Трепетание предсердий
Шрифт:
Произошла ошибка. Ему, без сомнения, выдали чужой пропуск. А кому-то – его, Артема. И теперь надо проверить, кому именно.
Он позвонил в компьютерную. Телефон трезвонил, но трубку никто не брал. Пришлось идти пешком. Комната оказалась закрытой. То ли курят, то ли изнутри заперлись. Ладно, по крайней мере, теперь Артем знал, в каком направлении действовать. Докладывать Апухтину пока не стал, успеется.
В конце дня Марина принесла заявление Марфы Лукиничны. По собственному желанию.
– Не
– Что у нее? Опухоль.
Марина едва заметно кивнула. Повторила:
– Отпустите. Прямо сегодня, без отработки. Ну правда, тяжело ей уже.
– Так чего ж давно не уволилась, раз тяжело?
– А дома-то еще хуже.
– С мужем нелады?
Артем знал, Марфа Лукинична вышла замуж уже в зрелом возрасте, детей у нее не было, но жили вроде нормально.
– Если бы. С его детьми от первого брака. Гонят они ее, все в корысти подозревают. Мол, папаша помрет, а вдова квартиру захапает.
– Ну, думаю, все образуется, – пробормотал Артем.
– Ага, опухоль уже образовалась. Все из-за нервов…
Артем взял заявление, прочитал и вернул Марине:
– Значит, так. Дома ей только хуже будет. Предложи-ка на полставки написать. И без ночных, ладно? Параллельно пусть обследуется; направления, какие надо, мы ей подготовим. А то придумала – по собственному. Это всегда успеется.
– Ага, – сказал Марина и взяла заявление.
– Кстати, – сказал Артем ей вдогонку. – Как тебе новая медсестра?
– Кто? А, Александра. Ну… нормально. Поручения исполняет. Документы заполняет. В процедурку ее пока не ставила…
– Да, понятно. А вообще, как человек она как?
Марина пожала плечами:
– Я не поняла еще. О себе почти ничего не рассказывает. Ее же Майя Михайловна принимала, вы у нее спросите.
У нее спросишь, как же.
Завтра, подумал Артем. Завтра я точно первым делом зайду в отдел кадров и посмотрю на ее документы.
Уже собираясь домой, он позвонил в реанимацию. Крестьянинова на ноги поднять так и не удалось. Всех уволят, равнодушно подумал Артем.
Он переложил истории, в которых писал дневники, с места на место и заметил визитку, оставленную крикливой дамой. Машинально положил белый прямоугольник в карман куртки.
И подумал вдруг, что длинное стеганое пальто где-то недавно видел. Но где и на ком – вспомнить не удалось.
5. Pro et contra5
Вертушка не работала, обе стрелочки – и наружу, и внутрь – горели зелененьким. Охранник сосредоточенно разгадывал сканворд – занятие, с точки зрения Артема, бесполезное и тупое. Говорят, правда, будто оно предупреждает деменцию. Наверное, очередное бредовое открытие британских ученых.
Артем рискнул оторвать охранника от профилактики старческого слабоумия:
– Можно, я пропуск проверю?
Тот
Пропуск сработал исправно. Артем глянул на электронные часы Шестнадцать тридцать семь. Завтра посмотрим, я ли вышел в это время. Мысленно ухмыльнулся бредовости этой мысли. Пора, пора, брат Дурищев, и тебе браться за сканворды, мозг тренировать.
Подошел к машине, щелкнул брелком сигнализации. Сел, завел мотор.
И выругался длинно, протяжно, вслух.
Перед капотом стояла Шура и гипнотизировала его серо-сиреневыми крапчатыми глазами. Артем готов был поклясться – пару секунд назад ее не было не только возле машины, но и в радиусе пяти метров.
Он приспустил стекло, высунулся и рыкнул:
– Пулей села!
Повторного приглашения не понадобилось. Девчонка оказалась в машине быстрее, чем он поднял стекло.
Ехал молча, соображая, не видел ли кто. Злясь на Шуру и почему-то на себя. Наконец догадался спросить:
– Тебе куда?
И тут же, спохватившись, добавил приторно-вежливо:
– Ох, прошу прощения. Конечно, вам. Про несостоявшийся брудершафт как-то запамятовал. Так куда вас отвести, Александра-не-знаю-отчества?
– Михайловна, – сказала Шура. – Вы чего, обиделись, да?
– Мы не обиделись. Мы все понимаем. На работе без фамильярностей? А на отдыхе как? Можно просто Шура и на ты?
Он бросил на нее быстрый взгляд.
Шура сидела молча, с непроницаемым лицом. Впервые Артем подумал, что она, наверное, старше, чем кажется. Худая, без косметики, с гулькой на голове и в балахонистых одеждах, Шура выглядела подростком лет пятнадцати-шестнадцати. Задиристым подростком с не очень легким характером. Только после медучилища, зимний выпуск, и сразу в больничку.
А вот сейчас появилась жесткая складка возле губ. Брови чуть нахмурила. И сразу прибавила года два-три. Сколько же ей? Девятнадцать-двадцать?
– Ну, и где проживает Александра Михайловна?
– Я не домой. К подруге.
– Которая живет, конечно же, рядом со мной.
– Конечно.
Ладно, пусть будет подруга. В конце концов, имеет ли Артем право лезть в личную жизнь Шуры? Может, подруга, может, друг.
– Поэтому ты меня и поджидала?
– Почему – поэтому?
– Чтобы я тебя довез до подруги?
Он не смотрел на Шуру, был занят дорожной обстановкой. Появившиеся во время оттепели лужи подмораживало; на дорогах, как сообщали в сводках, гололедица. Приходилось соблюдать особую осторожность. Какой-то придурок лихо подрезал Артема, он в последний момент успел вильнуть и сбросить скорость. В моменты потенциально-аварийных ситуаций у Артема всегда перехватывало дыхание. Видимо, подсознание до сих пор играло с ним злую шутку, несмотря на то, что прошло много лет…
– Остановите.
– Что?