, нелепо вскинул голову и без слов повалился на землю рядом со мной. Но к нам уже бежали милиционеры.
Через полчаса мы сидели прямо на полу в «обезьяннике» горотдела милиции – Макс, взъерошенный Костик и я. От караульной комнаты нас отделяла крупная решетка, сваренная из арматуры. Ни в комнате, ни в коридоре никого не было. Откуда-то издалека доносились голоса и приглушенный смех. Где-то пело радио. Мы кричали и стучали по решетке, но милиционеры больше не обращали на нас внимания.
– Вот и погуляли на Дне Города, – произнес Костик, приглаживая растрепанные волосы.
– Чего тебя к этим уркам понесло? – спросил Макс. – Ты их знаешь, что ли?
– Да так. Встречались.
Костик вздохнул и прошелся по нашей клетке взад и вперед.
– А знаешь, Макс, кого я там еще заметил? – спросил он. – Тех телок с клофелином.
Макс сплюнул на пол и выругался.
– Одна банда, – процедил он. – Вот кого бы в ментовку посадить. А их взяли и сразу отпустили.
– Да их тут каждая собака знает. На одни рожи посмотреть.
– Ничего я одному по хребту врезал?
– Спасибо, Макс, – проговорил я. – У него нож был.
– Надо было наш револьвер взять, – сказал мне Костик. – Не стреляет, зато внушает.
– Ага. Тогда бы нам тут мало не показалось. Повесили бы все убийства за прошлый год.
– Тогда бы вообще ничего не было, – возразил Макс. – Кто бы до нас докопался?
– Я никогда еще в ментовку не попадал, – признался вдруг Костик. – Как думаете, бить будут?
– Да не бойся ты. Сразу не побили, может, и не тронут, – сказал Макс. – К тому же с нас и взять нечего.
Мы примолкли. Где-то рядом звонил телефон. Мимо нас по коридору прошел хмурый сержант. Я его вспомнил: мы приезжали к нему делать заявление о пропаже Шерифа, а потом Шериф нашелся. Сержант снял трубку: «дежурный слушает», – сказал он. Некоторое время действительно молча слушал, потом выругался, выкрикнул что-то неразборчивое и бросил трубку. Раздались торопливые шаги, хлопнула дверь.
Нам стало слегка не по себе. Макс прислушался:
– Они чего, разбежались все?
– Не должны, – заметил я. – У них же тут оружие. Охрана должна быть.
Костик подергал решетчатую дверь. Попинал ее ногами. Дверь не подалась.
– Есть тут кто? – выкрикнул Макс.
Ответа не последовало. Похоже, на этаже вправду не осталось ни одного человека. Беспрестанно звонили телефоны, к ним никто не подходил. Время тянулось медленно, и я терялся в догадках: что вообще происходит в этом гребаном городе?
А что-то там определенно происходило. Телефоны умолкли. Зато с улицы доносился шум моторов, были слышны отдаленные крики и еще что-то неопознаваемое.
– Там что у них, массовая драка? – вполголоса произнес Макс. – Почему мы одни, в таком случае?
– Мне пока не скучно, – отозвался Костик. – Я бы еще изнутри заперся.
Я мысленно согласился с ним.
Вдруг снаружи грохнуло, вдребезги разлетелось стекло («Ничего себе», – прошептал Макс). Звуки сразу стали громче. С улицы уже не было слышно криков, зато доносились отрывистые команды на чужом языке. Мне стало тоскливо. Я понял, что уже много раз слышал этот язык. «Ахмед? Где Ахмед?» – спрашивал кто-то по-русски. Ему ответили что-то, но ответа я не понял.