Три Нити
Шрифт:
— Эй, ты в порядке? — спросила Падма, крепко ударяя меня по спине. Я невнятно промычал что-то и поплелся следом за богами внутрь дворца, к светящемуся кумбуму, пока сверху зудел голос лекаря:
— Не забудь помыть лапы перед едой! Мало ли какой гадости внизу нахватался… и вообще, тебе бы всему помыться…
Оставалось только понуро кивать. Мало-помалу все расселись за столом — вороноголовые с одного краю, Нехбет, Сиа и я — с другого, а Палден Лхамо и Железный господин посредине — и приступили к еде и разговорам. Но мне из-за усталости кусок не лез в горло; откинувшись на спинку
— Я надеюсь, ты понимаешь, к чему это приведет, — рычала Нехбет, в раздражении сжимая кулаки. На ее щеках выступили яркие красные пятна; нефритовые серьги тряслись и звенели. — Столицу заполонят нищие, озлобленные толпы, которым нужны хлеб, ночлег, лекарства… Да, в Бьяру есть запасы — но на сколько их хватит, если сюда явится вся Олмо Лунгринг? И это только полбеды! Думаю, местным князьям не по вкусу придется, что их подданные разбегаются, как тараканы. Что, если они возьмутся за оружие? Готовы твои шены убивать собственный народ?
— Нехбет, поверь — я понимаю твою тревогу… — начал было Железный господин, но богиня перебила его:
— Понимаешь? Правда?.. Здесь, наверху, легко забыть о том, как дорого обходятся наши ошибки!
— Да, легко. Поэтому я каждый год спускаюсь вниз, на казнь линга — чтобы помнить, что мы не в сенет[9] играем… Послушай! Я знаю, что это решение принесет вепвавет много страданий — но оно избавит их от еще больших. Ты сама знаешь, что это так. И дольше медлить нельзя, иначе Стену не успеют закончить в срок.
— В какой еще срок?
— До моей смерти.
За столом воцарилась тишина. Боги смущенно повесили головы, не смея поднять глаз на Железного господина; только Пундарика, ко всему равнодушный, непонимающе улыбался. Я же, наоборот, уставился прямо на Эрлика. Хоть лха и выглядел лучше, чем утром, — спина распрямилась, с лица сошли темные пятна, оставленные жаром и бессонницей, — ясно было, что он нездоров. Ладонь, лежавшая на рогатой маске, иссохла до прозрачности; пальцы мелко дрожали; на шее вздулись жилы. Но Нехбет только ударила по столу так, что ножи и пиалы подпрыгнули на два пальца в воздух, и процедила сквозь зубы:
— Даже если ты умрешь, то что?.. Мир жил до тебя — будет жить и после! Или ты забыл о том, что ты не бог и это все — не взаправду?
— Нехбет, Нехбет, зачем ты волнуешься? Зачем говоришь о таких грустных вещах? — вдруг послышался громкий голос Шаи; он вынырнул будто из-под земли и стал подле Железного господина, нахально облокотившись о спинку его стула. — Уно никогда не умрет. А еще сегодня праздник! Значит, мы должны радоваться, пить, есть…
Он поднял со стола пустую тарелку и повертел перед собой, будто в задумчивости.
— Но, увы, что я вижу! Наша пища недостаточно хороша для тебя? Подожди, у меня есть кое-что… — с этими словами Шаи извлек из-за пазухи бутыль из навощенной тыквы, откупорил ее и опрокинул прямо над столом. Из узкого горлышка полилась густая багровая жидкость — кровь яка или барана. — Это, конечно,
— Шаи…
Молодой лха отшатнулся, точно его ошпарили кипятком, и прижал ладонь к губам.
— Не говори со мной! У тебя на все есть ответы, но я не хочу их слышать. Вместо этого хочу спросить вас: тебя, Утпала, и тебя, Камала, и тебя, Падма! Каково вам участвовать во всем этом? Вы знаете, что происходит там, внизу. Знаете, что приносят в жертву вепвавет: самих себя! Каково забирать чужие жизни, чтобы… это продолжало существовать?
Трое вороноголовых переглянулись. Утпала встал — великан мог бы с легкостью вышвырнуть Шаи прочь, но тот опередил его:
— Оставь, я уйду и сам. А вы оставайтесь за одним столом с тем, для кого сами скоро станет обедом!
Боги, пожав плечами, вернулись к еде; а я соскочил со стула и побежал следом за Шаи.
[1] «М» в египетской скорописи и слог «ня» в тибетском алфавите действительно похожи на вид (напоминают кириллическую «з» прописью).
[2] Животные, считавшиеся «соперниками». Их сочетание — рыба с мехом — одно из «победоносных созданий гармонии».
[3] Нехат (др. — ег.) — сикомора.
[4] Якорцы — растение с колючими плодами.
[5] От «Кемет» (др. — ег.) — земля.
[6] От чтения иероглифа «наконечник стрелы» (sn).
[7] Хопеш — вид др. — ег. оружия с изогнутым клинком (отсюда название, буквально переводящееся как «нога животного»).
[8] Патала (Нагалока) — в индуистской космогонии нижний мир, населенный змеями — нагами.
[9] Древнеегипетская настольная игра.
Свиток VI. Царство и Основа
Первым делом я стал искать Шаи в его спальне в северной оконечности дворца. Внутри было тепло, почти душно, и пахло чем-то кислым. Лампы на потолке не горели, но темнота не была полной: через стеклянные стены просачивалось мерцание кристаллов, пышно разросшихся в полостях внутри Мизинца. Чуть привыкнув к скудному свету, я заметил скрючившуюся в углу тень и позвал молодого лха по имени — тот не ответил, но все же и не прогнал меня. Посчитав это хорошим знаком, я вытянул лапы, как слепой, и двинулся вперед. Но, когда мои пальцы коснулись предплечья Шаи, его тело вдруг опало, превратившись в черную кучу на полу! Мое сердце от ужаса едва не выскочило изо рта; взвизгнув, я запрыгнул на неубранную кровать лха и забился под одеяло.
Не меньше минуты понадобилось, чтобы я перестал трястись и высунул нос наружу — только для того, чтобы понять, что всего-то уронил ворох брошенной на стул одежды! Оставалось только шлепнуть ладонью по лбу, спуститься — и продолжать поиски… Но вместо этого я остался сидеть на кровать и даже поджал лапы повыше, совсем как обезьяна, загнанная на дерево пестрыми тиграми. Правда, меня окружали не звери, а ползучая мгла спальни; и чем дольше я вглядывался в нее, тем явственнее мне чудились бесчисленные языки и зубы, готовые укусить и растерзать, стоит лишь ступить на пол. Шерсть на загривке поднялась дыбом; как же мне спастись с этого острова? Перепрыгнуть на стул, а потом на стол… но от него до двери все равно не добраться!