Трибунал
Шрифт:
Но Ковальский не унывал, отвечая полушутливо и как бы подмигивая:
— Ирны могут изображать из себя невесть что, а многие из них, как я заметил, даже любят это дело. Но опасаться следует не их. Ирутанский инцидент многому научил эту расу.
— Кого же нам следует, в таком случае, опасаться?
— А вот на этот вопрос, простите, я отвечать не уполномочен. Все необходимые материалы уже переданы сиру Артуру Сорроу.
— Вам не кажется, что на этой станции развелось слишком много секретов?
— Не так уж много, на самом
— Меня? Как и всякий бэкап, я пребывал до недавнего времени в гибернации. И в общем-то теперь мне только и остаётся, что пытаться разобраться во всём с чужих слов.
— Но ваш, хм, прототип, он же имел дело с советником до того, как она попала ко мне на борт. Во всяком случае я видел вас вместе.
Кабесинья-третий только головой помотал.
— Мне этим уже всю плешь проели. Особенно тут одна очень настойчивая ирн.
— Та самая, что так удобно куда-то испарилась?
— Та самая. И глядя на суб-адмирала, я не удивлён её поведением.
— То есть вы о собственных делах с советником не осведомлены?
— Ничуть не бывало. Может, хотя бы вы мне подскажете?
Но Ковальский только плечами пожал.
— Меня представили моим пассажиркам непосредственно перед отбытием.
— Кто представил?
— Воин.
Нужно было видеть в этот момент лицо Кабесиньи-третьего.
— Воин? Тот самый?
— В этом секторе я другого не знаю. Если Конклав о чём-то не умалчивает. Так, мол, и так, вас в этой экспедиции, дежурный астрогатор Ковальский, будет сопровождать эффектор Превиос и советник с Ирутана. Прошу любить и жаловать. На чём и расстались.
— И вас не удивила подобная компания?
— Вы же оператор, вы должны знать, как, бывает, скучаешь на дежурстве. К тому же мне было любопытно.
— А вам не было любопытно, а не при помощи вашей ли астростанции подорвали те «глубинники»?
Ковальский как-то нехорошо в ответ усмехнулся.
— Кто вам вбил в голову подобную чушь? «Эпиметей» тут ни при чём. Уж я бы знал.
— Откуда такая уверенность?
Ковальский неопределённо мотнул головой, но уточнять не стал.
— Меня многие использовали вслепую в этой экспедиции, но на этот раз я говорю с твёрдым знанием. «Глубинники» были заложены в ядрах тех звезд задолго до нашего появления. Миграция макроскопической оболочки, стабилизирующей бран-гравитон, через фотосферу звезды занимает десятилетия, взрывать же бран-гравитон не у самого ядра фактически бесполезно, детонации не будет, случится пшик, крупная эрапция вещества, не более того.
— Ну хорошо, допустим. Но это ваше послание политикуму, что вам такое сказали, раз вы сделались вдруг настолько уверены в правомочности собственных действий? Я, знаете, за последнее время такого наслушался, что собственному отражению в зеркале бы не поверил.
— Или собственному прототипу?
Кабесинья-третий как будто вдруг взглянул
— Что конкретно вы имеете в виду?
— Ничего такого, что вы так напряглись, коллега. Я исключительно о том, что у вас тут бардак, побег на побеге. Помимо ирна разведсаб пропал, а после этого целый каргокрафт. Точнее, сразу два.
— «Тэ шесть сотен три» ушёл вполне позволительным образом, — проворчал себе под нос Кабесинья.
— И второй тоже?
— Со вторым разбираемся. Официально никаких документальных свидетельств того, что каргокрафт покинул ЗВ «Тсурифы-6» у меня нет. Он попросту исчез, растворился.
— Не удивлён, что после такого вы перестали верить самому себе.
— А вы, я смотрю, напротив, вконец обнаглели.
Ковальский предпочёл не отвечать. Но в глазах его светилось какое-то напряжение. И потому Кабесинья-третий решил продолжить.
— В любом случае, если вы не собираетесь выдавать своих гостий политикуму, могли бы хотя бы в частном порядке поделиться с операторами станции или, если хотите, людьми контр-адмирала Финнеана, у нас и без ирнов тут хватает бед.
— И вы туда же. На борту «Эпиметея» битых три года нет ни Превиос, ни советника. Они покинули станцию в поисках фокуса. Уж так банально врать мне зачем?
— Откуда я знаю. Здесь все если не врут, то привирают или попросту умалчивают важные детали. И у каждого на то есть свои веские причины. Вот наша доблестная суб-адмирал уверена, что отправленное ей послание было передано с борта «Эпиметея». То есть кто-то из вас троих врёт. Или вы, или суб-адмирал.
— Или советник. Мы даже не знаем, что было в том сообщении.
Кабесинья-третий легко бы согласился, если бы не одно соображение.
— Мне казалось, что ирны не способны на прямую ложь. Причём настолько злонамеренную ложь, ведь она знала, что может тем самым спровоцировать новый межрасовый конфликт. Как вы думаете, почему адмирал Таугвальдер так легко смотал отсюда удочки?
— Вне всякого сомнения, способны. И врать. И предавать. Если верят, что их изначальные, базовые цели чисты. Вот ваш прототип, Кабесинья-второй, походя подставился под выхлоп «трёх шестёрок» только ради того, чтобы скрыть что-то важное. В том числе и от вас, своего бэкапа. Чем это вам не прямая, и ничуть не менее чудовищная ложь?
Откуда простой дежурный астрогатор, больше трёх лет провисевший в пустоте без связи с домом, был в таких подробностях осведомлён об истории финнеанского мятежа?
— Он рисковал в первую очередь собой, в каком-то смысле имел право.
— Превиос и советник тоже рисковали собой. Они отправились в недра фокуса и с тех пор их никто не видел. Вот погодите, сюда выберется майор Томлин, он подтвердит. Мы не знаем, что с ней случилось, но знаем точно, что откуда бы ни явилось свету то пресловутое послание ирнам, оно было отправлено не ради чьих-то корыстных интересов.