Три года счастья
Шрифт:
Вот и все…
Элайджа знает это и сам, только и Хейли он оставить не может, ведь дал слова быть ее защитой навечно.
Элайджа Майклсон горит в огне.
И что им осталось?
Убить друг друга и все…
Вот и все…
Не отпускает…
И это называют любовью?
========== Глава 78. Может смерть послужит только началом? ==========
“Ты моя тайна, я никому не скажу про тебя”.
– 1988.
*** Новый Орлеан. ***
Не может Марсель Жерард не прийти домой.
Не мог просто оставить
Он всегда возвращается домой и это ведь так прекрасно, если желаешь возвращаться домой, а София все для этого делала.
Сегодня София просыпается в одиночестве, потягивается в постели, тянется за длинным черным шелковым халатом.
Его нет.
Сперва София думает, что Марсель ушел рано, но вода в душе не шумит, не слышаться грохот посуды на кухне и София чувствует некую пустоту.
Одиночество.
Она нашла в Марселе опору и поддержку, но сейчас проснулась в пустой постели и его нет здесь.
Она не оставит это так.
Она все узнает, всю правду.
Сегодня София Воронова настроена решительно и даже не допивает экспрессо.
Сегодня София Воронова ставит черную чашку демитассе, на блюдце, возможно, громче обычного.
Сегодня София Воронова настроена решительно и живьем ее не возьмут.
Не зря ведь Доминик считает, что ее чувства к Марселю могут стать проблемой.
Но легко ли бороться с чувствами. Легко ли ей предать Марселя во имя отомщения Майклсоном, хотя София и так уже сделала это.
Неравный бой?
Бой между сердцем и разумом.
Она, кажется, понимает, доходит, хоть и медленно, что она привезалась душой к Марселю.
Может полюбить тело легче, чем душу.
За это время она полюбила и душу Марселя.
Она будет сражаться за Марселя до конца, ведь он тоже сделал многое для нее.
Она не остановится, пока не вернет Марселя и свои поиски София начинает с визита к Джошуа точно зная, что друга он не оставит.
— Ого. Привет. Жутко. Знаешь, нормальные люди стучат.
— Нормально скучно.
— Ну, как посмотреть. Пришла убить меня?
Вторым шагом становится оружие, ведь у нее есть шипы выросшие на крови Марселя. Соорудить браслет с шипами и успеть собраться на вечеринку, которую устраивают Майклсоны, вот только почетный гость заточен в подземелье.
Она уже настолько сломалась, что не знает что будет дальше.
София не может проиграть эту битву.
Она потеряла покой и даже кружась в танце с Клаусом она испытывает только ненависть.
— Может мне просто следует убить тебя?
— Попытайся.
Пусть попытается убить ведь хуже, если она выйдет из себя. Хуже может стать ему. Она поборола свой страх и даже натягивает улыбку, когда он опускает ее в танце.
Пусть попытается, ведь София и так сломлена.
Сломлена, но должна сражаться до конца и вернуть Марселя. Вернуть того к которому испытывает самые теплые
Клаусу нужно что-то понять. Понять, что ему бояться не только шипов на ее руке, но и ее лично. Бояться ее личной мести.
Бояться и услышать ее историю, даже если он и сам знал все это.
Пришло время услышать правду.
Она скажет всю правду.
Ее ведь уже и так ничего не спасет.
Сколько трудностей она преодолела.
Поддержку она ни в ком не чувствовала.
Теперь и Клаус узнает о ее внутреннем состоянии.
Теперь Клаус знает, как ей сложно слышать его дыхание за ее спиной.
— Пятьсот лет назад. Русская деревня Калач. Погожий летний день, большая счастливая семья, свадьба под открытым небом. Не припоминаешь? Я отошла принести еще медовухи, вернувшись я увидела, как ты пьешь кровь моей сестры. Все на празднике, вся моя семья мертвы.
Ему не жаль, а боль — все, что Клаус Майклсон может видеть в ее глазах.
Может ее ошибок в том, что она отдала оружие и неотомстила Клаусу Майклсону сразу.
Ведь вправду могла просто уколоть ее шипом и смотреть как он умирает. Могла, но не сделала этого т вернулась в суровую реальность.
— Мне, конечно, ужасно жаль. И всё же, я рад, что забрал всё твоё оружие, учитывая то, как ты зациклена на мести и всё такое.
— Осторожней, Клаус, не будь так самонадеян. Я ненавижу тебя гораздо дольше, чем знаю Марселя.
***
Что уж точно не следовало делать Элайджи Майклсону, так это возвращаться и открывать эту черную дверь.
Все говорят: ненавидеть проще.
Вот и она ненавидит его. Пытается ненавидеть его, но не может.
Вот и Элайджа не может возненавидеть ее, даже если из-за нее будет гореть в Аду.
Одни говорят: стоит только выпустить пар, раскрыть свои чувства, и все пройдет. Исчезнет, как исчезает утренний туман. И ничего тогда больше не будет. Не будет как прежде.
Не будет потому что у Элайджи все хорошо или просто Хейли Маршалл не волнует, что она чувствует или не может понять, что он чувствует. За столько лет когда это Хейли спрашивала о его состоянии? Хейли думала только о своем счастье и счастье дочери.
Кетрин Пирс не психолог, нет, просто где-то прочитала или внимательно смотрит в его глаза и умеет читать по глазам. Кетрин ведь важно, чтобы и ее слова услышали. Элайджа должен ее услышать. Элайджа ей беспрекословно верит, всегда верил, ведь с ней же он желал провести вечность. Ее ведь Элайджа добивался, а сейчас потерял.
У нее карие глаза невероятно спокойные, будто совсем надежные, что ли, убаюкивающие.
Неужели не ненавидит его после всего происходящего?
Солнечный свет падает на ее оголенную оливковую кожу. Она встретила его не просто в кружевном белье малахитового цвета, но поверх наброшен прозрачен длинный халат.