Тридцатого уничтожить!
Шрифт:
– Добрый вечер, Лана. Прости, не заметил, как ты вошла, - он проговорил это таким бесцветным тоном, что она с недоумением посмотрела в его глаза и хотела спросить что-то важное, но, увидев его взгляд, спросила совсем не то, что хотела:
– Ты ел что-нибудь, Савушка? Он ничего не ответил.
– Конечно же нет!
– Лапа поняла, что он снова ушел в себя и не слышит ее.
– Так... сейчас чтонибудь придумаем.
– Она начала быстро распаковывать принесенные продукты, накрывать стол. Потом неожиданно остановилась, достала из бара бутылку виски.
– Надо же как-нибудь расслабиться.
– Налила
– Выпей, Савушка!
Он снова никак не отреагировал на ее слова, и Дала насильно сунула ему в руку бокал.
– Пей!
Он поднял на нее глаза, а посмотрел отсутствующе, как бы мимо.
– Пей, пей!
– Лана сама взяла его руку с бокалом и поднесла к его губам.
Савелий начал машинально пить и выпил до конца, совершенно не поморщившись, словно пил воду. Лана поставила бокал на стол и присела рядом.
– Что-то случилось, Савушка?
– тихо спросила она. Он не ответил и продолжал смотреть перед собой.
– С братом?
– неожиданно догадалась Лана. Он ничего не ответил, опустил глаза вниз и чуть заметно кивнул.
– Его... Он убит?
– с грустью прошептала девушка. Савелий еще ниже опустил голову.
– Может, напутали? Может, жив твой брат?! Тебя же тоже не было столько лет на родине.
– Ничего не напутали, - глухо выдавил он, затем не глядя взял бутылку и снова налил полный бокал.
– Ты не была в Афгане и не знаешь, что это такое!
– он начал повышать голос.
– Ты никогда не видела трупы с вырезанными органами, отрезанными ушами, выколотыми глазами! Ты...
– В этот момент Лана ласково погладила его руку, и Савелий оборвал себя на полуслове и быстро опрокинул виски в рот.
– Да, Савушка, ты прав, я никогда не была в Афганистане и, действительно, не знаю то, о чем ты говоришь, но раскисать не нужно!
– эти слова она проговорила тихо, но твердо.
Савелий вновь налил полный бокал и хотел выпить, но девушка вдруг тревожно вскрикнула:
– Савушка!
Савелий вдруг взглянул на нее, потом на бокал, поставил его на стол и вновь повернулся к девушке, постепенно возвращаясь из своих воспоминаний. Глубоко вздохнув, он вытянул руки вперед, проделал медитационный пасс и вновь повернулся к Лане, на этот раз с виноватой улыбкой:
– Прости меня, Лана.
– Вот и хорошо! Наконец-то ты вернулся, а то был так далеко от меня, что я даже напугалась.
– Лана быстро налила кофе и пододвинула к нему. Ты обязательно должен выпить горячего кофе.
– Лана! Я очень прошу тебя поехать, сейчас со мной.
– Куда?
– Километров двести отсюда.
– На ночь глядя?
– удивилась она.
– Может, с утра?
– Нет. Я хочу, чтобы ты там увидела восход солнца. Палатку возьмем, покушать.
– Ты чего-то не договариваешь. Что случилось еще Савушка?
– Она нахмурилась с тревогой.
– Через два дня я улетаю.
– Приняли??
– Она радостно захлопала в ладоши, но тут же перестала и тихо спросила.
– Далеко?
– В Казахстан.
– Значите на шесть месяцев расстаемся, - На ее глаза навернулись слезы, но она тут же взяла себя в руки.
– А, может быть, это и не так плохо: я же тоже уезжаю на два месяца в Финляндию, потом - в Ливан.
– С отцом?
– Нет,
– Лана стала быстро собираться в дорогу, бросая на ходу указания Савелию.
– Спальные мешки наверху, в шкафу. Палатка - в гараже. Не забудь бар опустошить.
Они добрались на место к двенадцати часам ночи. Ярко светила луна, и ее отражение серебром рассыпалось в спокойной воде небольшой речушки. Стояла удивительная тишина, и вокруг не было ни души.
Савелий быстро и ловко установил палатку, расстелил в ней спальные мешки, укрепил фонарь, а Лана накрыла импровизированный стол:
– Ты не представляешь, Савушка, как я рада, что ты вытащил меня на природу!
– Она чмокнула его в щеку и протянула бутылку шампанского, которую он с шумом открыл и разлил в фужеры.
– За что пьем?
– с улыбкой спросил Савелий.
– За твои успехи!
– Она звонко чокнулась и быстро выпила.
Потом, поставив фужер на импровизированный стол - кусок фанеры обхватила руками свои колени.
– Знаешь, Савушка, у каждого человека должен быть свой дом, куда он мог бы всегда вернуться.
– Лана говорила торжественно, тихо, и, возможно, поэтому слова казались более весомыми, более важными.
– И пока у тебя нет такого дома, возвращайся ко мне. Скажу честно, за эти дни я так привязалась к тебе, что расставаться просто невыносимо. Так что возвращайся, я буду ждать, - Неожиданно она, чтобы скрыть свое волнение, капризно воскликнула.
– Да я тебе просто приказываю! Ты же знаешь, как я люблю командовать.
– Лана, - тихо прошептал Савелий.
– У меня ничего нет позади, не будет, возможно, и впереди, - он замолчал и взглянул в ее глаза.
– И ты для меня... Ты для меня...
Лана оборвала его слова долгим нежным поцелуем, потом отстранилась и прижалась губами к его руке.
– Савушка, милый, я очень рада, что мы встретились, но мне почему-то страшно. Может... Может тебе отказаться от этой работы?
– Она вдруг запнулась, посмотрела на него и всплеснула руками.
– Не слушай глупую бабу! Сама не знаю, что говорю!
– Она бросилась к нему на шею и стала срывать с него одежду.
– Милый, родной мой, Савушка. Хочу тебя! Всего и много. Где мой мальчик? Вот он! Сильный, нетерпеливый. Молчи, ничего не говори, Савушка, сегодня, буду говорить только я, ты будешь только внимать.
– Лана нетерпеливо сорвала с себя платье и предстала перед ним голой, желанной. В свете фонаря ее загорелое тело, белея только узенькой полоской от плавочек, нервно вздрагивало от его прикосновении и извивалось в его сильных руках.
– Какой же ты сильный и нежный! Как здорово ты все умеешь. Да, так... так... Боже! Боже мой! Савушка, милый... Еще, еще... А-а-а! Неужели это я? Савушка-а-а-а!!!
Савелий проснулся очень рано и тут же выглянул наружу: солнце еще не встало, но незримо уже ощущалось его присутствие. Осторожно, чтобы не разбудить Лану, он выскочил из палатки босиком, сел на землю, скрестив ноги, и ушел внутрь себя.
Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся в нормальное состояние. После этого встал, подошел к огромному дубу, рядом с которым стояла палатка, обошел вокруг него и остановился с той стороны, где ствол был чист от коры.