Три года счастья
Шрифт:
— Иди сюда!
Он может приказать любому, но не ней. Только не самой Кетрин Пирс, ведь она подчиняется только своим правилам.
Она встаёт с кровати, разминает затекшие мышцы, прежде чем подойти к порогу и заглянуть ему в глаза.
— Ты ледяная.
— Не только снаружи, дорогой.
— Пустяки. Как только я вернусь с призом для тебя ты подчинишься мне. Так просто я не сдамся…
— Ну, попытайся…
У неё на кончике языка застывают слова, но остаются невысказанными,но она всегда побеждает.
— Ты должен заполучить души обоих братьев Сальваторе и сломать…
— Сломать их сказку…
— Сломаю…
— Хороший
— Ты всё ещё холодная, бормочит Кад. — В Испании и Италии сейчас жарко. И в Болгарии тоже.
Та делает долгий вдох, прежде чем посмотреть на него и произнести что-то. Не зря он упомянул ее Родину и оду из любимых стран, где всегда жарко, солнце и тех, кто следит за тобой можно убить, обратить в горстку пепла сняв солнцезащитное кольцо. А что, удобно ведь и без свидетелей.
— Италия звучит прекрасно.
Кетрин Пирс искривляет губы в привычной ухмылке. Кетрин Пирс разрушает. В первую очередь саму себя.
Заключив сделку с ней Кад разрушил себя. Теперь у него есть дела на Земле.
Теперь она может выйти из комнаты и наслаждаться криками тех, кто вынужден возвращаться раз за разом и переживать свой самый худший день.
Теперь здесь есть только одна Королева.
Королева тьмы и темного измерения.
Теперь она королева тьмы, пробирается сквозь тьму сжимая в руках бутылку Dalmore 64 Trinitas. Ей хватило нескольких глотков виски, чтобы прийти в себя, контролировать эмоции и осознать, что теперь она может только пожелать и все исполнится. Она пожелала виски, хотя оно здесь ненастоящее, как и все.
В руках Dalmore 64 Trinitas. Цвет у виски получился насыщенный, напоминая темный янтарь, но она не видит, а только пьет. Ведь виски – лучший из всех психологов способ прийти в себя. Кетрин Пирс знает это. Знает лучше других.
В руках Dalmore 64 Trinitas.
Если жизнь братьев Сальваторе была похожа на сказку, не считая Деймона, который остался без Елены, хотя об этом она узнает позже от Кая Паркера, теперь превратиться в шекспировскую трагедию.
Как ей существовать дальше? Как собрать себя заново? Единственный выход, который видит Пирс, — это пить виски и наслаждаться свободой. А сейчас она наконец свободна от своих страданий, теперь она что-то поет и пьет виски, пробирается через тьму, чтобы сесть на трон из черной кожи резные ручки которого выполнены из красного дерева.
Кому-то нужно пережить темные времена.
Это станет чьим-то концом…
Дрожь в руках, отставила бутылку недопитого виски в сторону.
Мурашки по коже…Ее раны никогда не заживут. Не заживет рана от потери дочери. Не зарубцуется шов на сердце из-за утраченной любви. От страха Кетрин Пирс закрывает глаза, проваливается в бездну и не может отличить, что реально, а что – нет. Что-то внутри тянет ее ко дну, затягивает во тьму, бездну. Тьма поглащает ее, путает мысли.Боится, что это раздавит ее, что так и не сможет обрести самоконтроль.
“ Контролируя себя и борись” , - орет на саму себя, и это желание ударить себя, биться головой об стену.
Контроль.
Борьба с самой собой. Что может быть хуже?
Подорвалась с места, запустила бутыл в тьму и кажется она слышала звон бьющегося стекла в этой пугающей пустоте. Кричать, зная, что ее никто не услышит в Аду. Кричать надрывая глотку, царапать ногтями кожу шеи. Наверное, она просто утратила веру и не может бороться. Бороться с временем. Время – отрезок между жизнью и смертью. Время – самый злейший враг. Время – враг
Это конец, вот только чей?
Это станет чьим-то концом…
Это конец…
========== Глава 77. Убей меня в себе. ==========
Ты мой до дна, но ты не мой.
Её герой, но до утра со мной.
Я отдаю тебя, но только знай -
Это все, прощай!
Убей меня и всё!
Никто нас не спасёт.
Убей себя во мне!
Ты с ней, а я на дне.
Loboda - Убей меня.
А что, если возвращение домой прикончит ее?
Хейли Маршалл думает, что Элайджа Майклсон ее до дна. Он любит ее, а она его.
Теперь они знают, на что потратят свою вечность. Они посвятят себя друг другу, проведут вечность вместе : в любви и гармонии. Хейли сможет растить свою дочь, позволить Клаусу быть рядом с Хоуп, но главное, что Элайджа будет рядом с ней « Всегда и навечно.»
Ребекка выбрала свободу и уехала вместе с Коулом в Сан-Тропе. Ей нужно хорошо напиться и забыть Марселя, а Коулу не думать о Давине, ведь он становится таким слабым. Ребекка обещала присматривать за ним и всегда будет рядом. Не позволит младшему брату совершить еще худшие поступки, а может ему повезет и он вернет свою любовь, которую заслуживает?
В любом случае она прощается с Клаусом и выбирает машину, которая понравится Коулу. Ребекка улыбается так прекрасно, убирает кровь с уголка губ. Рев мотора и ветер в лицо - свобода для них подарок после пяти лет магического сна.
У Клауса дочь, которую он никогда не оставит.
Фрея, на правах старшей сестры просто обязана быть жестокой и сделать все во имя спасения семьи.
Элайджа просто не знает, как поступить с его вечностью, если не нужно будет спасать Никлауса.
Пять лет разлуки и Хейли не скрывает улыбку, когда уложив дочь спать она проходит в беседку и видит все то, что приготовил для них Элайджа : свечи, гирлянда из огоньков, столик с фруктами и шампанским, которое он разливает по бокалам.
— Эй, нельзя позволять своим ошибкам в прошлом определять тебя. Я знаю тебя, ты добрый.
— Нет, добрая из нас ты. Я ошибся, когда сказал, что ты Майклсон. Ты не Майклсон. В тебе слишком много добра. Поэтому я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Сейчас она вправе касаться его лица ладонью, смотреть в глаза и целовать.
Имеет права, потому что Элайджа Майклсон ее и эту ночь они проведут в объятьях друг друга. Они были в разлуке долгие пять лет и Хейли улыбается, не в силах сдержать своих чувств, когда они оказываются в комнате. Он увлечен Хейли, она влюблена в этого мужчину-рыцаря, который уже давно стал ее личным героем . Наступает тот момент, когда оба находят в себе силы и мужество твердо сказать друг другу в глаза, что любят и поддаться чувствам, не разрывать поцелуй. Элайджа старается быть терпеливым, нежным, трепетным. Ему так оставить Хейли лишь чувство наполненности и нарастающего удовольствия. Он позволяет себе снять с нее платье, а она снять с него черный жилет и расстегнуть пуговицы белой рубашки, ведь спешить некуда, потому что теперь у них есть целая вечность. Безропотно позволить тому снять с нее серое платье, вонзаться пальцами в бедра, предплечья, спину. Она позволяет себе повалить Элайджу на постель, и когда оказывается сверху, то сжимает в кулаке черные волосы на, глотая стон, обжигая губы жарким поцелуем, а отвечая на ее поцелуи Элайджа безмолвно умоляя о прощении другую.